Спаситель мира

– Мне не жалко.

Когда Сабсан вернулся, Варя уже проснулась. Она оглядела его и рассмеялась:

– Я тебя помню.

– Как ты можешь меня помнить, если была без памяти? – вздохнул он.

– Я вижу не только глазами, но и душой. Я тебя помню. Ты сидел в ресторане. Потом спас меня. А теперь я, спасенная, очень хочу есть.

– Это значит, что ты поправилась, – пояснил Сабсан и пошел к двери.

– Ты куда? – нахмурилась Варя.

– Надо открыть дверь. Женщина хозяина прачечной несет нам еду.

– Откуда ты знаешь?

– Я вижу не только глазами…

Он открыл дверь, и вместе с морозным паром в комнату вошла АН Сан Хи с подносом. На нем в больших фарфоровых мисках дымились бобы вперемешку с мясом.

Сабсан поблагодарил женщину. Та чинно поклонилась и ушла. Он взял палочки и начал есть.

– Присоединяйся, что смотришь?

– Я никогда не ела палочками.

– Это просто. Смотри: зажимаешь палочки двумя пальцами, а третий – между.

Вот так.

Сабсан легко управлялся со своим блюдом. Варя тоже попробовала. Сначала у нее получалось неважно, но вскоре она освоилась.

– А я знаю, что было и что будет.

– Я тоже знаю, что будет, – улыбнулся Сабсан.

– И что же будет?

– Ты родишь мне сына.

Он сказал это совершенно серьезно, и Варя покраснела.

– Прямо сейчас?

– Не смейся. Это не я придумал. Это воля богов.

– Твои боги велели тебе найти меня? – Варя удивленно поглядела на Сабсана.

– Да, они подарили мне твой портрет. И сказали, где тебя найти. А наш сын просил спасти тебя.

– Подожди, я сейчас погадаю. Варя закрыла ладонями глаза и затихла. Потом вдруг рассмеялась.

– Чему ты смеешься?

– Я увидела моего мужа. Но он был одет как щеголь, и я сперва не признала в нем тебя. Но это был ты. Если тебя нормально одеть, ты красивый… – Варя вдруг замолчала, и глаза ее стали печальными.

– Что с тобой? Тебе не нравится еда АН Сан Хи? – забеспокоился Сабсан, заметив перемену в настроении девушки.

– Нет, я почувствовала смерть. Где-то рядом была смерть. Ты знаешь где? – Варя ждала ответа.

– Твой купец умер, – сообщил гур.

– Это ты убил его?

– Я возненавидел его, и он умер, – признался Сабсан.

– Мне с тобой страшно. Я не могу убить. Я могу напустить на человека тоску, но убить не могу.

– Сытов не хотел познать великий Свет. Его убил не я, а сила Ригден Джапо.

Я только подумал, что ненавижу его, а Ригден Джапо лишил его жизни. И я знаю, почему он это сделал.

– Ты знаешь, почему твой бог убил человека? – удивилась Варя.

– Да, знаю.

– Скажи мне.

– Потому что он обидел мать Царя.

– Но я еще ничья мать.

– Сейчас ты ею станешь.

Сабсан обнял Варю и понес ее на свое ложе. Свеча, стоявшая в подсвечнике на ковре, внезапно вспыхнула, и комнату стали заполнять красноватые клубы пара.

Из них возникли цветы лотоса и перемешали реальность близости мужчины и женщины с миром сказок и мифов.

* * *

Слава заложил листок фотографией Лены и поглядел на часы. Часы показывали восемь десять. Он читал компьютерный набор романа Каребина уже два часа, но больше на чтение у старшего лейтенанта времени не было. Пора собираться на службу.

Прошлый день Синицын по привычке начал с Гороховского переулка. Однако на этот раз пришел к Маше Барановой не с пустыми руками. В кармане следователя лежала чистая дискета, и он, попросив у хозяйки разрешения воспользоваться компьютером-покойного, переписал на нее роман. На работе секретарша начальника Управления Тоня Самойлова за день распечатала его на своем допотопном принтере.

Теперь следователь Синицын имел возможность изучать «рукопись», не беспокоя вдову. Он собирался заняться этим вечером перед сном. Но вчера Вера Сергеевна уехала к подруге на дачу, и Слава позвонил Шмелевой. Неудачное предыдущее свидание требовало нормального завершения, и он доказал, что не зря носит погоны.

Лена, чтобы не волновать родителей, всегда ночевала дома. Посадив удовлетворенную подругу на такси, Синицын вернулся, лег в теплую после их бурного свидания постель и взял в руки текст. Он решил одолеть труд писателя, чтобы исключить литературную деятельность убитого из возможных мотивов преступления. Но глаза молодого человека в начале первой же страницы дали муть, а в конце ее крепко закрылись. Однако в мозгу старшего лейтенанта зафиксировалось незавершенность дела, и в шесть утра он проснулся. Сначала события из далекого прошлого никак не вписывались в его интересы, но скоро Слава романом заинтересовался, вовсе забыл свою серьезную профессиональную задачу и увлекся чтением, как ребенок. Необходимость прервать процесс его даже огорчила. Завтракать без матери Славе не хотелось, и хоть его раздражала ее постоянная забота – «Пусик, съешь котлетку, Пусик, выпей молочка», – без нее оказалось тоскливо. Синицын проглотил стакан холодного кефира и вышел из дома.