Ужас на пороге

– Напиток? – уточнил переговорщик, не понимая просьбы.

– Да! – ответил Дима и нервно улыбнулся, увидев положительные отклики в чате.

– Хорошо, я сейчас принесу. Ты выпьешь, и мы пойдем вниз, согласен?

– Да, – ответил парень, но вдруг дополнил требование после того, как вновь посмотрел в чат, – только я хочу настоящую кока-колу, не ту, которая продается сейчас. Понятно?

– В смысле – не ту? – полицейский искренне недоумевал, – а какую?

– Ту, какая продавалась год назад. Настоящую!

Полицейский застыл на несколько секунд, переваривая информацию.

– Хорошо, принесу настоящую, и ты пойдешь вниз, договорились?

– Да, – нервно улыбаясь, ответил Дима. Он наслаждался популярностью, которая подтверждалась количеством зрителей, коих уже было за 30 000.

Полицейский ушел. Стример посмотрел на город сверху вниз. «До чего же хорошо», подумал он и вновь вчитался в чат.

Полицейский спустился на первый этаж оцепленного дома. Достал служебный телефон и позвонил коллегам.

– Привезите колу… да, колу. Да, которую пить. Да, да! Кока-колу! Только настоящую. В смысле, импортную! Ну я не знаю где, где-нибудь достаньте! На складах поищите, в маленьких магазинчиках, у барыг поспрашивайте. Послушай, – полицейский выдохнул, выдержал паузу и продолжил, – если бы не его стрим, я бы к нему и не пошел. Прыгнул бы и хрен с ним, одним дураком меньше. Но его сейчас смотрит половина нашего города, понимаешь? Ну все, договорились, спасибо.

Прошло 40 минут. К этому моменту Дима понял, что устает. Популярность – это конечно хорошо, он о ней мечтал, но мороз, околевшие руки и пронизывающую все тело дрожь никто не отменял. В какой-то момент он хотел прекратить все и уйти, однако просмотры продолжали расти, достигнув отметки в 50000.

– Вот, – как и в прошлый раз его отвлек голос полицейского, чему он обрадовался, – принес, – подняв руку, переговорщик показал красную банку, на которой было написано «Coca-Cola».

– Настоящая?

– Да. Можешь сам прочитать, на ней написано. Можно подойти? – Дима кивнул. Ему уже хотелось завершить этот цирк и пойти домой. Сесть в горячую ванную и обдумать дальнейшие планы по продвижению самого себя. Все-таки за несколько часов получить пару десятков тысяч подписчиков и уже более 50 000 зрителей – это круто. Теперь надо понять, что с ними делать? Их же теперь надо как-то развлекать.

Полицейский подошел, протянул банку. Дима взял ее. Затем открыл и сделал несколько глотков. Напиток был холодный, но несмотря на мороз, парень пил с удовольствием. Это была самая идеальная кока-кола в его жизни.

– Ну что, теперь пойдем? Как договаривались, – напомнил полицейский.

– Да, – ответил Дима, – сейчас.

Он подошел к краю крыши, наставил на себя камеру и начал речь.

– Спасибо зрителям, которые сегодня были со мной. Спасибо за поддержку и за неравнодушие. Если бы не вы…, – речь его прервалась. Зажав в руке телефон Дима ощутил падение за копчик, как в детстве, наверное, всем знакомое ощущение удара. Такое бывает, когда человек, особенно неопытный ребенок наступает на лед зимой и падает на пятую точку. А потом друзья смеются над ним. В конце концов и ему становится смешно.

Однако Диме смешно не стало. И он не успел понять, смеется ли кто-нибудь в чате или нет. Все произошло очень быстро. Он поскользнулся на основании образовавшейся сосульки, что выросла на краю крыши. А затем, после того как упал, словно по ледяной горке съехал вниз. Раздался громкий удар. Что-то сломалось. А затем тишина.

– Твою мать! – полицейский аккуратно подошел к краю крыши и посмотрел вниз. Козырек, закрывавший подъезд, был сломан. В паре метрах от подъезда лежал Дима. Он не шевелился. А еще в нескольких метрах от него лежал телефон экраном вверх. Стрим продолжался. Его смотрели уже свыше 60 000 человек. На экране продолжали с неимоверной скоростью нестись сообщения: «он прыгнул! Охренеть!», «молодец! Все правильно сделал!», «круто! Парень просто бомба!», «Да, класс, чувак, ты крутой!!!».

Дима разлепил глаза. Боль, точно ожидавшая его пробуждения, накинулась со всех сторон. Непроизвольный стон сорвался с губ.

Каждая частичка его тела агонизировала. Умоляла вернуться в забытье. А лучше – умереть. В голове витала пустота, любую зреющую мысль боль выжигала на корню, не позволяя той сформироваться. Перед глазами плыло. Лишь по окружающей обстановке, по одинаковым койкам и лежащим на них людям парень догадался, что находится в больнице.

Сегодня утром его перевели в общую палату из реанимации, но на тот момент Дима еще этого не знал. Он боялся шевелиться, лишь как слепой крот водил глазами и щурился, пытаясь найти фокусировку на чем-нибудь определенном.

– Что-ж вы такие дурные то, – услышал он женский голос где-то сбоку. Он не видел, кто именно произнес эту фразу, лишь почувствовал руку у себя на лбу. Руку девушки, женщины или может быть пожилой дамы. Она нежно погладила его по голове, затем добавила.

– Молодец что очнулся. Скоро выздоровеешь. Больше так не делай, – а затем вышла из помещения. «Что не делать?», хотел было спросить Дима, но с непривычки послышался только стон. Во рту пересохло. Язык не слушался. Горло немного саднило. Сотрудница больницы не отреагировала и вышла из помещения. Вероятно, это была санитарка или медсестра. Но точно не врач, потому что врач пришел позже. Он справился о его здоровье, но не добившись ответа, позвал медсестру, и та вколола Диме обезболивающее. На некоторое время стало легче. Боль никуда не делась, но стала терпимее. Множество раз парень проваливался в дрему и выходил из нее, снова и снова пытаясь понять, где он и как тут очутился. Но ответов не было. Последнее, что он помнил – это разговор на крыше с полицейским, а затем пустота. Может, тот сотрудник избил его после того, как снял с крыши? Или ударил шокером, а потом избил?

Ничего не понятно.

На третий день пребывания в общей палате Дима наконец заговорил. То обрадовало не только его, но и доктора, который радостно заявил, что парень идет на поправку.

– А что со мной случилось то?

– Ты упал с крыши, – ответил доктор, не отвлекаясь от журнала обхода, – вспомнил?

– Упал? Я? – переспросил парень. – Зачем?

– Не знаю. С этим другой врач разберется, когда окончательно придешь в себя. Психиатр, – иронично дополнил доктор, – мое дело – поставить тебя на ноги, в прямом смысле слова. У тебя куча переломов. Об этом потом, – спешно закончил он, сделал запись в историю болезни и поспешил удалиться. Затем остановился в дверном проеме и обернувшись добавил, – кстати, ты теперь знаменит.

Дима ничего не понимал. Как он мог упасть с крыши? Он же не собирался этого делать. Он хотел просто снять контент и судя по последней реплике лечащего врача, ему это удалось.

Дни сменялись днями. Бесконечные болезненные перевязки, кормления с ложечки, утки, уколы – все по кругу, снова и снова. События дня, когда Дима якобы упал, возвращались небольшими порциями – дозированно: паника при виде полицейского, эйфория при виде большого количества зрителей, подсказки в чате, правило номер два…

– … хочу кока-колу, – раздался голос диктора из выпуска новостей.

Сосед по палате, проснувшись, включил телевизор. Дима прислушался. Слова ведущего новостного канала каким-то образом переплетались с его воспоминаниями.

Кока-кола…

– … несколько человек покончили жизнь самоубийством, засняв свои последние минуты на камеру, – продолжал ведущий. – Что это – воздействие секты или новое безумное веяние молодежи? Сейчас мы покажем ужасные кадры и просим слабонервных и детей отодвинуться от экрана.

Секундой позже появилось любительское видео с телефона, на котором юноша, стоя на краю высотного здания, произносил слова прощания. По экрану рассыпались сердечки и всплывали сообщения.

«Он ведет стрим, как я», догадался Дима, потирая повязку на руке. Ему стало жутко на это смотреть, словно разглядывал самого себя – свою фигуру на крыше здания, с которого он обещал спрыгнуть. И, по всему видимому, спрыгнул, так как переломы и ушибы на его теле указывали именно на это… или поскользнулся? Что-то вдруг щелкнуло в голове. «Конечно! Случайность и не более того, ирония судьбы, форс-мажор, но уж точно не умышленный прыжок с крыши пятиэтажного дома!», Дима улыбнулся! Ему стало значительно легче от осознания, что он не делал этого умышленно.

– Хештег – хочу кока-колу…

Затем картинка в телевизоре взбесилась. Верх и низ так быстро сменяли друг друга, что от такого зрелища могло замутить. На экране мелькали окна, магистраль, небо, солнце – все смешалось в одно целое. Словно кто-то закинул камеру в центрифугу. И также резко все замерло, как и началось. Теперь только небо и… тишина.

«Кока-кола», с ужасом повторил про себя Дима, вспомнив, что попросил у полицейского.

– Вот это хренотень, – пробубнил сосед по палате и переключил канал, – не могу такое смотреть. Бедные дети. Ты видел? – он обратился к Диме, поскольку в данный момент они находились в помещении вдвоем.

Парень ответил кивком, но мысли его блуждали совершенно в другом месте. Если то, что он сейчас наблюдал по новостям – правда, а не сон больной фантазии, тогда получалось, что игра на крыше вышла из-под контроля. Мало того – игра повлекла за собой последствия. Падение Димы, а теперь и смерти других людей. Как там сказал диктор: несколько человек покончили жизнь самоубийством?

Хештег – хочу кока-колу?

Неужели, его видео завирусилось, и он случайным образом создал новый тренд? Смертельный тренд… Бессмысленный тренд.

Подобное не укладывалось в сознании. Дима молча лежал, глядя за окно, и его донимали весьма скверные мысли. Например: «а что будет дальше, когда меня выпишут»? или «полиция наверняка связала другие смерти с моей трансляцией». Вдруг его надумают посадить – без вины виноватого…