Пристанище

– Вроде того, – ответил Мол, глядя в окошко в кухне. – лезвие топора тупое. Слетает часто.

– А я вот наловил-то три ведра, но у одного днище вывалилось. Проржавело совсем. Ты сходил бы к кузнецу, он залатает. А то жалко ведро!

– Схожу. А где он живет?

– Как выйдешь из калитки, иди налево. На Центральную не сворачивай, прямо иди. Мимо лесорубов пройдешь, мимо дома Шэров, мимо следующего жилого сектора, а дальше справа будет его дом. Зовут его Борген Штромс. Да попроси его лезвие для топора новое выковать.

Старик вынул из кармана серебряный червонец и сунул Крису.

– Этого должно хватить, сдачу себе возьми, купи что-нибудь. Заработал ты сегодня. А я рыбу из дырявого ведра сразу Флинксону и продал. Он этой ночью нажился на своем самогоне, народ у нас покутить иной раз любит.

Кристофер чуть улыбнулся, сжимая монету и убирая ее в карман.

– Давай уже иди, а то совсем стемнеет. А я пока ужин сготовлю, – поторопил Криса Ларри.

Парень отправился к кузнецу, прихватив испорченное ведро. На улице уже начало смеркаться, не смотря на не очень позднее время. Опускающиеся на Пристанище сумерки придавали поселку еще не виданные Крисом серо-голубые оттенки. Почти в каждом из домиков светились желтым прямоугольники окон, создающие небольшие мерцающие сферы в сгущающейся полутьме. Над крышами построек возносились в небо темные, неровные столбики дыма, который плавно растворялся в высоте. Прохладный ветерок приносил запах воды, журчащей не так далеко с обеих сторон маленького островка.

Кристофер перешел Центральную улицу и направился дальше вдоль ограды конюшни. Следом за ней располагался большой дом, владельцем которого являлся Сонди Шэр. Прочная треугольная крыша с ровно выложенной черепицей виднелась над высоким забором из толстых крашеных зеленым цветом досок. Из-за ограды послышался грозный лай собак. Проходя мимо калитки, Крис едва удержался от желания плюнуть на нее или сделать еще чего похуже. Но это было бы не чем иным, как ребяческой глупостью, за которую вполне справедливо можно было отхватить хороших тумаков.

Через десяток минут Кристофер уже стоял перед калиткой забора из стальной колючей проволоки. Прозрачная, но неприступная изгородь окружала две небольшие постройки, находящиеся почти на самом берегу. Отсюда заброшенный замок был виден почти так же хорошо, как и с южного моста. Кристофер толкнул высокую калитку, которая была сконструирована из толстых стальных прутьев, заточенных вверху, но она оказалась заперта изнутри на навесной замок, который парень поначалу попросту не заметил. В узком горизонтальном окне одного из зданий, которое было с наклонной крышей из металлических листов и толстой каменной трубой, подрагивая, горел свет. Крис несколько секунд раздумывал, как привлечь внимание хозяина дома, и не придумал ничего лучше, чем постучать о калитку ведром. Результат был достигнут. Дверца этого строения отворилась, и в светящемся в сумерках дверном проеме появился силуэт мужчины. Свет, исходивший из помещения, очерчивал крепко сложенную фигуру кузнеца. Широкие плечи, сильные руки и раздутый торс выглядели слегка несуразно в сочетании с короткими ногами и маленькой приплюснутой головой.

– Кто там еще? – голос Боргена Штромса был низким с легкой хрипотцой.

Кузнец неспешно зашагал к калитке. Он был одет в серую рабочую робу и обтягивающую его голову вязаную шапку.

– Добрый вечер, господин Штромс, – начал Крис.

– Может для тебя и добрый, а я работой занят. Кто такой? Чего надо?

Кузнец не собирался любезничать, и Крис решил вести разговор в его манере.

– Я – племянник Хилсона. Вот ведро, – парень потряс дырявой посудиной, – оно прохудилось. Ларри просил, чтоб ты залатал.

– Ну-ка, дай сюда.

Кристофер передал Боргену ведро через забор. Штромс бросил на худое днище короткий оценивающий взгляд и сказал:

– Завтра утром подходи. Сребреник принесешь.

– Он еще просил, чтобы ты новое лезвие для топора выковал.

– Тогда завтра вечером подходи. Шесть сребреников принесешь.

Кузнец развернулся и зашагал обратно к зданию, и через минуту за ним захлопнулась дверь. Кристофер взглянул еще раз на замок за рекой, окутываемый сумерками, и вдруг увидел в прорехах замковой ограды отблески света. Сначала он подумал, что ему показалось, что просто свет луны или звезды случайно отразился в какой-нибудь лужице либо мокром пятне. Но вот огонек замелькал снова, и это, никак не мог быть случайный блик или обман зрения. Кристофер взволнованно задышал, и сердце его забилось, словно при открытии какого-то тайного, запретного знания. Он крикнул было кузнецу, чтобы он вышел, но тот не слышал парня из своей мастерской, либо намеренно игнорировал. Тогда Мол заспешил обратно в центр поселка в надежде найти кого-то и показать на странный огонек. Но улицы были пустыми, и потому парень выбежал на Центральную и устремился к трактиру.

Войдя внутрь, он окунулся в омут запахов табачного дыма и перегара. За барной стойкой было пусто. Повернув голову направо, Крис увидел, что сразу за несколькими столиками сидели посетители. Сида стояла у ближайшего к камину стола и вполголоса отчитывала за что-то своего сорванца, сидящего на скамейке. Мальчик болтал ногами и вертел головой, издавая ртом бурлящие звуки. Он нагло пропускал брань матери мимо ушей. Сида на мгновение прекратила ругань, обратила внимание на вошедшего Криса, затем негодующе взглянула на мальчика и зарядила ему подзатыльник. Но маленький хулиган, видимо, был уже невосприимчив к подобным видам наказания. Он спрыгнул со скамьи и убежал из помещения через заднюю дверь, на ходу нарочно хлопнув Кристофера ладошкой по коленке.

– Я прошу прощения за Рикки, – подходя к своему дежурному месту возле стойки. – Что-нибудь выпьешь? Или опять будешь выспрашивать про молоденьких девиц?

Кристофер тоже решил перейти на «ты».

– Послушай, я сейчас видел в замке какой-то огонек! А вчера сюда забегали два перепуганных кладоискателя и рассказывали про призрака, которого они видели. И я подумал…

– И ты подумал, что ты тоже его увидел, – перебила и закончила хозяйка. – Ты успокойся, паренек. Этого призрака ты действительно видел, причем сегодня и здесь. У него очень громкий голос и идиотские рыжие усы.

Кристофер почувствовал себя глупо и понял, что начинает краснеть.

– Этот капитанишка со своим отрядом частенько наведывается сюда. Они напиваются, а потом рыщут в замке, как и все остальные искатели сокровищ, вот и все.

– Понятно, – только и ответил обескураженный Крис.

– Тебе, похоже, недостает женского внимания, если ты гоняешься по ночам за липовыми призраками, – заключила Сида, засовывая в рот сигару.

– Так значит, ты тоже думаешь, что это выдумки? – спросил Мол.

Он ожидал, что эта роковая женщина вновь осмеет его, но она вдруг сделалась серьезной.

– Не знаю, выдумки это, или нет, но я бы не советовала тебе углубляться в эту тему.

– Это почему же?

– Да хотя бы по тому, чтобы не стать одним из этих фанатиков-кладоискателей.

– А чем они тебе не угодили? – не унимался Крис. – Ищут себе, да и шут с ними. Авось найдут чего, да успокоятся.

– Один вон уже нашел, – она кивнула на одного из посетителей за дальним столиком. Это был упитанный мужчина с признаками нездоровой отрешенности на лице. Его шея плавно переходила в плечи, почти не вырисовывая резких границ. Мужчина просто сидел за пустым столом и изредка шептал о чем-то, резко дергая густыми бровями.

– А кто это? – поинтересовался Мол.

– Ларри не рассказывал? Это же Генри, местный плотник.

– Он упоминал о нем, но рассказать не успел. А что случилось с этим Генри?

Сида скорчила усталое выражение лица, прикурила сигару и ответила:

– Ладно. Все равно, делать пока нечего, расскажу вкратце. Несколько лет назад Генри тоже был вконец ошалевшим кладоискателем. Он почти каждый день ошивался в этом злосчастном замке и все грезил отыскать этот сказочный клад. Все почему-то думают, что если в замке когда-то жили богачи, то они обязательно припрятали где-то несметные богатства перед тем как сгинуть. Ну а молва подпитывает эти слухи и разносит их по свету завлекая сюда бесконечное множество алчных любителей легкой наживы. Генри был эталоном в своем упорстве. Он обшаривал каждый дюйм замка день ото дня. И в результате он нашел золотую сережку. Этот день был для него праздником. До сих пор помню, как он пьяный выплясывал здесь до поздней ночи.

Хозяйка затянулась и выпустила густое облако дыма.

– Но затем в его жизни начали происходить очень неприятные события, – продолжила Сида, сдвинув брови к переносице. – Его молодая жена вынашивала ему ребенка. И как раз через несколько дней у нее начались роды. Бедняжка. Она так кричала, что, наверное, все жители Пристанища содрогались в ту ночь. Она умерла при родах. Но маленький мальчик прожил три дня, после чего тоже умер. Для Генри это было страшным ударом. Я хотя и не слишком сентиментальна, но все-таки искренне сочувствовала его горю, как и все местные. Но прошло время, и Генри после долгого периода затворничества привез из ближайшего города себе новую невесту. Красивая была девка!

Сида снова приложилась своими большими губами к сигаре и обдала Кристофера дымовым облаком.

– Была? – уточнил Мол.

– Так вот. Все у них, вроде, было хорошо. Генри даже перестал лазать по этому мертвому строению. Потом она тоже забеременела. Но когда пришло время, родила мертвого малыша. Для Генри это было ударом удвоенной силы. А невеста его и вовсе не справилась с эмоциями. Сначала все понемногу стали замечать, что в ней что-то изменилось. И изменилось не в лучшую сторону. Короче, она двинулась умом, и только бедняга Генри упорно не хотел замечать и признавать этого. Она утопилась в реке, привязав к шее камень. Когда ее нашли рыбаки и оповестили Генри, это стало для него последней каплей. С того времени он превратился вот в это, – она вновь кивнула в сторону плотника. – Живет в своем мире и занимается только тем, что мастерит деревянные фигурки птиц.

Кристофер посмотрел на изделия плотника, подвешенные к канделябрам, затем на него самого и обратился к Сиде: