Восемнадцатое Царство

– Это чего это она не захочет?! Да против тебя ни одна женщина старше сорока не устоит! Это потому, что ты – ну вылитый Стас Михайлов в молодости… Вот уж повезло. – Колян говорил без улыбки, – И если надумаешь – только скажи. Говорю же: если сержант не сможет – сам буду у вас свидетелем!

– Да ну вас, честное слово! – Толик встал, – Ладно, пойду воспользуюсь… Удобствами. И – спать! А то я что-то устал…

Пройдя за занавес, Толик крикнул поварам: «Спасибо! Очень вкусно!» Те что-то проворчали в ответ – слов не было слышно, но явно что-то напутственно-довольное.

– А он прав. – сержант откинулся от стола, – Глаза слипаются. Насчёт спать – не знаю, но я бы с удовольствием прилёг. Так сказать, придавил бы на массу…

Да доктор ждёт!

Разбудил Коляна доктор Размыслович:

– Колян! Идём-ка. Есть дело.

Однако прошли они не в Госпиталь, а в палатку полковника.

Тут уже были пятеро бойцов с оружием, сам полковник, и сержант. Коляна кольнуло нехорошее предчувствие: все смотрели на него.

Доктор буркнул:

– Ладно, дальше – сами разбирайтесь! – после чего вышел.

Подойдя к столу, за которым сидел полковник, Колян понял, что худшие опасения подтвердились: на чистом и пустом пространстве лежала только коробочка, которую он так удачно, вроде, втоптал в грязь, и пуговица. И…

Его мобильный телефон, который он, вообще-то, оставлял дома!

Колян вздрогнул, но промолчал. Паузу нарушил полковник:

– Час назад, когда над нами проходил их спутник, эта хреновина сработала. Накопитель, то есть. Передала импульс. По нему мы её и запеленговали. А видеокамеру твою нашли в кустах с помощью детектора. И, наконец, двадцать минут назад на твой мобильник пришло СМС: «Деньги согласно договорённости переведены на счёт номер…».

Ты его сам знаешь. Потому что открывал на имя своей матери. По её паспорту. Наши сотрудники уже пробили.

Миллион в долларах. Твои «деловые партнёры» не поскупились, и не обманули.

Колян сглотнул, но опять ничего не ответил.

Полковник молчал, но смотрел на него так, словно хотел прожечь дырки во лбу.

Сержант спросил:

– Может, скажешь хотя бы – зачем?!..

Колян, поколебавшись, кивнул:

– С-скажу… Скажу. Хотел выбраться отсюда к такой-то матери… И матери обеспечить… Операцию. А без неё ей оставался – год. А затем и лечение и уход на старости… В Швейцарию, что ли. Или – Израиль. Там, говорят, врачи… Хорошие.

– Но почему – им-то?! Главным врагам?!

Колян тоскливо обвёл глазами защитно-зелёный потолок палатки. Посмотрел на свои ботинки. Покачал головой:                                                            – Если честно – сам не знаю. Наверное, потому что больше никто не предложил… А эти… Когда они год назад предложили работать на них, вначале не хотел…

А потом – как чёрт под локоть толкнул. Чего, думаю, мне терять? Живу, причём, добровольно – в дыре, куда Сталин ссылал зэков долбаных и интиллигентов с…аных – чтоб попередохли тут с холоду и голоду, или поубивали друг друга… Хуже, думал, уже не будет… Ведь сейчас расстрела у нас нет?! – он вскинул глаза на окружавших. Ему никто не ответил. Тишина стояла такая, что, казалось, упади иголка – и то будет слышно. Даже надсадная, и выматывающая душу песня чёртова летнего гнуса стихла – очевидно, в палатке распылили инсектициды…

– Я… – Колян попробовал снова, – Хотел доказать. Сам себе. Что самостоятельный. Могу, при случае, распорядиться своей судьбой. Про «секреты» и «честь» страны, уж извините, не задумывался… Здесь, у нас, в Новой Горловке всё это – тупая чистая абстракция…

– Доказал. Что самостоятельный. И можешь. Принимать решения. – полковник дёрнул щекой. – По докладу сержанта – ты вёл себя как настоящий герой. Патриот. Личность с большой буквы. Говорю без иронии. И – что? Неужели это можно купить?!

Колян покачал головой. В голосе появился надрыв:

– Н-нет. Я… Чувствовал – что всё пошло не так… Что ни ради говённых денег… И – не ради того, чтобы проверить свою «крутизну»…

Нет, не могу описать. Сам – дурак!

Нет у меня оправдания. И объяснения тоже нет. И если вы ещё хоть чуть-чуть верите мне, Влад… Простите, сержант – только одна просьба! Вот пуля! – он достал её из кармана, – Дайте мне на минуту мой… ГШ… И… Выйдите. Все.

– Я не имею на такое права! – полковник перегнулся через стол, глаза пылали. – Ты ещё не рассказал ничего о контактах, как на тебя вышли, кто это, как поддерживалась связь, и!..

– Хорошо. Оставьте мне лаптоп с микрофоном… Я расскажу. А ГШ дайте сейчас!

Полковник посопел. Глянул на сержанта. Тот кивнул:

– Жаль его. Хороший парень. Спорол по детству х…ню! Но если останется жить – сам себя съест! Совесть – она хуже гестапо!.. Так что – так, или иначе…

А так – хоть мучиться не будет!

– Если б я тебя не знал так долго, Федорыч, не поверил бы. И не послушался. – полковник встал. Колян не видел, что происходило дальше – всё застилала пелена слёз и…

Гнева на самого себя! А на кого ещё?! Сам баран – обвинять некого!..

Рука сержанта крепко обхватила его предплечье, и усадила на стул:

– Вот микрофон. Вот лаптоп. Вот – ГШ. Прощай.

– Прощайте. Простите, если сможете… Я… Сам знаю!      Всё о себе.

Влад, просьба: пусть кто-нибудь… Позаботится о матери. Операцию нужно сделать… побыстрей.

Толика разбудил выстрел.

Сердце ёкнуло: прорвались?! Твари выбрались, и началось?!

Но вокруг оставалось тихо. Только приближались шаги.

Вошёл сержант:

– Толик! Скотина обаятельная – покорил-таки, похоже, сердце девушки! Вот – телетайпограмма! Доктор Татьяна Тунеева спрашивает, как здоровье и настроение у Анатолия Сергеевича, и ещё… Сообщает, что хотела бы увидеться как только он сможет к ней в госпиталь приехать!

Толик… Снова покраснел.

Она его помнит! Она беспокоится о нём и хочет увидеть!!! Неужели она… вычислила его чувства к ней? Ведь не зря говорят, что женщины в этом смысле обладают шестым чувством! Инстинктом!