Дворянство. Том 3

Конечно же, знать наверняка он не мог. Как и сравнивать с собой. Если Кактусу, а до этого Михаилу Аляеву, требовалась постоянная кормёжка Ихором и артефактами, чтобы мутировать и развиваться, то Ярослав просто мутирует после битв. А ведь до этого Михаил считался чуть ли не аномалией в их мире. Правда, до тех пор, пока его не поймали из-за собственной оплошности, но сейчас речь была не про это, да и не любил нынешний Кактус вспоминать о собственных неудачах ? эго не позволяло.

Нет, конечно, Ярослав поедает частично самого симбионта своего врага, но…

Этого мало, чтобы получить именно такое стремительное развитие! Мало! Чертовски мало!

И это с одной стороны не нравилось Кактусу, но с другой, он становился на один шаг ближе к тому, чтобы сожрать сердце Ярослава, возвращая себе своего симбионта в полной мере, а не пользоваться той частью, что осталась под его контролем.

Все ради того, чтобы вновь бродить по земле тем, кем он был раньше. Полноценным, а не этим… огрызком.

Тем более что… кошачьи повадки начали перебивать внутреннюю составляющую Михаила и он всё чаще ощущал себя именно как Кактус. А становиться тупым, ленивым, толстым котом, ему ой как не хотелось.

– Сожру… скоро сожру… – бормотал он себе под нос, укладываясь в ноги Ярославу и медленно засыпая.

* * *

Мне снился самый обычный бред. Впрочем, как и обычно.

То ли во сне я был в роли дикого, который то и дело пожирал бедного, вопящего от ужаса мага, то ли… наоборот, мутантом с особым аппетитом, который не брезговал перекусить аристократичной мордой, которая считала себя до последнего момента бессмертной.

Суть любого подобного сна в моём сознании была простой ? покушать и проснуться. Только в этот раз сон был, на мой взгляд, слишком уж долгим и детальным. В момент, когда на подсознательном уровне я понял, что это лишь сон, а не реальность, моё положение в «приключениях» сменилось.

Теперь, наоборот, за мной бегали странные существа и пытались меня сожрать. И мне приходилось убегать, так как иного пути спастись я просто не находил. Вроде я даже понимал, что мог бы дать им бой, но вот все инстинкты говорили о том, что так мне точно не победить.

Моим выходом из бесконечной погони, стала яма, в которую я провалился во сне, и тут же вскочил с пола в холодном поту и тяжело дыша, будто действительно от долгой пробежки.

Кот, мирно спящий у меня на ногах, аж подпрыгнул от моего резкого движения. Затем, правда, сменил страх на злобу и прошипел мне:

– Пора бы тебе ноги отгрызть, чтобы не пинался!

– Пора бы тебе лежанку купить, – пробормотал я, смахивая с лица капли липкого пота. – Чтобы ты знал своё место.

– Эвэ как заговорили, – ярко-зелёные глаза сощурились, а хвост начал бешено махать из стороны в сторону.

На подобные кошачьи нападки я перестал реагировать. В них не было особого злого умысла, а любые угрозы из уст усатой морды заканчивались кормёжкой. Покормил – Кактус стал добрее. Не покормил? А такого и не бывает, ведь он и сам найдёт что сожрать.

Правда, в последнем случае страдала моя собственность. Даже не представляю, что я буду говорить хозяевам этой съёмной квартиры, если они всё же зайдут внутрь и увидят весь этот погром, устроенный котом.

Придя на кухню, первым делом щёлкнул пультом телевизора, с разочарованием на душе понимая, что сегодня воскресенье, а в институте будут подготовительные курсы после обеда, которые пропускать нельзя, если я хочу сдать зимнюю сессию. Да, к своему расстройству я учился ещё и в воскресенье…

Правда, до занятий ещё пара часов…

– Что-то поздно я встал, – пробормотал я под нос, включая чайник. – Эй, отморозок пушистый, что делать-то с тобой будем?

Кактус, зайдя на кухню, сделал вид, что подобным оскорбительным образом, обращаются не к нему или же он слишком велик для того, чтобы обращать на такое внимание. Поэтому я решил повторить вопрос, уже пристально смотря на эту усатую морду. Что не очень понравилось коту.

– Ты смелости наелся, когда мага убивал? – кот раздражённо хлопнул меня по ноге когтистой лапой. – С чего это ты решил начать доминировать дома?

Одного моего косого взгляда хватило, чтобы толстяк прикрыл рот.

Спустя полчаса мы миролюбиво обедали. И в этом приятном процессе поглощения пищи со мной начали происходить первые на сегодня странности. Организм не то чтобы не хотел усваивать поступающую пищу… нет.

И какими бы пельмени ни были вкусными раньше, сейчас… я чувствовал каждый изъян! Словно все мои вкусовые рецепторы обострились до высшего уровня!

Недоваренное и не самое свежее мясо. Тесто долго лежало на свежем воздухе… да и бульон.

Неужели они варят в одном и том же бульоне целый день?

К горлу подступил неприятный ком, а в душе началась настоящая буря.

Головная боль, появившаяся из ниоткуда, начала давить на виски и затылок. Кактус не мог не заметить моего позеленевшего лица. И под его вопросы я вскочил со стула и побежал в туалет, высвобождать «порывы».

Меня полоскало больше получаса. И наконец, придя в себя, я еле-еле смог отняться от ободка, чтобы сполоснуть рот и лицо в ванной.

– С твоим питанием что-то не так, – тут же нарисовался комментатор за спиной. – Ярослав, что последнее ты ел?

Чтобы ответить ему, мне потребовалось определённое время. Прийти в себя я смог далеко не сразу.

– Симбионта, – сухо ответил я, умываясь. – А что?!

– По-моему, я тебе говорил, как питался я, – прищурившись, посмотрел на меня Кактус.

– Не помню такого, – честно ответил я. – У всех девиантов так?

Кот сел на край ванны, внимательно посмотрел в мои глаза и покачал головой.

– Нет. У меня так было, значит, и у тебя так же. Ты питался Ихором, на моей памяти не так давно. Следом ты поел симбионта… справедливо предположить, что «физической» составляющей твоей еды уже с переизбытком. Тело не справляется с ним, как и твой симбионт. Значит, настала пора своего рода духовной пищи.

Он ехидно заулыбался от слова «духовной».

– И где я тебе её возьму? – я взял полотенце в руки, но Кактус расценил это как опасность. Что-то мяукнул и пулей выскочил из ванной комнаты. – Эй!

Нашёл животинку в привычном новом месте. Под шкафом мойки. Достал, но не совсем аккуратно за заднюю лапу, потому что он упирался и начал засыпать вопросами. Начиная от того, почему он так боится тряпок, раньше за ним такого не водилось.

– Наши взаимоотношения переходят в агрессивный лад, – спокойно ответил он. – Инстинкты требуют прятаться подальше, дабы не получить порцию трёпки. Хотя я и понимаю, что лучше бы я просто откусил тебе руку по локоть.

– Ага, только попробуй, – парировал я. – Кто же тебя тогда кормить будет?!

– Это-то да… – кот ехидно заулыбался и выдал очередную шутку: – Как думаешь, если я пойду в приют к бездомным котам и кошкам, меня будут любить сильнее, чем здесь?!

Я резко перебил его, замахнувшись полотенцем. Кот действительно зажмурился и сжался. Затем открыл сначала один глаз, потом второй.

– Странно. Раньше ты более лояльно относился к замахам, – поделился я своими наблюдениями. – Может быть такое, что животная составляющая преобладает излишне над твоим мозгом и частью симбионта?

– Нет! – резко ответил Кактус, даже слегка зашипев при этом. – Такого быть не может и не будет. Просто я немного привыкаю к ленивой кошачьей жизни. И только.

* * *

К решению моей проблемы с питанием мы пришли не сразу. Идея, сама по себе, возникла в голове, когда я уже вызвал такси в институт. Точнее, она пришла в мою и в кошачью голову одновременно. О чём мы так же, одновременно в голос, сказали друг другу.