Ромейский талисман

– Что у вас стряслось? – спросил он сурово.

– Ступай за нами, – велел Pax.

Князь вслед за волхвами вошел в святилище – площадку на вершине холма, окруженную дубовым частоколом, на кольях которого белели черепа жертвенных животных. Хельгер почувствовал сильный запах разложения, который не мог перебить даже дым костров, в который младшие жрецы постоянно подбрасывали ароматные смолы и травы. Жрецы ввели его в круг, образованный вырубленными из цельных деревьев изображениями богов и подвели к идолу Велеса. У подножия идола лежали трупы жертвенных овец, над которыми гудящим облаком роились мухи. Хельгер глянул и поморщился от омерзения. Животы овец были распороты, внутренности выглядели так, будто две недели пролежали под палящим солнцем, и кишели мириадами червей. Из-за этих червей казалось, будто овечьи потроха шевелятся сами собой.

– Что это за мерзость, поглоти меня Хель! – воскликнул князь.

– Знамение, княже, – сказал Pax.

– Я не понимаю.

– Когда мы нынче утром по обычаю принесли этих овец в жертву Велесу, то увидели то, что сейчас видишь ты, – сказал Борут.

– Это невозможно, клянусь Одином! Эти овцы были живы утром? – Хельгер похолодел. – Не могли они жить с этим внутри!

– Однако это так, – покачал головой Pax. – Смертельная гниль, пожирающая нас изнутри, завелась в нашей земле. Боги предупреждают о грядущем ужасе.

– О каком ужасе ты говоришь, жрец?

– Не знаю. Одно мне ведомо: великое зло придет в наши дома. Кто защитит нас от него, княже?

– Если это зло из плоти и крови и с мечом в руке, то я, – ответил Хельгер. – А с демонами бороться я не умею. Это ваша забота. Или не для того существуют волхвы, чтобы при помощи тайных обрядов оборонять русскую землю от злых сил?

– Так, княже. – Pax склонил голову в знак одобрения.

– Тогда чего вы хотите? Для чего показали мне эту пакость? – Хельгер плюнул на смердящие туши овец. – Коли хотите принести жертву, я дам вам скотину из моих стад.

– Ты не понимаешь, княже, – проскрипел Борут, сверкнув глазами. – Велес не принял нашу жертву. Это знамение. Знак Беды.

– Знамение, знамение! Заладили одно и то же. – Хельгер шагнул к выходу из святилища. – Есть ли моя вина в том, что Велес не хочет принимать ваши подношения? Если есть, скажите о том прямо. Я воин и не понимаю языка иносказаний.

– Не горячись, княже, – ответил Pax. – Мы и сами пока не знаем, что за напасть пришла в нашу землю. Мы будем гадать и дадим тебе ответ.

– Вот это другой разговор! Клянусь Одином к Перуном, моими богами, мне нужна ясность. Если в Киеве угнездилась черная измена, я выжгу ее огнем. Если ворожба тайная – тут уж ваша власть и ваше слово. И говорю тебе, Pax – успокой народ! Люди испуганы. Невместно нам слухи страшные распускать.

– Князь! – крикнул Pax вслед Хельгеру, когда князь уже был в воротах святилища. – Сон твой говорит тебе, что ты должен поступать решительно и быстро.

– Сон? – Хельгер удивленно посмотрел на старого волхва. – Откуда ты знаешь о моем сне?

– Я увидел в твоих глазах, – сказал Pax. – Иди, делай свое дело!

– Что там, конунг? – спросил Энгельбрект Хельгера на обратном пути в Вышнеград.

– Смерть, – мрачно ответил Хельгер и больше ни слова не произнес до самого Вышнеграда.

Ингвара киевский князь нашел в сокольне, где молодой князь вместе с двумя юношами из младшей дружины развлекался, прикармливая охотничьих птиц кусочками мяса. Хельгер вошел в сокольню с таким видом, что Ингвар сразу понял – случилось что-то нехорошее.

– Ты с самого утра тут? – спросил Хельгер.

– Да. – Ингвар протянул руку в перчатке так, чтобы белый кречет, подарок хазарского Кагана, смог перебраться с руки на стальной обруч. – Что-то не так?

– Ступайте, – велел князь молодым дружинникам, дождался, когда они уйдут. – Я хочу поговорить с тобой о будущей свадьбе.

– Слушаю тебя.

– Ты женишься еще до окончания лета.

– Но мы же хотели…

– Не перебивай. Я сегодня же пошлю за твоей невестой. Если все пойдет, как надо, мы сыграем свадьбу сразу по ее прибытии.

– К чему такая спешка, Хельгер?

– Волхвы так хотят. Я говорил с ними.

– Ты стал слушать русских волхвов?

– Волхвам было знамение. Велес не принял жертву.

– Не принял жертву? – Лицо юноши покрыла заметная бледность. – Быть того не может, Хельгер! Если боги не принимают подношения, то это…

– Дурной знак, знаю. Я был на Священной горе и видел сам. Живых овец, предназначенных Велесу, поразил червь. Нас ждут испытания, о коих пока никто не догадывается.

– Что же сказали тебе волхвы?

– Ничего путного. Они будут вопрошать богов и предков о том, как быть дальше.

– Тебе не след слушать их. Ты без них можешь заглянуть в будущее. Мыслю я, ты и сам в ворожбе зело искушен.

– Был искушен. А теперь я стар. Мне почти шестьдесят, и дух мой тяготится в немощном теле. Скоро придет мой час, тело мое положат на краду,[14 - Крада – погребальный костер.] а дух встретится в Валгалле с твоим отцом. Что я скажу ему при встрече? Что оставил тебя холостым? Ты должен жениться, чтобы стать князем киевским и моим преемником. Пришла пора забыть о забавах и принять на себя заботы княжеские.

– А я и не против жениться, – со смехом ответил Ингвар. – Коли невеста хороша собой, я хоть завтра объявлю ее своей женой перед лицом богов. Я давно хотел поговорить с тобой об этой Хельге, что ты мне сватаешь. Говорил ты мне, она из Пскова. Давно ли ты сам ее видел?

– В прошлый мой приезд во Псков, три года тому. В ту пору ей едва минуло тринадцать.

– Три года. Сейчас ей шестнадцать, стало быть, как и мне. Да только за время минувшее могла она испортиться.

– О чем ты?

– Подурнеть могла. Девушки – они как цветы полевые; сегодня цветет, а назавтра вянет.

– Хельга не могла подурнеть. Она дочь своей матери и своего отца.

– Знаю я, что воевода Ратша ее отец. Коли она в него пошла статью и лицом, сразу говорю тебе – не женюсь!

– Хельга пошла в покойную мать. А ее мать была редкой красавицей. Уж поверь мне, я хорошо знал ее.

– Давно хочу спросить тебя, Хельгер, – почему ты зовешь эту девушку Хельгой? Она ведь не норманнка, русская. А имя норманнское. В чем причина?