Но и теперь в печальной паутине,
В причудливых подтеках старых стен –
Угадываю в горестной картине
Моих друзей чарующий рефрен.
* * *
В местах, где однозвучная, как осень,
Симфония дверных петель растёт,
Встают традиционные вопросы,
Их знаем мы, как сны, наперечёт.
Не светает никак, и бредит,
Среди прочего, все же хмель.
Все ненужное бил намедни,
Заметал и бросал в апрель.
И услышал в холодном ветре
Очарованную свирель.
Разве жалобно-грустное: "Где ты!?"
Разве брошенный скрип качель.
Ты помнишь как все это было?
Твой голос пропал в снегу.
Что мы на земле ты забыла –
Твердила мне: "Я убегу!"
И словно застыло время
Лукаво на ноте "Да",
И именно в это время:
"А я убегу тог-да-а!.."
За окном тогда моросило.
И сейчас он опять грозит.
Ты тогда еще выносила
Мой помятый, растерянный вид.
Ну, а после. Когда к обеду
Стал ходить белозубый Ник,
Вяло брякнув: "Ещё заеду…",-
Уходил, задрав половик.
И терпеливая, как осень,
Арахна саван свой прядет.
* * *
Вы теперь озабочены очень
И, быть может, не помните дня,
Когда встретились мы между прочим:
Вы, обычную бледность храня,
Были вежливы, радость о встрече
Выражали, как суетный мим;
Вспоминали какую-то вечность,
И зачем на ветру мы стоим…
Что ж. Привязались Вы ко мне.
Я Вас тогда не обманула;
Вы уходили, а в окне –
Я выключатель повернула.
Когда не находили слов
Излить Вы преданную душу,