Светлая извне

Вернуть ей Мастера, *+может лишь он…

Разноликая дерзкая кружится свита

Всех пространств и далёких времён.

Улыбается красавица Гелла,

И клубится сернистый пар,

Рядом рыжий с клыком – Азазелло,

Бальной ночи распорядитель – швейцар.

Оживают шахматные фигурки,

Кот Бегемот – их лапкой берёт,

А его, по бархатной шкурке,

Усишками колет вертлявый Фагот.

Как причудливо тасуется колода -

В венах Маргариты – королевская кровь!

Всеми силами этого сброда -

Возвратится святая любовь…

*************************************

В прохладе мозаик, стоит у фонтана,

Бродячий философ – разорван хитон…

Запёкшейся кровью подёрнулась рана -

Суров и жесток перед ним игемон.

Святыми глазами не сможет философ

Себя оправдать – уже есть приговор…

Пилат будет вечно под пыткой вопросов

Во сне видеть грустный невинного взор,

И слышать его пророческий голос,

Когда неземная бессмертья тоска,

В мозгу прокуратора, медленно роясь,

Приходит так часто… и казнь близка…

Арабская ала пыль поднимала,

Кентурия стала в железный конвой.

Багрово – кровавым гора засверкала -

То солнце садилось за Лысой горой.

Покрыло предгорье скопище пыли,

От зноя и гнуса, не сойти бы с ума…

На этой горе Иешуа казнили,

И туча пришла, и разверзнулась тьма…

И кто-то во мраке, с потерянным взглядом,

Над телом холодным внезапно возник,

И тьма показалась пришедшему адом,

То Левий Матвей был – Его ученик…

Каменьев высокие белые груды

Сложились в светлейший Каифы дворец.

За городом слепни на теле Иуды,

Сосут его жадно, и тает мертвец…

А город шумит в ожидании Пасхи.

Мерцают, как жемчуг, гирлянды лампад.

И рядом с Пилатом, в предчувствии ласки,

Собака скулит, и бредит Пилат…

Как всё подлунное – канул в Лету… ,

И только памятью храним,