Аллоген. Книга вторая. Сын Аллогена

Поначалу они слышали только глухие стуки о броню и видели лишь быстро двигавшиеся тени, которые шли параллельным курсом на скорости пятьдесят километров в час.

Как это создание оказалось внутри, наглухо задраенного и изолированного от внешней среды, танка, понять никто не успел…

Единственное, что успели почувствовать члены команды – это леденящий ужас по всему телу и болезненное покалывание в затылке…

Материализовавшись прямо из воздуха в салоне бронемашины, невероятно худое создание с серой кожей и непропорционально вытянутой головой, едва заметным движением руки, сняло прекрасную голову Шарлин с ее плеч… У нее изо рта с кровавым бульканьем еще вырывался крик, а без головы остался уже второй член экипажа.

Тело Шарлин завалилось на бок, и танк пошел в неуправляемом зигзаге…

В этот момент не растерялся только Айдамир… Откинув фиксаторы кресла, он вскочил, выхватил нож и коротким резким ударом отсек созданию голову, которая откатилась под ноги к Лао.

За доли секунды, тот рассмотрел, что голова чудовища похожа на человеческую, но тройной ряд тонких, как иглы, клыков, четыре щели вместо носа, острые уши и желтые кошачьи глаза, выдавали создание не земного происхождения.

Дальше началось кровавое месиво…

В салоне оказалось еще трое созданий, которые, в миг, изорвали в клочья еще шестерых бойцов. В живых оставались только Лао и Айдамир Рашидович.

Одно из чудовищ, с легкостью перекусив фиксаторный рычаг кресла, вцепилось зубами в правую подмышечную впадину Лао… Он почувствовал, как его кровь с невероятной быстротой уходит из тела…

То, что он был левша, и спасло ему жизнь…

Будучи заблокированным в кресле в полулежащем состоянии, он не смог дотянуться до серпа, висящего у него на поясе. Тогда он левой рукой выхватил длинную декоративную шпильку из волос мертвой головы Шарлин и воткнул созданию в ухо…

Заколка, изготовленная из рога оленя, вошла, как нож в яблочный пирог и, не встретив какого-либо препятствия, с хлюпаньем вышла с другой стороны головы.

Создание издало низкий свист, неприятно резанувший по барабанным перепонкам, и, закрутившись на месте, упало, сотрясаясь в конвульсиях, в ногах у Лао.

В это время, оставшиеся две серые твари, как пиявки, присосались с двух сторон к Айдамиру…

Умирая, он ногой дотянулся до консоли управления и активировал функцию экстренной эвакуации…

В тот же миг кресло Лао закрылось прозрачным защитным латексным кожухом и его выбросило из салона на несколько десятков метров позади танка. Еще несколько секунд его по инерции несло, как мяч, от одного дерева к другому, а потом раздался взрыв, придавший ему еще большое ускорение.

Освободившись от плотных объятий кожуха, Лао наблюдал зарево огромного пожара в том месте, где еще несколько минут назад находился танк…

Айдамир ухитрился запустить процесс самоуничтожения, тем самым дав возможность Лао спастись.

Потом был многодневный переход по тайге…

Эту историю Юра слышал из уст первоисточника, потому что был приставлен к Лао, наблюдать за его самочувствием. Он присутствовал на совещании Совета, где это все рассказал единственный выживший очевидец. Во время этого повествования Юра, так живо представлял себе картину произошедшего, словно он тоже там присутствовал и даже почувствовал ледяное покалывание в затылке, когда Лао дошел до момента появления чудовищ в салоне танка.

Теперь стали понятны слова представителя Озерска о том, что передвигаться по земле очень опасно. Осталось только не понятным, почему чудовища, обитавшие за рекой, не приходят на их территории.

Выяснять этот вопрос никто не собирался, и на Совете было решено, что Озерск, скорее всего, уничтожен кровососами, так как его представители в любом бы случае вышли с ними на связь. Тогда было принято решение – вылазки в сторону реки, за которой погиб отряд Айдамира, прекратить.

Не верить рассказу Лао оснований не было. Тем более все сомнения отпали, когда члены Совета воочию увидели раны на его подмышке… Сотни тоненьких отверстий в его теле, ни как не хотели заживать и постоянно гноились. Просроченные антибиотики, хранившиеся на складе, были бессильны против инопланетных бацилл. Скорее всего Лао бы умер, но Давиду, тщательно изучавшему в лаборатории нагноения с его ран, удалось синтезировать новый вид препарата, который в течение недели поставил того на ноги.

Единственным побочным эффектом препарата явилось то, что он почти убил печень Лао и тот, будучи сам по себе, с легким желтым оттенком кожи, превратился в человека цвета осеннего листа.

III

– Стою я на вышке ночью, – разглагольствовал Дима: – и чувствую, как ледяной мороз пробирается по коже… Смотрю я в лес, а там вдалеке какие-то тени мельтешат. Я, конечно, не растерялся, а вот Генрих, хоть он и старый воин, а в штаны наложил.

– Не мог Генрих в штаны наложить. Я с ним во многих вылазках был и столько акремонцев мы с ним положили, что не счесть, – усмехаясь себе в усы, перебил рассказ Димы Альбо.

– А в тот раз – испугался, а я нет. Стою и думаю, что надо тварь подпустить поближе. Смотрю, а она все ближе и ближе, и от дерева к дереву. Я стою: «Не брат, подойди-ка ты поближе». У меня в руках был только автомат и нож за поясом. Пока Генрих стоял и думал что делать – я подпустил тварь почти к самой вышке и дал в нее кучу пуль… А ей хоть бы что. Тогда я схватил нож и кинул в нее. Клинок твари прямо в глаз… И она с ним так и убежала… Вот теперь без ножа хожу.

– Странно, – усомнился Альбо. – А мне Генрих рассказывал, что ты с перепугу весь боезапас в ежа выпустил, а потом стоял и ножом ногти чистил, а когда Генрих вернулся с обхода, ты от неожиданности нож в кусты уронил, а потом его найти так и не смог.

– Не так все было… Придумывает твой Генрих, – начал пучить глаза Дима.

– Ну, может и не так, – дипломатично согласился Альбо, зная, что сейчас Дима в процессе убеждения заплюет всех слюной. – А сейчас надо помолчать. Приближаемся к вышке.

Действительно. Впереди высилась пятнадцатиметровая каменная башня. Уже было почти темно, но ее силуэт отчетливо просматривался на фоне массива кустарников.

– Кто? – раздался окрик из кустов.

– Ехали медведи на велосипеде, – ответил Альбо, условленным на эти сутки, паролем.

Пароли были всегда длинными, что бы можно было определить – человек отвечает тебе или, через переговорное устройство, лицеклювый.

Однажды, был случай, когда отряд акремонцев захватил вышку, из-за чего не был подан сигнал тревоги. В результате, нападавшие, под покровом ночи увели на свою территорию отару овец. О том, что акремонцы их обманули, ответив условленным паролем на человеческом языке, успел поведать перед смертью один из разведчиков. С тех пор, пароль составлял, как минимум одно предложение… Чем больше слов, тем больше шансов отличить человеческий голос от звуков переговорных устройств лицеклювых.

Суть сторожевых вышек заключалась в том, что они являлись первым рубежом защиты на подступах к нагорью.

Город располагался в полукольце горного массива, по периметру которого, были установлены импульсные противовоздушные пушки и крупнокалиберные пулеметы старого образца. Сторожевых постов там было не много, так как нападения со стороны гор не опасались – акремонцы никогда не пытались взбираться на них. Именно благодаря этому, во время их массированной атаки, когда погибла мать Юры, защитники города смогли сгруппироваться возле резервного выхода из бункера, расположенного на высоте пятисот метров от земли, и обрушить шквал автоматного огня на их головы.

Начав заниматься медициной, Юра, после неоднократных исследований трупов акремонцев, пришел к выводу, что хоть у лицеклювых и было два сердца, но легочный пузырь был один-единственный и не большой, что не позволяло им дышать разреженным на высоте воздухом. Нехватка кислорода в организме синих пришельцев, видимо, была для них фатальна.

Но, если со стороны склонов гор они атаковать не могли, то иногда это успешно делали со стороны лесного массива.

При разработке дополнительных мер безопасности, равнину, в радиусе двух километров, очистили от высокой растительности. На освободившемся пространстве разбили плантации с овощами и зерновыми культурами. За ними шла сплошная лесополоса шириной в километр, служившей естественной защитой против выветривания почвы, а также безопасным полигоном для сбора ягод и грибов. Со временем там оборудовали загоны для глухарей и рябчиков, мясо которых прекрасно заменяло жителям города курятину.

За лесополосой, на расстоянии километра друг от друга, располагались сторожевые вышки. Всего их было одиннадцать. Что бы, не мешать обзору, на протяжении километра перед ними растительность тоже выкосили. В результате с высоты пятнадцати метров все прекрасно просматривалось, как днем, так и ночью. Если днем использовали обычные бинокли, то ночью пользовались приборами ночного видения, которые хоть и давали нечеткую картинку, но все-таки отдельные детали рассмотреть было возможно.

Армейских тактических радиостанций в запасниках бункера оказалось немного, к тому же аккумуляторные батареи почти не держали заряд, поэтому связь между сторожевыми вышками поддерживали при помощи световых сигналов в определенные промежутки времени, используя сигнальные фонари из технического комплекта танков. Если в установленное время сигнал с какой-либо вышки не подавался – следовательно произошло нападение и пост уничтожен. Тогда в городе подавался сигнал тревоги и к вышке выдвигался, вооруженный с головы до ног, специальный отряд, собранный из лучших бойцов города.

В лесополосе питомника посменно дежурили от десяти до пятнадцати отрядов по пять человек в каждом, задачей которых было принять первыми бой и сдержать нападающих до прибытия специального отряда.

Затем, уже на подступах к городу, среди огородов стояли танки, которые, в случае прорыва, открывали шквалистый огонь, сметавший на своем пути, все живое и не живое.

– Альбо, это ты? – спросил из кустов голос.

– Да, дружище Салават, это я, – ответил тот.

– Все. Смена, – крикнул вверх Салават – пятидесятилетний бородатый крепыш, и вывалился из кустов.

Откинулся металлический люк и из башни вышли двое шестнадцатилетних парней.