Пилигрим. Стихотворения

Пропитался пылью,
пропитался грязью.
Мы с тобой, однажды,
где-то разминулись
так неосторожно,
будто кто-то сглазил.

Каждый шаг даётся
мне с трудом и болью.
В кровь разбиты ноги,
сердце кровоточит.
В голове бушуют,
посильней прибоя,
мысли друг о друга
бьются и грохочут.

Знаю, нужно вырвать,
растоптать твой образ.
Сжечь дотла и пепел
по ветру развеять.
Но плетусь, как прежде,
по пустым, недобрым,
по распятьям улиц,
продолжая верить.

Секрет

Немного отрываюсь от земли

и вновь расценено – попытка к бегству,

в руках – синица, в небе – журавли,

в альбоме старом – выцветшее детство,

на верхней полке книга, в ней – секрет,

я расшифрую древние страницы,

пускай похоже на полнейший бред,

поверю, не пытаясь усомниться.

Осталось сбросить цепи и хомут,

чтоб прозвенеть на самой верхней ноте,

ведь небо не достанется тому,

кто остро не нуждается в полёте.

Заброшенная деревня

Иду по дороге и вижу пустые
приземистые дома,
они милосердно хозяев простили
и тихо сходят с ума.
Я им соболезную и понимаю —
немного похоже на бред,
но в их одиночестве сам отражаюсь —
бесформенный силуэт.
Сознание живо рисует картину —
плодовый ухоженный сад,
резное крыльцо, спелых яблок корзина,
раскидистый виноград,
и звонкая песня радушной хозяйки,
заливистый детский смех,
обеденный стол на тенистой лужайке
и тосты «за этих», «за тех».

Пустые, холодные, Богом забыты,
заброшенные дома,
не просят пощады, не просят защиты —
молча сходят с ума.

Последнее утро

чёрные пропасти белыми пятнами,

стёрты из памяти тысячи лиц,

стали навеки врагами заклятыми,

выпустив зло и грехи из темниц.

чёрные линии, чёткие линии

смерти внезапной, страшной судьбы,

плиты надгробий покрыты инеем,

в склепах зловеще скрипят гробы.

чёрные воды реки забвения

вышли, вздымаясь, из берегов,

нет в них ни таинства, ни отражения,

что не бросай – не увидишь кругов.