Собирай и властвуй

5) Элементал.

План Стихий, или Элементов, есть высшая точка Цепи, пик. Здесь берут начало пространство и время, здесь находятся обители богов и обители душ. Всё это требует обстоятельного разбора, аспект за аспектом, потому об Элементале поговорим отдельно. С новой секции, новой точки отсчёта.

[Год двадцать шестой] Третий лишний

Играгуд, город Калаут (проксимарий)

[1]

Урбан сбился с ног, несмотря на то, что мехоморф и ноги механические. А началось с чего: Нуми захотела мороженого, и чтобы непременно с радужным сиропом, ближе всех в этом смысле была цитадель сети «Облепиха», вот и заглянули. Шансов уйти без покупок, понятное дело, никаких, такие уж они, торговые цитадели. Тайное цвергово волшебство, не иначе: достаточно купить что-нибудь одно, и всё, покатилось снежным комом…

– Раз уж мы здесь, – говорит Морпесса, посыпая пломбир орешками, – надо бы присмотреть боа к жакету, давно собиралась…

Светлые её волосы отливают серебром, заколка в виде бабочки из камнестали, в остальном лишь чёрный цвет: и жакет с кристаллическими вставками, и узкие вельветовые брюки, и высокие сапоги змеиной кожи. Косметики самая малость, Морпесса и без неё на высоте: чуточку подведены глаза, очерчена линия губ.

– И я тоже! – надувает губки Нуми, – тоже хочу боа!

Ах, какие у неё губки – зависть-зависть! Ещё и яркая помада: спелая клубника так сразу и представляется. Оделась привычно, то есть вызывающе: короткая клетчатая юбка с вырезом вдоль бедра, короткая блузка с замысловатыми пуговицами, туфли на пробковом каблуке в четыре пальца. Глаза у Нуми томные, с поволокой, волосы пышные, иссиня-чёрные, ледяные серёжки, ледяной кулон. Даже плоское лицо ундинионки её не портит, а наоборот, придаёт ещё больше красоты. И как, скажите, тут не завидовать?

– Вызываем Урбана, так? – Лада улыбается, на щеках играют ямочки. – У меня его маячок всегда с собой.

Платье на Ладе в тон торговой цитадели – оранжевое, тонкую талию обнимает пояс с нарядной пряжкой, на ногах – туфли-лодочки. Сама же, кажется, вся из огня: искры задора в зелёных глазах, искры веснушек, пламя рыжих волос, разлитое по плечам.

– За что тебя люблю, Лада, – говорит Морпесса, – так это за предусмотрительность!

Нуми, как и следовало ожидать, менее сдержанна: вскакивает, подлетает вихрем, обнимает за шею, целует в губы.

– Тише, маленькая, – с трудом оторвавшись, Лада хлопает по округлой попке, – не балуй…

На них смотрели – кто маслянисто, с жадностью, кто злобно, с ненавистью – они не обращали внимания, привычно пропуская взгляды сквозь. Из обшитой лисьим мехом сумочки Лада достала маленький, величиной с мизинец, кристалл – тот самый маячок. Нажала кнопку на торце, по кристаллу побежали волны синего света – то вверх, то вниз, то вверх, то вниз.

– Вызывали? – перенесённый заклинанием телепортации, Урбан появился у столика в один миг.

Механические его глаза, как и маячок, светились синим, сложенные у груди руки ниже локтей сменялись протезами, похожими на краги из тонкой камнестали – словом, Урбан был из тех, кого называют мехоморфами. Лада, откровенно говоря, таких людей не очень понимала, но Играгуд – страна свободы, и если есть желание встраивать в тело механизмы, никто не запретит.

– Вызывали, ещё как вызывали! – Нуми повисла у Урбана на шее, звонко чмокнула в бледную щёку, – ты должен нам помочь!

– Всегда к вашим услугам, – несмотря на Нуми, у него получилось поклониться изящно, – только скажите, что интересует.

– Боа, – сказала Морпесса, отставляя чашечку с мороженым.

– О, у меня для вас хорошие новости! Буквально вчера имело место быть новое поступление по интересующему лоту, прошу на третий ярус…

И начался калейдоскоп: Урбан приносил товар, уносил, Нуми и Морпесса вертелись у ледяных зеркал. Первая в конце концов выбрала шиншиллу, вторая – краснонутрию. Глядя на них, Ладе тоже захотелось чего-нибудь эдакого – купила палантин с богатой вышивкой.

– Хочу такие туфельки! – Нуми уже водила носом в обувном ряду.

– Вещь, безусловно, любопытная, – попытался предостеречь Урбан, что на него было не похоже, – но, если будет позволено высказать своё мнение, хрупкая до чрезвычайности, и ценность имеет лишь декоративную…

– Нет, – топнула ножкой Нуми, – позволено не будет!

– Ты что, Урбан, забыл? – усмехнулась Морпесса, – у нашей Нуми лишь одно правило: главное, чтобы красиво!

– Ой-ой, можно подумать, сами не такие! – Нуми показала язычок.

Была права, плутовка: Морпесса не смогла пройти мимо очаровательных динотавровых сапожек, Лада – мимо невероятной красоты босоножек с нефритовыми вставками. Потом выбирали Нуми амулет, Ладе – сарафан, Морпессе – сумочку. С сумочкой больше всего и повезло: нашли просто изумительный вариант из аспида. Урбан успевал от прилавка к прилавку едва-едва, несмотря на то, что мехоморф и ноги механические…

– Вот не поверите, какая я счастливая! – Нуми рассматривает колечко в виде амфисбена, ухватившегося пастью за пасть.

– Поверим, почему же. Сиропа не подлить?

Закончился поход там же, где и начался – в мороженной. Давно уже пора было возвращаться в проксимарий, однако чувствовали: если не отдохнут, то свалятся по дороге от усталости – они же, в конце концов, не мехоморфы.

– Девушки, угостить не позволите?

К столику подошли три в пух и прах разодетых парня, вопрос задал самый из них вальяжный.

– Не позволим, – холода в улыбке Морпессы было больше, чем в мороженном.

– Хотелось бы узнать причину, девушки, а то же не уснём.

– Этой достаточно?

Блеснул медальон на серебряной цепочке, с мантикорой на аверсе, повеяло сильными чарами. Улыбки парней растаяли, стекая по губам, и сами они растаяли, исчезли в один миг.

– За что тебя люблю, Мора, – мурлыкнула Лада, – так это за умение объяснить и быстро, и доходчиво!

[2]

Три туалетных столика в ряд, каждый снабжён трельяжем. Лада за средним, Морпесса слева от неё, Нуми – справа. Содержимое столиков примерно одно и то же: всевозможные кисточки, всевозможные баночки, а также щипчики, ложечки, кристаллы.

– Посмотри, как чёлка, – поворачивается Нуми к Ладе, – хорошо?

Гребень в её изящной ручке, понятное дело, зачарованный: проведешь вниз – волосы чуточку удлиняются, проведешь вверх – становятся чуточку короче.

– Вот так оставь – просто превосходно!

Над столиком Морпессы витает терпкий аромат барбариса, над столиком Лады – нежный запах фиалки, со стороны Нуми рвутся ароматы жасмина и розы. У каждой из них в основании среднего зеркала рычажок, перевести его вверх, всё равно что сказать: «Я готова». Морпесса, как обычно, переводит первой, последней – Нуми, и тоже как обычно…

Как и всем прочим, любовью в Играгуде торговали. В зависимости от качества «товара», блудниц делили на три сорта: простухи, порны и проксимы. О первых и говорить нечего: обычные уличные девки без затей, а если и с затеями, то нехитрыми. На простенький амулет таких без труда можно было заиметь с десяток, но, как говорится, никаких гарантий. Порны – другое дело, тут гарантии уже имелись, стояла проба. Одни школы готовили порн из девочек, другие – из мальчиков, высоко ценились порны с крупицей дара, растворённой в крови капелькой Ихора. Проксимы стоили дороже, потому что жили и работали в проксимариях – публичных домах, принадлежащих не столько людям, сколько цвергам. Сами цверги в любовных утехах, конечно же, участия не принимали, но во всех без исключения павильонах имелись зеркальные купола…