Райские сады

Иванко открыл глаза и улыбнулся. Было раннее утро. Зимнее солнце, просачиваясь сквозь шторы, играло светом по стенам и потолку. Лежать было тепло и уютно. Граф не шевелился, а просто открыл глаза и смотрел. Комната была милой. В углу стоял его старый потрепанный чемодан. Все его вещи были разложены на диване. Поднявшись, граф подошел к окну и распахнул шторы. Солнечный свет затопил комнату. Из окна открылся заснеженный безлюдный пейзаж. Вдалеке чернела крепостная стена. Два одиноких дерева стояли посреди сверкающего на солнце поля. Граф отошел от окна и стал одеваться. Новая одежда, подобранная сестрой, была в пору. Одевшись, Иванко подошел к зеркалу и остался доволен собой. Граф пару раз прошелся взад вперед по комнате и решил выйти в коридор. Он открыл дверь и носом к носу столкнулся со слугой.

– Вы хотели войти? – спросил граф.

– Нет. Я ждал пока вы выйдете, – ответил слуга. – Ее Высочество просила передать, что освободится ближе к обеду. Что бы вы не скучали, мне приказано проводить вас в Зимний сад. Но сначала вам следует позавтракать. Следуйте за мной.

Слуга развернулся и пошел по коридору. Иванко пошел следом. Идти было недалеко. Они зашли в просторную светлую комнату, посреди которой стоял круглый стол. Иванко сел на предложенный стул и тут же стали входить слуги с подносами. Стол был накрыт мгновенно. Слуга встал за спиной графа.

– Можно я как-нибудь сам поем? – попросил Иванко. Присутствие слуги казалось ему навязчивым.

– Я не буду есть за вас, – сказал слуга нейтральным тоном.

Иванко хотел попросить слугу уйти более прямым текстом, но передумал и принялся за еду. Он съел половину творожной запеканки и выпил чашку чая. Он с утра не привык много есть. Десяток блюд остались нетронутыми.

– Я больше не буду. Спасибо, всё очень вкусно, – сказал он, вставая.

– На здоровье. Я должен показать вам Зимний сад, – сказал слуга.

Иванко послушно пошел за слугой. Они вернулись к комнате графа, и пошли в другом направлении. Зимний сад оказался совсем рядом с его комнатой. Слуга открыл высокие стеклянные двери и вошел. Граф вошел следом. Это был самый настоящий сад, цветущий среди зимы. Он даже походил на лес, только весьма экзотический. Слуга остановился. Граф остановился рядом.

– Вы будете все время со мной ходить? – по возможности вежливо спросил граф.

– Нет, – ответил слуга и тут же, развернувшись, ушел….

Пахло летом. Щебетали птицы. Широкая дорожка, выложенная плиткой, вела вглубь сада мимо цветущих экзотических деревьев. Все деревья, кусты и растения настолько переплелись и спутались, что образовалось что-то вроде живой стены, похоже, что с трудом проходимой. Сверху парк был накрыт огромным стеклянным куполом с металлическим каркасом. Над головой графа, кудахтая, пролетела разноцветная птица. Граф расплылся в улыбке, настолько ему всё тут нравилось. Пройдя чуть вперед, он увидел, что дорожка ведет его в центр сада. В центре сада работал фонтан. У фонтана кто-то сидел и смотрел в его сторону. Подойдя ближе, граф разглядел пожилого господина с длинными седыми волосами. Иванко, поправив торчащую во все стороны прическу, подошел к нему.

– Я приветствую вас, – широко улыбаясь, сказал господин. Он сидел в инвалидном кресле с большими колесами по бокам.

– Здрасьте, – сказал Иванко, осматриваясь. Вокруг фонтана была небольшая площадка со скамейками. Скамейки были на бетонных ножках с орнаментом из плиточек.

– Вы очень похожи на сестру. Если б даже не знал, что вы приехали, всё равно догадался бы, что это вы, – сказал господин.

– Спасибо, – ответил Иванко, тоже улыбнувшись.

– Вам Катя говорила про меня? – спросил господин.

– А вы кто? – уточнил граф. Господин засмеялся.

– Вы, наверное, учитель и великий философ? – вспомнил Иванко. Господин засмеялся еще сильней.

– Вообще-то я придворный художник, – сказал он сквозь смех, – но по совместительству учитель и философ, и не просто великий, а величайший. Платон мне даже не Сократ.

Иванко понял, что художник шутит и стал улыбаться шире. Он бы и засмеялся, но не знал над чем.

– Георг Лейбниц или просто дядя Георг, – представился господин. – Вы никуда не спешите?

– Нет, – сказал граф.

– Тогда посидите со мной. Пожалуйста. А то мне скучно.

Иванко, с любопытством поглядывая на художника, сел на одну из скамеек. У художника были чудноватые манеры. Особенно бросались в глаза худые длинные руки с огромными кистями. Они, извиваясь, как змеи, делали разные жесты, поддакивая словам.

– Как вам наш сад? – спросил художник.

– Нормально, – сказал Иванко, кивая головой. Мимо снова пролетела разноцветная птичка.

– Очень даже, – сказал художник. – Раньше это был главный сад дворца, сюда свозили экзотические деревья, цветы со всего света, их высаживали в строгом порядке, тщательно подрезали, ухаживали. Но лет пять назад, в замке открыли новый большой парк. Вы там еще не были? – Иванко отрицательно покачал головой. – Значит, еще будете. После открытия парка этот сад оказался ненужным. Ломать его не стали. Просто забросили. Садовник умер, а нового искать не стали. Деревья разрослись, лианы переплелись, и всё приобрело сегодняшний дикий вид. И то ли еще будет. Ну а когда ваша очаровательная сестра стала принцессой, ей понравился этот сад, и она выбрала его в свои личные владения. Так что здесь совсем никого не бывает кроме особо приближенных к Ее Высочеству. Можно сказать, что из постоянных обитателей здесь кроме птиц, я и Аленка.

– Аленка – это фрейлина? – заинтересовался граф.

– Вы уже знакомы? Да, наша Катя называет ее фрейлиной. Аленка живет в этом саду. Мы с ней друзья.

– Живет в саду? – не понял Иванко. – На лавочке спит что ли?

– Нет, конечно, – засмеялся художник. – У нее здесь домик со всеми удобствами где-то в зарослях. Она жила там вместе с садовником, теперь живет одна.

– Она дочь садовника?

– Нет. Садовник просто занимался ее воспитанием. А так она сирота, подкидыш.

– Да ладно, – удивился Иванко.

– Правда. Это старая история. Я не очень знаю подробности, но, типа, классическая корзинка с орущим новорожденным младенцем. По-моему в этом саду ее и нашли. Покойная королева удочерила ее, то есть вру, удочерить она ее не могла, но дала ей имя, позаботилась о содержании, воспитании. Кстати…

Художник достал пачку листов из папки воткнутой сбоку кресла, пролистал их и один лист протянул графу. На листе был карандашный рисунок ангелочка. В качестве ангелочка была нарисована девочка, лет 12 с крылышками, в которой граф сразу узнал Аленку.

– Она красивая, – сказал Иванко, смотря на рисунок.

– Нет, она не красивая, – не согласился дядя Георг. – Это я могу быть красивым или вы, а она сказочная. Она из другого мира, глядя на нее хочется сказать: «аллилуйя или слава тебе, Боже!» Она лучшее доказательство существования Бога… или хотя бы рая.

В этот момент громко хлопнула одна из дверей в сад, и послышались чьи-то быстрые шаги. Иванко вопросительно посмотрел на художника. Художник засмеялся.

– Это ваша сестренка. Здесь больше никто так дверьми не стучит.

Граф встал со скамейки и пошел посмотреть. Действительно, по одной из дорожек спешила к фонтану принцесса. Увидев брата в новом костюме, она засияла и уже через мгновение тормошила Иванко в своих объятиях.

– Вот видите, дядя Георг, даже из свинопаса можно сделать аристократа, – смеясь, сказала Катя, – достаточно погладить штаны со стрелочками. Нас ждут, так что аривидерчи. А это что? Аленка что ли?

Принцесса заметила лист с рисунком.

– Да, – кивнул художник, – во всей красе.

– Думаете, подрисовать крылышки и сразу красотища? Какая она тут толстая? Лучше бы пятачок подрисовали, образ был бы законченей.

– Я не Аленку рисовал, как ангела. Мне нужен был ангел для открытки, а с кого еще рисовать, как не с Аленки, – стал оправдываться художник.

– Да я не критикую, отличный рисунок, – засмеялась Катя, – брови, нос-курнос, зубы, все на месте. Спасибо. Дарю.

Принцесса протянула рисунок брату. Иванко взял лист и вопросительно посмотрел на художника. Художник, смеясь, развел руками.