Готамерон. Том I. Весна знамений

– В точку, Грим!

Сидя в прохладе у воды они наблюдали за тем, как медленно оживает город. Вот мимо них прошла служанка с корзиной, за ней ополченец в пластинчатом доспехе, отдавший честь Фергусу. Шлепая сандалиями, пробежал гонец из кеновии, облаченный в алую полуробу. Переваливаясь, точно утка, двор пересек тучный бакалейщик, на ходу предложив им свежие пироги из деревянного короба. Старый пилигрим в шерстяном лодене попросил милостыню. Гримбальд дал ему золотую монетку и подумал о ворчливом отце, который ждал его по ту сторону горного кряжа.

Вскоре со стороны храмовой площади к воротам прошли наемники Орвальда – трое веселых парней, одетые в легкие кожаные доспехи с наплечниками и металлическими поножами. Каждый был вооружен до зубов, уверен в себе и в выражениях не стеснялся. Их смех как будто разрушил невидимую преграду. В голове раздался глухой звон, словно лопнула струна. Гримбальд вспомнил еще об одном друге.

– Конечно! – воскликнул он, провожая взглядом воинов.

– Знаешь кого-то из них? – спросил Фергус, посмотрев туда же.

– Конечно!

Грог тоже был наемником. Руководил отрядами в срединной долине. Крепкий, боевой парень, такой не побоялся бы и с троллем сойтись. Тут только Гримбальд осознал, почему сегодня утром, обходя сторожевой бастион, так долго не мог отвести от него взор. Обычно, возвращаясь с охоты по северной дороге, он всегда проходил там, чтобы справиться у стражников о здоровье Грога. Обычно, но только не сегодня.

– Слушай, Ферг. Когда ты последний раз видел Грога?

– Грога?

Здоровяк тотчас изменился в лице и нервно затеребил густую щетину на щеках. Судя по всему, он тоже о нем не вспоминал. Гримбальд сразу это понял, ведь Фергус не умел скрывать чувства.

– Точно не помню. Говорят, что он ушел выполнять секретное поручение барона.

– Вот как? Я даже не слышал об этом. Что за поручение?

– Секретное, – по слогам повторил Фергус. – Нисмасс всемогущий! Как же я мог забыть?

– Но ты помнишь, когда мы видели его последний раз?

– Да, – неуверенно пробормотал ополченец. – Началась эта проклятая жара. Мы все собрались на «Каменной башне». Кажется, там.

– Это же почти месяц назад!

– Ага. – Фергус почесал затылок. – Хотя нет, постой. Помню, как встретил его на высокогорных пастбищах, когда ходил собирать налог с Саргона. Две недели назад.

– Две недели? И ты по нему не скучаешь?

Ополченец стыдливо потупил взор, пожав плечами.

– Теперь скучаю.

– Тут что-то не так. Почему мы не вспоминали о нем? – нахмурился Гримбальд, нервно теребя пальцами прядь светлых волос. – Мы ведь каждые два-три дня навещаем друг друга. Грог часто заходил к нам в лагерь, а я на двор барона.

– А почему он забыл нас?

– Не знаю, но я живу поблизости и навещу его, как только вернусь домой, – успокоил ополченца Гримбальд, чувствуя, как волнение передается ему.

Кэрк правду сказал. То, что происходит между ними – против самой природы. Гримбальд давно пытался в этом разобраться, но был недостаточно умен. Как можно забыть человека, с которым находился рядом много лет, не думать о нем две недели, а потом вспомнить и начать волноваться? Держать образ друга в голове и не отпускать, словно он твоя возлюбленная, тоже против природы.

– Обязательно навести, – взмолился Фергус, вскакивая со скамьи. – Нисмасс тебе в помощь! Убедись, что у него все хорошо.

– Ты так сильно за него беспокоишься?

– Еще бы! А ты разве нет?

– Волнуюсь. Но тебе не кажется все это странным?

– Чего тут странного?

Фергус все не унимался, и в итоге взял с него двойную клятву, что, побывав на дворе Орвальда, он сразу вернется в город и все ему расскажет. Гримбальду второй раз за день пришлось поклясться самим Нисмассом и всеми нисмантами. Только после этого громила угомонился. Напоследок он сообщил, что после дежурства будет выпивать в таверне «Золотой рог», и если тот задержится в городе, то сможет его там найти. Сбитый с толку, Гримбальд остался во дворике один и долго смотрел на кувшинки в пруду, а потом, не скрывая раздражения, туда плюнул.

***

Остаток дня Гримбальд слонялся по городу, успел перевидать всех знакомых, занял немного денег, осмотрел порт и долго любовался каравеллой с алыми парусами, севшей на мель в центре лагуны. Пару раз чуть не наткнулся на Бартока с друзьями. Стриженый охотник как всегда шатался с бутылкой джина в руке, курил рвотную траву и за языком не следил.

От трущоб держался подальше, гуляя только по широким улицам, и обошел весь Готфорд дважды, к вечеру поднявшись на храмовую площадь. В уютной таверне он занял столик, заказал кружку вина и стал ждать Фергуса.

Владелец «Золотого рога», которого на острове все знали под именем Васко, был добрым человеком. В городе он появился пять лет назад. Назвавшись другом известного на всю Магорию графа Сенлака с Рилосского нагорья, Васко выкупил старую таверну и быстро разбогател, продавая по смешным ценам рилоское вино. О том, кто на самом деле был поставщиком, знал только городской винмейстер, через которого шли закупки. Простой люд в такие пустяки не вникал, поскольку напиток и впрямь не уступал рилоскому нектару, считавшемуся лучшим вином королевства.

Гримбальд поставлял Васко свежую дичь, поэтому у трактирщика для него всегда была припасена бесплатная кружка. К тому времени как он ее осушил в таверну медвежьей поступью вошел Фергус.

Жестом обязав Васко принести пиво, сержант плюхнулся на скамью рядом с ним.

– Будь прокляты эти бандиты, – только и произнес ополченец, принимая пенный напиток.

От расспросов Гримбальд воздержался. Судя по всему, Вульфгард опять нашел слабое место в обороне города и перераспределил караулы.

«Никлас, наверное, уже вернулся в лагерь и рассказал отцу о нападении», – подумал он, глядя на пьющего взахлеб приятеля. Ему тоже следовало поехать с ним. Кэрк, должно быть, теперь себе места не находит. Старик девять лет боялся, что его постигнет судьба матери. Вот только какое ему до этого дело? Ведь не мог же он до самой смерти сидеть рядом с хижиной седовласого ворчуна и слушать мудрые наставления.

Фергус быстро расправился с пивом и, бросив в кружку несколько монет, направился к выходу. Тьма снаружи крепчала. Светляки с лестницами и бутылями масла обходили улицы, зажигая светильники на столбах. Горожане собирались в тавернах и на площадях по всему городу. Те, что победнее, шли в сторону гавани, остальные гуляли по улицам с площади на площадь. Кто-то слушал проповеди, кто-то играл в кости на длинных скамьях, а кто-то попросту болтал о минувшем дне. Влюбленные парочки ютились во мраке скверов. Торговцы из нижнего предела разгуливали с деревянными поддонами, продавая дешевые закуски. С наступлением ночи город продолжал жить своей жизнью, в то время как люди за его пределами запирались в домах или собирались у костров, прячась от навалившейся со всех сторон тьмы.

На свежем воздухе хмель сильнее ударил в голову, и Гримбальд наконец почувствовал себя счастливым. В такие мгновения он понимал, почему возвращается в Готфорд. В этом городе царила несравненная атмосфера уюта и спокойствия. То же самое чувствовали и его жители. Любой человек, будь то прохожий или стражник, с радостью ответит на вопросы, поделится новостями и даже подскажет, где лучше товары, а кого обходить стороной. Торговцы не напирали и не зазывали в свои лавки, наперебой предлагая безделушки. Если бы не отбросы из нижнего предела и алчные богачи из верхнего, жителей Готфорда вполне можно было бы называть дружной семьей. Люди здесь были проще, чем на материке, и гостеприимнее. Есть проблемы, – обращайся. Пиво, мясное рагу и дружная компания на время помогут забыть о том, что за городской стеной рыщут свирепые хищники, а на заброшенных кладбищах оживают мертвецы.

«Все-таки Вульфгард настоящий герой», – подумал Гримбальд, глядя на стену с пылающими жаровнями. – «С горсткой бойцов защищать такой большой город. Стольких людей делает счастливыми».

На главной площади, где вечером отдыхала добрая половина горожан, они направились к двухэтажному зданию одной из самых дешевых гостиниц Готфорда. Горожане называли ее «Последний приют», поскольку это было последнее место в городе, где останавливались путешественники. На подходе к ней Гримбальд попросил Фергуса молчать о Гроге. Не стоило волновать подругу до тех пор, пока они не выяснят, что именно случилось с наемником. Ремесло, которым Кассия жила уже восемь лет, сделало ее мнительной, посему он не хотел давать ей лишний повод съезжать с дороги.

В гостинице они подошли к стойке, за которой стоял тучный мужчина в грязном фартуке. У пояса горожанин держал три разделочных ножа. Лицо бывшего мясника густо заросло щетиной. Гримбальд, глядя на него, в который раз заметил, что в Готфорде было очень мало ухоженных людей, даже среди богачей. Только нисманты да прислушники местной кеновии ходили с выбритыми лицами.

Привалившись к стойке, Фергус внимательно посмотрел на верзилу и три раза похлопал себя по левому наплечнику, делая вид, будто смахивает с него пыль. Благодаря этому жесту члены поддворья узнавали друг друга, не вызывая подозрения у окружающих. Хитрый прием ввела Кассия, заменив расколотые монеты, демонстрировать которые стало небезопасно.

Бородач лишь отмахнулся, дав понять, что в их случае это лишнее, и повел на задний двор. Отгороженный с трех сторон каменной стеной сад был густо затянут козлиным стержнем. В центре его стоял высохший колодец, закрытый досками. Вдыхая сладостный аромат сирени, Гримбальд ненадолго отвлекся, а когда повернулся, заметил, что бородач и Фергус уже открыли двери погребка. Внизу ополченец запалил факел и направился к металлическому люку, спрятанному за рядами бочек. Бородач помог стражу поднять тяжелый квадратный щит с дырками и махнул ему рукой.

Гримбальд шесть лет ходил этим путем и привык к неудобствам. Протиснувшись в узкий лаз, он стал быстро спускаться, цепляясь за скобы, вбитые в стену шахты. Очутившись внизу, он принял у Фергуса факел и дождался, пока тот спустится следом.

Наверху звякнул люк. Глухо хлопнули двери погреба. Очутившись в каменном коробе, друзья стали спускаться глубже и, преодолев цепь ступеней, вскоре попали в помещение с арочным сводом. Напротив стояло несколько сундуков, четыре кровати и длинный стол с шестью стульями. В углу пылала жаровня. Рядом с аркой, ведущей в лабиринты городской канализации, сверкали два рыцарских доспеха.

В былые времена это был один из первых коллекторов, которые Кассия распорядилась вычистить и обложить кирпичом, превратив в подобие «приемной» для гостей. Теперь это место по красоте не уступало прихожей губернаторского дома. Уж кто-кто, а их подруга знала, как наводить порядок. Став воровкой, она два года проработала служанкой в верхнем пределе, и многое выведала о жизни влиятельных горожан, в том числе переняв их любовь к роскоши.

Стоило Гримбальду и Фергусу покинуть арочный зал, как к ним подошел стражник с масляным светильником.