Топтала

«Попарюсь в машине, – решил он, – послушаю музыку».

Дома он зарядил все аккумуляторы, подкупил чистых кассет, проверил камеры. Опять их было две. Одна в борсетке, другая для съемки в открытую.

Вставив в проигрыватель лазерный диск, он включил музыку и погрузился в состояние релаксации. Не сводил взгляда с зеркала заднего вида, в котором отражалась входная дверь дома и крыльцо. Самое неприятное было упустить клиентку. Это означало непрофессиональное отношение к делу.

Краснов поглядывал на окна, но занавески не колыхались, и движения за ними не наблюдалось.

– Может, она спит или телек смотрит, – бубнил себе под нос он. – А может, опять сексом занимается.

В поселке было тихо и спокойно, даже пешеходы не ходили. Несколько раз проехала милицейская машина и пару иномарок. Больше передвижений он не увидел.

Сергей считал странным, что по улицам не ходят люди, не играют дети. Некоторые дома казались вымершими. Вечером в их окнах не было света.

«Может, хозяева отдыхают в своих заграничных особняках или путешествуют по миру». И он оказался прав. В поселке большинство домов пустовало по причине отъезда их владельцев в жаркие страны. Территория охранялась нарядом милиции из местного отделения. Почему Анна парилась в доме, а не отвалила за границу, для Сергея оставалось загадкой.

И вот он увидел одинокую прекрасную представительницу клана «новых россиянок». Она вышла из-за поворота и, отмеривая метры красивыми длинными ногами, двинулась по улице в сопровождении беленького пуделя. Одета была в голубую футболку и розовые шорты. На ногах красовались белые туфли на высоких каблуках. Грудь пятого размера мерно вздрагивала при каждом шаге, а дама всем своим видом говорила: «Не подходи». Глаза защищали от солнца темные очки, голову – бейсболка, а уши от постороннего шума – наушники. На поясе болтался проигрыватель минидисков.

Собачница проследовала к следующей, за домом Анны, калитке, открыла ее и вошла на участок. Через минуту скрылась за дверью дома, чуть меньшего, чем дом Анны, но тоже роскошного.

– Чем ее кормили, что у нее такие груди выросли? – усмехнулся сыщик. – Скорее всего вставила силиконовые протезы. Сейчас это модно. Искусственные груди, искусственные члены. Каждый хочет выглядеть лучше, чем есть на самом деле. И если финансы позволяют – они это получают.

Дверь дома отворилась, и на улицу наконец вышла Анна Фрейн. Сегодня она была в желтой рубахе с короткими рукавами, салатной короткой юбке и туфлях на высоких каблуках. На плече висела стильная сумочка. Не забыла одеть украшения и темные очки.

Она спустилась в гараж и выехала оттуда на красной «Феррари». Сергей с завистью взглянул на молодую жену олигарха, но больше всего его потрясла машина. Такую «тачку» он мечтал иметь с рождения, но отсутствие денежных средств не позволяло его мечте осуществиться. Мечтать не вредно, а даже полезно. Если мечты не сбудутся никогда, то хоть приятные ощущения от них останутся и будут греть душу.

Мотор взревел, и красотка умчалась вдаль. Краснов поспешил вдогонку и нагнал ее на первом же светофоре.

Еще в первый день слежки он отметил, что Анна мастерски водит машину. Она не лихачила, не рисковала на дороге, вела уверенно, знала, что надо делать в той или иной ситуации. Она обладала тем редким даром водительского предчувствия, который имеют не всякие мужчины-водители. Чувствовалось, что руль сжимает уверенная рука, а управляет ей холодная голова. Мало кто из женщин может мастерски водить машину. Обычны неадекватные действия на дороге, мешающие окружающим спокойно ехать. А порой и прямое создание опасной ситуации. Женщина за рулем – явление специфическое, тем более для наших российских дорог. Хорошо хоть они не гоняют как сумасшедшие, поэтому меньше попадают в аварии. В случае с Анной это было приятным исключением.

Краснов с момента ее выхода из дома вел съемку и не прекращал даже в дороге. Камера стояла на торпеде и снимала едущую впереди «Феррари».

Надо сказать, что второй день Анны по схеме повторил первый, с той лишь разницей, что вместо спортзала она поплавала в бассейне, потом посетила показ мод и вместо кино отправилась в театр.

Пока она наматывала метры на водной дорожке Олимпийского бассейна, Сергей загорал на трибуне. Он попробовал сопровождать Анну камерой, но потом плюнул, взял общий план и уткнулся в газету.

В Центре международной торговли Фрейн провела битых три часа, восхищаясь коллекциями известных французских кутюрье. Высоченные худющие манекенщицы, как заводные игрушки, проходили по подиуму, представляя красивые, очень дорогие, но абсолютно нефункциональные тряпки. Сергей вынул камеру из борсетки и снимал показ мод не таясь. Там все были с камерами, и все снимали великолепное зрелище.

Лишь в фойе он вернулся к конспирации. Там было много известных всей стране лиц – бизнесменов, политиков, актеров, деятелей эстрады и кино. В общем, собрался весь свет. Со многими Анна здоровалась, с некоторыми целовалась в щечки, и было видно, что ее все любят, уважают и среди бомонда она своя.

«Конечно, если муж олигарх», – констатировал Краснов.

Анна и две дамы среднего возраста – ее приятельницы, очевидно жены политиков, зашли в один из ресторанов центра и просидели там пару часов. Пили дорогое вино, закусывали фруктами. Разговаривали и смеялись, сплетничали, пошлили и травили анекдоты.

Сергей тоже успел подкрепиться и отдохнуть. Камера в борсетке как всегда стояла на столе, и объектив был направлен на Анну.

Веселые беззаботные дамы вышли из центра на улицу, расцеловались, распрощались, расселись в престижные иномарки и разъехались по своим делам. Хотя какие у них дела – рестораны, показы мод, курорты и покупка украшений и одежды в фешенебельных салонах. Сергея удивило то, что все сели за руль в нетрезвом состоянии. А чего им опасаться, когда мужья высокопоставленные чиновники или бизнесмены со связями. Да и машины ого-го с блатными номерами.

Далее Анна отправилась в Театр имени Моссовета. Краснов тоже купил билет и проследовал за ней. В ожидании первого акта они побродили по театру, поглазели на фотографии популярных актеров, сцен из разных спектаклей с их участием, посидели в глубоких креслах в фойе. И вот раздался первый звонок.

Сергей сел на четыре ряда сзади Анны. Он прекрасно видел ее ладненькую головку, точеный профиль и прекрасные плечи. Снимать не стал и положил камеру на колени. Посчитал, что будет достаточно кадров из вестибюля.

Начался нудный, полный фальши и режиссерского маразма спектакль. Тема была выбрана актуальная, актеры играли местами хорошо, но впечатление это действо оставляло плачевное. Сергей скучал и даже на сцену не смотрел. Он отметил, что женщина преклонного возраста в соседнем кресле все время тяжко вздыхала и однажды пустила слезу.

Сыщик не стал дожидаться конца последнего акта, вышел на улицу, купил в ларьке мороженое, шоколадку и уселся в машине. Темнело. Включили фонари, и город предстал пред взором в ином свете. Через некоторое время вышла Анна и, как ни странно, тоже купила мороженое и воду.

«Пить захотела, – отметил Краснов. – Зрительный зал в театре маленький, душный, и она, видимо, упарилась. К тому же сушняк после вина замучил».

Посидев некоторое время в машине, она съела рожок, запила пепси-колой, завела мотор и поехала на Бережковскую набережную. Сыщик устремился за ней.

Остановилась у плавучего ресторана «Викинг», захлопнула машину, включила сигнализацию и направилась в заведение. Сергей остановился на стоянке, перезарядил камеры и пошел следом.

«Неужели опять снимет любовника, – думал Краснов. – Ненасытная дама. Интересно, платит она им или нет?»

Он вошел в просторный полутемный зал, и сразу перед ним возник предупредительный метрдотель.

– Здравствуйте. Вам столик на одного?

– Добрый вечер, – ответил сыщик. – Да, столик на одного, – потянул он, и начал искать глазами Анну. Фрейн устроилась у стены, и Сергей сразу ее заметил.

– Вон там, – указал он на свободный стол в углу, подальше от нее и, главное, за ней. Детектив всегда должен быть за объектом, чтобы все время держать его в поле зрения.

Возле Анны уже стоял услужливый официант и записывал в маленькую книжечку заказ. Только Сергей сел за столик, еще один подошел и к нему.

Краснов выбрал из обширного меню жареный бифштекс, осетрину по-монастырски, салат из крабов, икру и ветчину. Запивать все это захотел соком. Причем есть Сергей не очень хотел – перекусил в ресторане центра, но ужин все-таки заказал. Он рассчитывал, что Фрейн просидит здесь не один час, и за это время голод проснется. Как известно, аппетит приходит во время еды. И уходит тоже.

В зале было мало свободных мест. За столиками гуляли представители разных слоев населения, с разными достатками и разными привычками. Некоторые мужчины были уже слишком навеселе. Одного из таких незадачливых гуляк вывели на воздух дюжие охранники.

На сцене выплясывало варьете из четырех смазливеньких девчушек в страусиных перьях. Под бравурный марш они высоко вскидывали ноги, маршировали строем, резво поворачивались, хором наклонялись и задирали и без того короткие юбки. Сверкали сухими ягодицами. Хмельной народ ликовал, слышались аплодисменты и свист.

И вот сцена опустела, воцарилась тишина, но продолжалось это недолго. Загремела веселая ковбойская мелодия, забренчала банджо, и из-за кулисы выскочила лихая наездница на воображаемом резвом коне. Она была в рваных кожаных джинсах, высоких сапогах со шпорами, клетчатой, завязанной узлом на животе рубахе и широкополой шляпе. Талию стягивал широкий ремень, а на нем болталась кобура с кольтом. Черные, как деготь, волосы пучком были стянуты на затылке, а глаза защищали от лучей софитов темные очки.

Народ оживился. Сергей наблюдал за выступлением, но и посматривал на Анну. Выпив виски, закусив, она внимательно следила за танцовщицей. Активная ковбойша походила по сцене, подвигала тазом, постреляла из кольта, подергалась, будто и вправду объезжала скакуна, потом начала раздеваться.

«Стриптиз», – улыбнулся Краснов.

Она скинула рубаху, продемонстрировала пухлые красивые груди, потом стянула и джинсы. Некоторое время выплясывала по сцене, показывая то попу, то бедро, то грудь, потом сбросила сапоги и шляпу. Они улетела в кулисы, за ней упал и ремень с кобурой, и танцовщица осталась в черных трусиках. Она спустилась со сцены и двинулась по проходу. Подходила то к одному столику, то к другому, трясла красивыми сиськами перед носами посетителей, давала дотронуться до попки, коснуться пальцами соска. За это мужчины всовывали ей под резинку трусов сложенные в трубочки купюры – кто рубли, а кто и доллары. Она рассылала воздушные поцелуи и отходила.

И вот она приблизилась к столу Анны. Сергей танцовщицу снимал мельком, но теперь навел на нее камеру и с интересом наблюдал, что произойдет.

Стриптизерша покрутила попой перед Анной, потрясла грудями, поставила ногу на ее стол и активно задвигала тазом, имитируя то ли половой акт, то ли скачки. Анна с восторгом следила за каждым ее движением. Достала из сумочки купюру и сунула в трусы. Девушка распустила черную гриву, махнула ею, и лицо Анны оказалось в волосах. Фрейн залилась веселым смехом, погладила бедра красавицы, скользнула ладонью по груди, приблизилась и что-то шепнула ей на ухо. Стриптизерша коснулась указательным пальцем своих губ, потом им же губ Анны и убежала на сцену.

Зажав деньги в кулачке, стянула трусики, швырнула в зал, повиляла попой, и упорхнула за кулисы. Музыка стихла.

Сергей перевел дух.

«Анна клеила стриптизершу. Ну и дела. У нее широкие сексуальные аппетиты».

На сцену вышла певица и пара гитаристов, и начался концерт. Состоял он из песен популярных эстрадных исполнителей.