Невероятные приключения Конана-варвара

– Проклятье! Клянусь кишками Эрлиха, этот засранец у меня до конца плавания не вылезет из камбуза! – искры из глаз всё ещё сыпались, и Конан с раздражением ощущал, как огромная шишка на лбу быстро вспухает. Нет, не то, чтобы она причиняла ему сильную боль – на это ему было, как всегда, плевать – просто казалось глупым получать раны и увечья не в доброй весёлой драке, или честном бою…

Капитану, да и просто опытному морскому волку, каким, без сомнения, являлся варвар, неприлично получать шишки от собственного судна. Это выглядело даже как-то унизительно.

Поэтому вполне понятное раздражение на идиота-рулевого, вдруг ни с того ни с сего заложившего среди ночи столь крутой вираж, что «Вестрел» чуть не обмакнул концы рей в воды южной части Западного моря, вылилось в весьма нелестные высказывания в адрес виновного, в просторечьи именуемые крепкими ругательствами. Которыми так гордятся – и не без оснований! – моряки вообще, и корсары в особенности. А уж про богатый лексикон киммерийца, пополненный в десятках стран и сотнях городов, и говорить не приходится. Грозный монолог, раздававшийся из его каюты не меньше минуты, слушали все дельфины и медузы в радиусе не меньше трёх миль.

Убедившись наконец, что отделался лишь шишкой, Конан поднялся с пола капитанской каюты, и подошёл к ларю, где хранились Самые Нужные Вещи.

Ну, может, и не совсем нужные, но такие, что так или иначе накапливаются со временем у любого человека: эти дороги как память о приятных мгновениях, эти – могут пригодиться… ну, когда-нибудь в будущем, а эти… Просто лень выбросить. Конечно, такая ситуация со старыми вещами характерна только для… пиратов. Ведь правда?..

Впрочем, вернёмся к киммерийцу. Он уверенной рукой схватил то, что сейчас считал просто жизненно необходимым – объёмистый бурдюк доброго вина!

Прохладный янтарный сок прославленных виноградников Коринфии если и не снял полностью боли и раздражения, то хотя бы помог утолить мучившую спросонья жажду.

Наконец, бросив сильно полегчавший бурдюк обратно, Конан шагнул за порог своей каюты. Располагалась она, естественно, на самой корме, и выходила прямо на главную палубу.

Киммериец проникся должной решимостью достойно наказать виновного в этом непонятном дурацком происшествии.

Однако снаружи его ждал ещё один неприятный сюрприз.

Нет, не в смысле испортившейся до лютого шторма погоды, или судна конкурентов (а их у удачливой команды авантюристов всегда хватает!), или опасной близости единственной оправдавшей хоть как-то действия рулевого причины – предательских рифов и скал.

Ничего такого не наблюдалось. Почти полная луна на многие мили освещала совершенно пустую и мирную водную гладь. Серо-зелёные бурунчики небольших волн игриво разбегались от форштевня корабля. Ровный и довольно крепкий ветер – явление приятное и редкое в этих коварных широтах, где зачастую нервы моряков испытывает мёртвый штиль, иногда без всякого предупреждения сменяющийся свирепыми штормами – подгонял «Вестрел» во всей красе полной парусности к намеченной Конаном цели.

Впрочем, если судить по звёздам, чёртов вахтенный не совсем точно придерживается указанного ему курса. Значит, тем хуже для него – заслуженного наказания не избежать!

Поднявшись на крышу своей каюты, где и располагался, собственно, капитанский мостик, и штурвал, Конан обнаружил там полное отсутствие кого бы то ни было.

Массивное рулевое колесо шести футов диаметром свободно крутило своими отполированными крепкими просолёнными руками моряков рукоятками то в одну, то в другую сторону, а «Вестрел», славящийся отличными мореходными качествами, чутко реагируя на малейшие отклонения румпеля, бодро, и, как показалось киммерийцу, даже как-то весело, рыскал то вправо, то влево. Глаза капитана этого «весёлого» хулигана, при виде столь вопиющего на море безобразия, сильно расширились, а рёв мог бы разбудить и мёртвого, хотя он обращался только к своему помощнику:

– Велтран!!!

Первый помощник, он же и боцман, и суперкарго, и т.д., не замедлил появиться на сцене, выскочив, словно чёртик из коробочки, из люка на юте, где квартировал экипаж:

– Да, капитан, я здесь!

– Я рад, что ты здесь. Я просто счастлив, что ты здесь! А теперь я хочу услышать внятное и простое объяснение, почему чёртов вахтенный НЕ здесь! – прорычал не на шутку разъярённый Конан, передавая штурвал в руки поспешно вскарабкавшегося к нему по крутому трапу толстячка.

– Ума не приложу, Конан! В кубрике его тоже нет. Впрочем, я мог и ошибиться впотьмах.

Там сейчас такое!.. У половины ребят попадали гамаки от рывка, и всё барахло тоже, и на полу настоящая каша! И, конечно, шум стоит страшный!

Конан не мог удержаться от улыбки, представив неразбериху, царившую сейчас в большом, но низковатом отсеке команды. Да уж, они молчать не будут! Лишь бы обошлось без серьёзных травм. Впрочем, падать в низком кубрике невысоко.

– Все там живы? – он внимательно осматривал море в кильватерной струе.

– Да живы-то все… Но пара-тройка расквашенных носов и сломанных рук и рёбер точно есть! Сейчас выстрою всех на палубе для осмотра и лечения, и хорошего разноса мерзавца Ингеза – это была его вахта!

– Хм… Мне нравится ход твоей мысли, помощник. Эй, Рнего, иди сюда! Встань пока к штурвалу. Держи на Корейн, – Конан показал на стоявшую уже низко над горизонтом зеленоватую звезду щупловатому, но обладавшему поистине соколиным зрением проворному зингарцу, следом за которым из люка постепенно выбирались, потирая ушибы и ссадины, и бережно прижимавшие к животу поломанные, похоже, руки, корсары.

Все они были в той или иной степени потрёпаны, помяты, и, разумеется, злы.

Как это водится среди пиратов, отчаянных буянов и храбрых вояк, своих чувств и мыслей  они не скрывали, и на голову (и не только) злополучного немедийца было обрушено множество проклятий и призвано разнообразнейших способов кары. Досталось и предкам вахтенного, и даже возможным потомкам.

Конан и Велтран провели быстрый осмотр нанесённому ущербу.

Ерунда. Действительно, пара дюжин синяков и шишек, три расквашенных носа, и одна вывихнутая и одна сломанная рука. Вывих Конан вправил пострадавшему сам, переломом поручил заняться Эльдорну, старейшему и опытнейшему ветерану команды, совмещавшему успешно обязанности обычные – по нанесению ран и увечий врагам, с противоположными в отношении своих – то есть, судового лекаря.

Остальные сорок три человека были отправлены обыскивать трюмы и вообще, всё, что можно обыскать на корабле, с приказом «достать этого мерзавца» хоть из-под земли!

Но в данном случае казалось разумней сказать – из-под воды…

Поиски не увенчались успехом.

Злополучный немедиец как в воду канул. Через пятнадцать минут, когда судно было тщательно обыскано от клотика до киля, и от бушприта до румпеля, пришлось признать очевидное: что он именно это и сделал. Странно.

Впрочем, чего не бывает в океане.

Разочарованный и раздосадованный глупой потерей верного товарища, киммериец приказал помощнику назначить нового вахтенного, и отправил всех досыпать – до подъёма ещё оставалось часа три.

Сам же он удалился в свою каюту, недоумевая, как такой опытный и прожжённый моряк, как Ингез, мог вот так запросто «упасть за борт».

К сожалению, приходилось признать бессмысленность попыток вернуться и попытаться спасти упавшего – ведь неизвестно, когда это случилось, и сколько миль и в каком направлении после этого прошло неуправляемое судно. К тому же знаменитые своей кровожадностью акулы Западного моря делали судьбу попавшего в эти воды заранее предрешённой, и не слишком счастливой… Будем надеяться, что несчастный страдал не слишком долго.

Запалив масляный светильник, Конан придвинул табурет к огромному столу, и принялся вновь изучать морские карты, разложенные на нём.

Конечно, вот этим двум доверять особо не стоит. Но вот эта вполне надёжна. И хоть сам он раньше в этих водах не плавал, опыту и верной руке мудреца Эпунисса доверял вполне – старый картограф-энциклопедист составлял свои Кодексы только на основе проверенных и перепроверенных рассказов и чертежей очевидцев, годами расспрашивая лучших моряков и капитанов. Недаром же даже коронованные особы заказывали ему карты – как для мирных, так и для не совсем мирных целей.

Само-собой, и Конану она обошлась недёшево. Но он не жалел денег за истину.

Вот, например, остров Проклятых Душ, где они вчера запаслись пресной водой. Хотя никто из его команды тут никогда не бывал, располагался он точно на том самом месте, где и нарисован, с пометкой «ненаселен». Отлично… было бы – если б не маленькая пометочка: «проклят, по возможности избегать высадки (?)».

Впрочем, вода оказалась отличной, и никто им не встретился…

Ладно. По его расчётам выходило, что при попутном ветре, если он удержится, они будут на месте дней через шесть-семь. А там останется только затаиться и ждать. Ждать, когда караван с торговыми  судами, или отдельный смелый и ничего плохого не подозревающий купеческий корабль с ароматными благовониями, ценнейшей древесиной и потрясающими драгоценными камнями полулегендарного Пунта и Зулу, сам придёт прямо в руки отчаянной команды Конана…

И никто им тогда не поможет!

От приятных мечтаний варвара оторвал несколько прозаичный стук в грубую толстую дверь.

Уже зная, кто это может быть, Конан буркнул:

– Входи, ты же знаешь, что открыто!

Велтран бочком вплыл в низковатую, но просторную капитанскую каюту. Он явно мялся и чувствовал себя не в своей тарелке. Значит, предстоит тяжёлый конфиденциальный разговор. Хорошо, послушаем. Ну, начинай, старый лис.

Чтобы облегчить помощнику задачу, Конан бросил на стол бурдюк, и достав ещё одну кружку, могучей рукой припечатал усатого хитреца к табурету. Тот не заставил себя долго упрашивать, и быстро налил и выпил – за здоровье Конана, конечно! – с явным наслаждением.

– Э-эх, спасибо! Да, этого мне и не хватало! Капитан… Можно с тобой поговорить?