Очередные три сказки и пародия…

А для фанатиков!

Здесь пахнет, как, впрочем, и обычно в его приключениях – тёмным, и чуждым людской морали и совести, запретным культом!..

Зрение позволяло киммерийцу видеть в темноте не хуже кошки. А в свете звёзд ему вообще грех было жаловаться на видимость. Поэтому он, наплевав на естественное желание сознания как можно быстрей проникнуть внутрь, и покончить с хлопотливым делом, двинулся по крыше вокруг купола, не забывая оглядываться и чутко вслушиваться.

Есть.

Он бросил туловище вниз, и наотмашь ударил мечом назад – даже не глядя!

Чёртова тварь, шелест кожистых крыльев которой он услышал за несколько мгновений до того, как обошёл купол по периметру до конца, не успела даже заорать: меч напрочь отсёк ей голову, часть груди и одно из крыльев!

Осмотр бьющегося в агонии тела оказался интересней, чем результаты обхода, который не принёс, собственно, ничего нового: ну, трава и трава, ну, обломки – и обломки.

А вот тело летающего монстра сказало Конану, кроме того, что принадлежало какой-то чудовищной помеси летучей мыши и утки, ещё и о том, что кто бы ни придумал и не создал эту тварь, для охраны здания Храма в людях не нуждался: огромные навыкате глаза, источающие сейчас лютую ненависть и животный ужас от осознания скорой смерти, явно в темноте позволяли видеть отменно, а утиный, непропорционально огромный клюв, чем-то так напоминал коперов!..

Хотя бы зубами: те оказались почти как у чёртовых «верблюдов»: острые, треугольной формы. Ну и правильно: чего мудрить, раз нашёл подходящую, надёжно работающую конструкцию. Каждый чародей, при всех их комплексах и жажде мировой власти, всё же остаётся в глубине души, как давно понял киммериец, банальным… Лентяем!

Крылья в размахе достигали, вероятно, десяти шагов: если б было нужно, такой монстр легко мог бы унести в когтистых лапищах целого барана… Но Конана такое чудище не могло ни удивить, ни остановить: видали и пострашней.

Поэтому оставив истекавшего остатками чёрной вонючей крови монстра лежать на месте, киммериец принялся исследовать и остальное пространство крыши, чутко всматриваясь и вслушиваясь в окружающее безмолвие: мало ли!..

Обход позволил найти три, вроде, подходящие для проникновения, дыры: первая как раз почти там, куда он вначале подошёл: она находилась чуть левее места, с которого он начал обход круглой конструкции. Вторая представляла собой настоящий пролом в боковом портике: камни кровли и стены обрушились, не то от времени, не то – от землетрясения, и пролезть мог не то, что Конан – а и стадо коперов.

Однако по здравом размышлении Конан решил, что землетрясений на болотистой почве не бывает. Следовательно – это место в кладке наиболее слабо, и, разумеется, ненадёжно. Он предпочёл третью дыру: она располагалась на почти противоположной от разрушенного портика стороне, и выходила на заднюю сторону строения: как раз на лес.

Протискиваться сквозь треугольную щель оказалось трудно: в глубине стен пятифутовой толщины она становилась и уже, и иззубренней. Но киммериец не потому получил прозвище лучшего вора Ойкумены, что отступал перед трудностями, или искал лёгких путей: он мог, при необходимости, просочиться почти в любую щель – совсем как змея. Вернее – змей!

Внутри оказалось темно.

И даже свет, который по идее должен был просачиваться внутрь из окна-отверстия в центре купола, и из пролома разрушенной стены напротив, да и из входного портала, не рассеивал непроглядного мрака, царящего в гулком и явно пустом пространстве, которое, как чуял Конан, давно никто не нарушал присутствием: пахло лишь пылью и плесенью.

Бесшумно развязав горловину своей сумы, Конан достал крюк с привязанной к нему верёвкой. Он прикинул, что её пятидесяти ярдов ему должно хватить с избытком – до пола не должно быть больше десяти.

Крюк удалось закрепить надёжно: за несколько особо хорошо сохранившихся кирпичей. Верёвка бесшумно ушла вниз, мягко спускаемая умелыми руками. Конан ещё раз оглядел крышу, настойчиво вслушиваясь в почти звенящую тишину.

Ничего.

Он перекинул перевязь с мечом за спину: так-то оно понадёжней будет!..

Ладно, лезть надо.

Где-то после десятого ярда спуска он начал пытаться нащупать пол ногой.

Нет. Нет… Вот ушёл вверх и узел на верёвке, обозначавший двадцать ярдов, а пола так и нет. Хм-м… Странно. Может, пол главного зала – ниже уровня земли? Вряд ли. Потому что тогда он был бы весь залит грунтовыми водами, и здесь плескалось бы озеро.

Когда верёвка закончилась под ногами, Конан все равно слез до последнего узла на самом конце – пытаясь-таки хоть что-то нащупать… Тщетно.

А вот прыгать с неизвестной высоты на неизвестную поверхность – не дело. Потому что мало ли какую гадость измыслило чёрное коварство очередного мага, который тут поработал! Можно напороться, скажем, на острые колья. Или – лезвия ножей. Или…

Вот именно – лучше не пытаться это выяснить на собственной драгоценной шкуре!

Придётся возвращаться.

На подъём ушло минут десять: Конан старался свои злость и усталость сопением не выдавать. Теперь он вынужден был перейти к тому пролому, куда легко вошёл бы отряд всадников. Крюк, правда, пришлось закреплять за башенку портика, а не за крошащиеся под пальцами кирпичи кромки пролома.

Верёвку он разматывал уже быстрей, и спускался не так тихо.

Но – с тем же результатом. Дна не было!

Да что же это…

Киммериец раздражённо сплюнул на крышу, на которой снова сидел: странные тут творятся вещи. Не иначе, как пространство внутри главного зала не намерено подчиняться его представлениям о том, каких оно должно быть размеров.

Ну да и ладно. Раз внутри всё так же тихо, и пахнет по-прежнему тленом веков, придётся-таки идти напролом. Не сидеть же у входа до рассвета?!

Но идти вслепую в такое странное место… Чёрта с два!

Он, всё ещё стараясь действовать бесшумно, спустился на землю. Прошёл к порталу. Постоял, вслушиваясь. Бэл раздери: он же чует, что – никого!..

Конан, уже не боясь звона кремня о кресало, разжёг трут и несколько оставшихся щепок тут же – прямо у порога входного проёма. Запалил от костерка приготовленный факел. Поднял над головой: вперёд!

Вход выглядел обычно. Ну портал и портал. Дверей вот только нет и в помине: то ли украли какие расхитители, то ли их и не было. Зато пол зала оказался выложен искуснейшими мастерами: такую прекрасную мозаику из различных пород цветного камня Конан редко видел и во дворцах. Однако стен почему-то видно не было, как бы высоко он свой факел ни поднимал!

Киммериец старался быть внимательным к щелям в полу: неровён час, нарвёшься на какую-нибудь ловушку… Но если прямо у входа оказалось нанесено немного пыли, на которой не отпечатался, впрочем, ни один след – ни людской, ни звериный! – то дальше вглубь зала не имелось и пыли, и отлично сохранившие полировку плиты отбрасывали обратно в глаза слепящие блики от его факела.

Конан решительно зашагал прямо: ему описали зал, хоть и не предупредили, что тот окажется настолько огромным: только через добрых десять минут вдали наконец показалась задняя стена.

Да что же за шутки здесь выкидывает его чувство времени и пространства?! Или это – такое колдовство? А хорошо. Для служителей. Получается, снаружи Храм – крохотный (Ну, сравнительно!) каменный куб, а внутри можно спокойно разместить хоть базарную площадь огромного города. Да, похоже, и не одну!

Пол под ногами перестал складываться в разные узоры и геометрические фигуры, а превратился в чёрный монолит: похоже, из обсидиана. Конан подивился: отполировать столь твёрдый и неподатливый при обработке материал мог только очень настойчивый и сильный мастер. Нет – мастера! Десятки, сотни работников! Вооружённые прочнейшим инструментом. И располагающие огромным запасом времени…

Кто же на самом деле построил этот Храм?! Похоже, он куда древней, чем кажется. И поэтому – опасней.

Ловушки древних династий и народов понять и обнаружить куда сложней! А уж обезвредить…

Но вот под ногами снова оказалась мозаика из вычурно-изящных изображений цветов, побегов, линий, и фигур разных цветов: мрамор, гранит, песчаник, ещё что-то… А вот сами узоры показались странно знакомы!

Конан сердито поджал губы: точно! Ещё бы не знакомы! Он опять вышел прямо к входному порталу, будь он неладен!

Да что же это?!

Он ведь не слепой, и не полный идиот – шёл всё время прямо! Тут-то он уверен в себе.

Но…

Но получается – что не прямо.

Ах, вы так, значит, со мной…