Одевая носки, он вяло констатировал, что розовые трусики – скорее, трусищи! – жены вообще никак не откликаются в нём нигде – ни в душе, ни в… разных органах. Но дело, наверное, не только в привычке. И растянутой ночнушке.
Всё же она слишком… Большая. Рядом с ней он казался самому себе – недомерком. А ведь они одного роста. Только она на сорок кило потяжелее…
Отвернувшись к окну, он встал и натянул брюки.
– Возьми там, в шкафу – новую рубашку. Ту, голубоватую… – жена, уже в двух бигудях, откинулась на нагретую им подушку, – Ну, спокойного дня!..
– Ага. И тебе – сладких снов. – он задёрнул плотней занавес на окне, и вышел.
На кухне выяснилось, что в банке закончился растворимый кофе. Пришлось заварить чай.
Чая он не любил, но признавал – мозг тот встряхивает куда лучше. Так что оба бутерброда – с сыром и колбасой – смело им запивал, не забыв и сгущённое молоко: жена каждый день открывала новую банку. И сделать что-то с этим, как и с её неуёмным аппетитом, не представлялось возможным. Разве что побольше отъесть и отпить от всего, что она днём, проснувшись, и включив ящик, всё равно прикончит под тупые скандально-разборочные и свадебно-разводные передачи, которые Артём тихо ненавидел.
В туалете он, справляя малую нужду, вначале тупо пялился – не мог понять! – а затем с шевелящимися волосами боялся поверить: из задней стены сквозь циновку с видами каких-то тибетских монастырей, и широкой рекой, явственно проступали… Чьи-то груди.
И не обвислые гигантские мешочки, как у жены – а упругие и налитые, как у…
Чёрт! Проклятье! Что же это за!..
Но рука как-то сама, тянулась – проверить бы…
Сжав зубы так, что из дёсен потекла кровь – он почувствовал её вкус! – он вышел и выключил свет, даже не обернувшись.
У него всё в порядке.
Он нормален. Он – нормален… ОН – НОРМАЛЕН!!!
Пропади оно всё пропадом.
На работе он работал – то есть контролировал подчинённых.
Давно прошли светлые и наивные времена, когда он, не отрываясь, мог зависать у кульмана по восемь часов, вычерчивая и снова сердито стирая, пытаясь улучшить. Доработать. Добиться совершенства форм и содержания.
Нет – теперь почти всё рассчитывают и вычерчивают чёртовы электронные мозги и принтеры: задача простого инженера – только следить, чтобы всё это имело смысл и верные параметры. А его, как главного в Отделе – чтобы всё сделали… Вовремя!
Артём не обольщался: ему до пенсии четыре года. И его место – синекура. Для матёрого и отдавшего зрение и здоровье делу – ветерана. А когда его турнут – вон: Петрович.
Тому до пенсии – семь лет. Отдохнёт. Отъестся. Успокоится. Смирится.
Примет, что впереди – только чёртова рыбалка…
А уж рыбы в их речке… Чтоб ей провалиться – полно.
В обед, поедая всё тот же борщ из традиционно наполненного Клавдией и подогретого на отдельской плитке котелка, Артём вдруг ощутил странное движение воздуха за спиной – словно сзади кто-то прошёл! Но, оглянувшись, никого не увидел.
Жуткое ощущение присутствия, которое охватило тогда, в самый первый раз, снова накрыло – как подушкой с тёплым воздухом. Ноги опять задрожали. Грудь сдавило – не вздохнуть… Она – здесь?!
Плохо. Если глюки начнутся на работе, лечиться придётся-таки.
Перед коллегами, конечно, будет стыдно. Но ещё хуже – если он начнёт разговаривать сам с собой, и тыкать в воздух пальцами! Он снова ощутил панический ужас: что же всё-таки происходит с ним?! А ведь происходит!
Например, почему сегодня и видно и слышно куда лучше, чем обычно?! Вон: он слышит, как Дима ругает его Антонине Павловне: «…пристебался, понимаешь, старый хрыч, к переходнику! Параллельные, дескать, непараллельны!..» А раньше он шёпота с двенадцати метров не услыхал бы…
Климакс? Перерождение стареющего организма?..
К свиньям собачьим – надо работать! Он попробовал сосредоточиться на чёртовых бумажках перед ним. Так – это хорошо… Это – перечертить – много помарок и грязи! Здесь какой-то балбес напутал с цифрами. А, Геннадий напутал. Димин чёртов друг. Сейчас он ему тактично…
Ха-ха. «Тактично» получилось только «почти». Когда возвращался к своему рабочему месту, Геннадий состроил ему в спину кукиш – он и это почуял!..
Ну и ладно. Главное – чтобы работа шла.
Больше ничего необычного не случилось, и он продержался до конца рабочего дня, делая рутинную работу и проверяя проходившие через его руки материалы, на «автопилоте». А что: «автопилот» – замечательная штука. И, главное – работает: он выловил три неувязки в размерах, и серьёзную ошибку в расчётах…
Ксения смотрела ящик, и как всегда что-то грызла. Подойдя и чмокнув супругу в щёку, он обнаружил, что на этот раз – конфеты: арахис в грильяже. От экрана она не оторвалась, буркнув:
– Там, на плите – кавардак. Ещё горячий.
Накладывая, и ставя тарелку с чуть тёплым кавардаком на стол, Артём подумал, что, в-принципе, они теперь – почти идеальная семья.
Полное взаимопонимание, спокойная терпимость, мир в Доме.
Она не мешает его хобби, он – её. Еду готовит Ксения, большую зарплату и самые ходовые и тяжёлые продукты, типа мяса, круп и картошки, привозит из гипермаркета он. Она же покупает – только лакомства. Деликатесы. И ещё одежду. Им обеим. По выходным. Иногда.
После того, как Лена вышла замуж и отчалила в Данию с мужем и двойняшками, они даже по-настоящему не ругались ни разу – не то, что в «старые добрые времена»…
Вот только когда включают скайп раз в месяц, чтоб взглянуть на внуков и дочь с зятем, вынуждены держаться как и раньше – вместе. Улыбаться в камеру. Создавать видимость дружной и солидной пожилой пары.
Вот именно – видимость.
Хотя для соседей теперь – рай! Их семья – самая примерная! Громких и злобных разборок с битьём посуды и крушением мебели, (Подобных тем, что постоянно культивируются в «любимых» передачах!) как бывало, из их квартиры не слышно уже, почитай, года… Да, четыре – как раз, как Лена отчалила, а они заключили «Пакт». О ненападении.
Пакт оказался чертовски удобен – он больше не «приставал» со своими «дебильными» домогательствами, а она не требовала регулярных уборок и перестановок мебели…
Одно оказалось плохо – климакс у Артёма ещё не наступил. А искать любовницу ему, пожалуй, поздновато. Да и вряд ли прилично: ну, опять же – город маленький, все – как на ладони.
Вот и приходится «предаваться блуду» с рукой. В ванной.
Задумчиво пережёвывая крупно порезанную тушёную картошку, Артём прикидывал: может, это из-за сексуальной неудовлетворённости ему… Начали являться части тела Первой…
Вот её-то уговаривать точно – не надо было! Скорее уж – тормозить…
За компом он засиделся до двух – жена уже спала. Из-за своей перегородки, делившей спальню примерно пополам, он явственно слышал богатырский храп. Это отвлекало.
Так он этот сволочной «навороченный» уровень и не прошёл. Графика уж больно хорошая – вместо игры он иногда просто любовался на серо-защитных чудовищ эпохи второй мировой… Нет, танки – это вещь. Он снял наушники, и всё выключил. Долго стоял, глядя на затылок и окружённое всклокоченными седыми у корней волосами, ухо Ксении.
Ксения. Ксюша… Жена. Мать его дочери. Вроде, хорошая женщина.
Но – настоящая сука. Хитро скрывавшая «подлинное лицо» до свадьбы.