2k66

– Возможно, но это означает, что я должен быть с вами согласен. Выбор тут делаю я.

Дознаватель повел узкими плечами, протер очки и проговорил:

– Мы отправим вас в ядерную пустошь. Будете до конца жизни сидеть в четырех стенах, а на прогулку выходить в радиоактивный дворик. Там, где тридцать лет назад жили миллиарды людей, сегодня нет никого. Вы сгниете в тысячах километрах от Столицы, в глуши, где только осужденные террористы и маньяки будут пытаться скрасить ваше одиночество. Вы, товарищ Савин, понятия не имеете, как меняются люди в таких условиях. Если вы ставите превыше всего собственный разум, вы его лишитесь, цените свое богатство и власть – там их не найдете. От вас, «творца», там никакого проку.

Я испугался, но старался не показать эмоций. Несмотря ни на что, я не должен идти на уступки. Они ничего мне не сделают.

– Думаете, вам известно, на что вы идете? А вот ни черта. Никто не знает всей мощи Всеобщего Государства, а вас, товарищ Савин, сотрут в порошок!

Дверь за спиной дознавателя открылась, и в помещение влетело несколько крепких парней, которые силой вывели его. Через минуту в допросную вошел мужчина лет сорока в черном пиджаке и желто-оранжевой бабочке.

– Добрый вечер, Александр Федорович. Мне кажется, мы не с того начали…

Толстяк не представился, но в этом и не было необходимости: я видел его по ТВ не один раз. Будучи какой-то крупной шишкой из Фронта Семьи, он часто светился на всех каналах.

– Ну так вот. – Он надел очки. – Веду к тому, что я не один из дикарей ГОБ или полиции. Я из Фронта Семьи, и наша организация куда лучше находит подход к, казалось бы, нашим непримиримым противникам. Копы и гобовцы лишь стараются подражать нашей манере общения с важными персонами, и мы не в праве их за это винить. Они выполняют свою работу.

Я молчал.

– Александр Федорович, я готов выслушать вас.

– А чего вы от меня хотите? – Этот вопрос уже порядком мне надоел, но больше спросить мне было нечего.

– Мы хотим, чтобы вы стали одним из нас, товарищ Савин. Нас не интересуют ваши деньги, ваше сегодняшнее влияние или мнение. Мы лишь страстно желаем – мы жаждем! – того, чтобы вы вступили в наши ряды. А для этого вам необходимо принять нашу позицию.

– Веру? Нет.

Толстяк облизал губы.

– Времени много. Возможно, вы даже не представляете, сколько наших сторонников когда-то было настроено так же категорично, как вы, Александр Федорович. Уже более двадцати лет наше объединение ведет… диалог с известнейшими бизнесменами, учеными, политическими деятелями – всеми, кто не в силах самостоятельно постигнуть учение о человеческой натуре.

– Так о чем это учение? Просветите меня, – язвительно сказал я.

Вряд ли толстяк поверил, что я не смотрел ни одной его передачи, но он предпочел говорить со мной так, будто я вообще впервые слышал о Семье.

– Вам ведь знаком наш девиз? «Будущее предопределено. Будущее неизбежно». Он был выведен выдающимся человеком, жившим в первой половине двадцать первого века. Когда в тридцатых дело шло к войне, власти нашего государства (то были темные времена, когда оно еще не называлось Всеобщим) объявили все идеи этого человека «безнравственными и недостойными» и, воспользовавшись тем, что он был иммигрантом, расстреляли его. Человек погиб за свои убеждения, свято веря, что возводимые тогда в честь лидеров страны монументы не есть истинное предназначение человека. Никто не хотел его слушать, и он принес себя в жертву. Мы благодарны ему за это.

Я прищурился, глядя на собеседника. Не соглашаться.

– Разве может человек сделать что-нибудь более великое, чем бескорыстно принести себя в жертву? Погибая не ради себя, но ради современников и потомков, человек возносится выше окружающих.

– Так суть вашей теории в том, что необходимо жертвовать собой ради других?

– Нет, что же вы. Без сомнений, жертва есть нечто высокое, но не каждому в жизни суждено добиться чего-то невероятного. Впрочем, я отошел от темы. В нашей организации принято рассматривать будущее в качестве строго определенной последовательности событий, которые мы не должны контролировать.

– Не должны, значит.

– Согласитесь, Александр Федорович, что этот мир создали великие силы, которые нам неподвластны. Возможно, некоторым из нас трудно это признавать, и вот почему: так как есть мощь, способная создать нечто подобное, то именно она и определяет судьбу своего творения. Если бы Бог, построивший этот мир, хотел, чтобы мы взяли его под свой контроль, мы были бы в курсе, не считаете?

– Не считаю. Человек волен сам определять свою судьбу.

– Да что там! Выбор – это иллюзия. Любой поступок человека можно объяснить его характером, настроением или банальным случаем. Человек есть лишь посредник между создающими этот мир силами и результатом их работы. Мы тут ничего не решаем. И сегодня сильные мира сего хотят избавиться от человечества. Скажете, мы можем противиться тем, кто создал нас, наш дом, наше прошлое, настоящее и будущее?

– Я не вижу смысла в этой беседе.

– Знаете, в чем принципиальная разница между Фронтом Семьи и полицией? В подобных нашей ситуациях полицейские просто-напросто ищут свою выгоду, чтобы потом избавиться от использованного человека, тогда как наша организация хочет сделать вас одним из нас. Мы жаждем получить ваш разум, ваше тело и вашу жизнь. Вы необходимы народу и нужны нам. И мы свое не упустим.

– Вы хотите меня уничтожить.

– Вовсе нет.

– Хотите не дать ходу.

– Такому, какой вы сейчас – да. Хотим защитить от вас народ.

– Я стараюсь донести до людей правду. К чему защищать от меня народ?

– Даже если предположить, что ваша позиция истинная, Александр Федорович, люди имеют право не знать правду.

Я удивлен.

– Когда же вы уже осмелитесь понять, мой друг? Давайте я просвещу вас, товарищ Савин. – Он снисходительно улыбнулся, как улыбнулся бы в разговоре с отстающим в развитии ребенком. – Ничто не зависит от того, за что вы боретесь: правду, свободу или счастье. Значение имеет лишь то, что силы природы позволяют вам этим заниматься. Считаете, что важен результат? Ну ладно. Знаете, в чем секрет счастья?

– Прошу вас.

– Решивший стать счастливым человек обязуется выстроить собственный мир, в котором можно спрятаться от реальности. Господь даст на это добро только в том случае, если человек откажется от всяческой связи с внешним миром. Сознательно откажется от фактов, отдавшись неведению. Счастье, Александр Федорович, в неведении.