Метро 2033 Музыкант

Девочка подняла на него свой ясный голубоглазый взгляд. А затем смущённо покраснела.

– Здрасти, – сказала она.

– А не подскажете ли вы мне, есть ли на вашей станции какой-нибудь транспорт? Или может, в ближайшее время торговцы должны приехать?

– Транспорта вроде нету, – девочка развела руками. Но взрослые вчера вечером говорили, что сегодня к нам приедет караван и привезёт много-много еды, а может даже что-то из игрушек! Я так обрадовалась когда услышала это. – Ой, – девочка обернулась, – он же уже тут, папа с друзьями сейчас переносят ящики. Вон там!

Девочка показала пальцем на правые пути станции.

– Спасибо за информацию, юная леди, держите, – Музыкант протянул ей патрон.

– Ого, спаси-и-ибо, – радостно ответила она.

А Антон встал и поспешил туда, куда показала девчушка. Самодельная с виду дрезина с бортовым прицепом позади, ещё стояла на путях. Несколько крупных мужчин перегружали с неё деревянные ящики на гранитный пол станции. Музыкант подошёл к старику в чёрной телогрейке и в советской помятой каске. Он сидел в пол-оборота, облокотившись одной рукой на мотоциклетный руль дрезины, а второй на спинку водительского кресла, и наблюдал за разгрузкой.

– Вы за старшего? – спросил Антон.

– Кхе-кхе, – откашлялся старик и посмотрел на него, – и за старшего и за водителя и за единственного охранника.

– И куда дальше?

– Забрать пару ящиков на черныше, да и на Площадь Ленина. Конечная на сегодня.

– Отлично, местечко для меня найдётся?

– Конечно, кхе-кхе, – снова закашлялся караванщик, – прицеп то большой. Только давай-ка договоримся: я тебя подвезу, а ты мне поможешь ящики на Чернышевской загрузить. А то я-то старый, спина уже подводит, а ты вон молодой, крепкий.

– Без проблем, – кивнул Антон, – договорились.

Тем временем владимирцы закончили разгружать дрезину, и старик запустил шумный мотоциклетный мотор, установленный каким-то умельцем на его транспорт.

– Тебя как звать? – поинтересовался старик, перекрикивая звук мотора.

– Музыкант.

– Очень приятно, меня Афанасий, – он протянул ему свою сморщенную, жилистую руку.

Вопреки ожиданиям Антона, рукопожатие у старика оказалось достаточно крепким.

– Ну, запрыгивай, Музыкант, прокачу с ветерком! – бодро крикнул Афанасий.

И когда Антон сел в прицеп, то понял, что старик не соврал. Дрезина со скрежетом и рыком сорвалась с места и помчалась в темноту туннеля, рассеивая её своим не самым ярким прожектором впереди. Следующая остановка: станция бордюрщиков.

К удивлению Музыканта, до блокпоста их транспорт долетел меньше чем за минуту. Старик заранее сбросил скорость, и, докатившись до пропускного пункта в туннеле перед станцией, с металлическим скрипом остановил дрезину. На посту стояли два здоровых смуглых мужика. Один чуть ниже второго, но с объемной чёрной бородой. Второй, тот, что повыше, просто со щетиной. Выражение лиц у обоих было явно не добрым. На всякий случай, Антон расстегнул кобуру на ноге.

– Куда!? – рявкнул низкий и бородатый.

– На Чернышевскую, – ответил Афанасий.

– Транзит можно. Патроны сюда! – грубо одобрил щетинистый и протянул им ржавую консервную банку.

– И никаких остановок, проехать быстро и по сторонам не пялиться, – добавил бородатый.

После того как патроны звонко упали в банку, постовые расступились в стороны, и Афанасий дал газу, выкрутив ручку на мотоциклетном руле. Они въехали на хорошо освещённую Площадь Восстания. Хоть им и сказали не пялиться по сторонам, но Антон всё равно заметил, как прямо посреди станции кого-то избивали, чуть дальше что-то горело. А шум там стоял как во время празднований Кировской бригады на Кирзе.

Когда блокпост на выезде со станции остался позади, Афанасий сбросил газ и крикнул через плечо Музыканту.

– Что-то странное твориться у этих бордюрщиков, чую!

– Да! – согласился Антон. – На обычный карантин не похоже!

– Вот-вот! Да и чёрт с ними, кхе-кхе, это не наши проблемы! Сами разберутся!

После этих слов старик снова втопил, и Антона вновь прижало к борту прицепа, и наконец-то впереди показалась Чернышевская.

На посту их сразу пропустили, видимо знали Афанасия в лицо. И вот они въехали в бедно-освещённую Чернышевскую. В самом начале платформы стояла с виду флегматичная женщина с потрёпанным блокнотом в руке, и сигаретой в зубах. У её ног лежали два деревянных ящика. Старик затормозил прямо напротив неё и заглушил мотор.

– Ну, давай, Музыкантик, грузи, – сказал Афанасий, а затем повернулся к женщине. – Привет, Ниночка!

Женщина посмотрела на старика пустым взглядом, выдохнула едкий дым и ушла.

– Да-а, – старик почесал затылок под каской, – не зря её "флегмой" называют. Ладно, загрузил? Тогда садись, летим дальше! И какой же русский не любит быстрой езды, а?

"Вот даёт жару, бешеный дед" – удивился Антон, и взялся покрепче за борт прицепа.

Взревел мотор, дрезина дернулась, и они помчались к конечной станции на их пути – Площадь Ленина.

Дрезина летела по туннелю, разгоняя темноту и раскачиваясь из стороны в сторону. Антон сидел в прицепе, мимо проносились старые и разбитые туннельные светофоры, почерневшие от времени таблички на стенах. По его примерным подсчётам, до станции осталось совсем немного. Но, похоже, что туннель впереди совсем недавно подмыло, и рельсы полностью ушли под воду.

Афанасий заметил это слишком поздно, и лишь успел крикнуть в последний момент: держись!!!

Коротко взвизгнули тормоза, затем жёсткий удар по дрезине и её резко выставило боком. Антон видел, как старик сначала ударился об руль, а затем вылетел из своего сиденья. А потом картинка со скрежетом и грохотом резко замелькала перед глазами.

***

Когда в ушах остался только звон, Антон, слегка покачиваясь, смог встать. Вроде все кости были целы. В кромешной тьме он наощупь достал налобный фонарь из вещмешка и включил. Дрезина, уткнувшись в стену туннеля, валялась вверх колёсами, оторванный прицеп был неподалёку. А рядом лежал Афанасий. Музыкант подошёл и присел рядом со стариком. Внезапно тот дёрнулся и закряхтел, а затем начал медленно подниматься с земли. Музыкант встал и протянул старику руку.

Афанасий принял его предложение помощи и поднялся на ноги, посмотрел на Антона. Всё его лицо было вымазано в крови и грязи.

– Кхе-кхе, кхе, – откашлялся старик, – да… как-то нехорошо получилось. Живой?

Музыкант ещё раз осмотрел себя.

– Ага, и похоже, что даже цел.

– Ой, – старик увидел обломки ящиков, которые они забрали с черныша, – а вот это плохо. Очень-очень плохо…

– Что в них было?