Дом у горизонта

– Вах, что ты говоришь, какое утро? Время обедать! А за обедом стакан доброго вина – это как поцелуй любимой. Но как хочешь. Тебя, кстати, как зовут?

– Эмиль.

– Э… Татарин? Нет? А, да какая разница! Будем знакомы. Тариэл.

– Ого, – Эмиль вскинул бровь. – Это… На эльфийском?

– На грузинском! – громко и с достоинством воскликнул повар. – Означает «царь-герой». Ну, конечно, царь я только в этом заведении, а героем и совсем никогда не был, но зато всякий в этом городе знает, что у Тариэла всегда есть, чем спастись от голода, и всегда наготове графин «Киндзмараули». А ты как здесь оказался?

– Просто приехал пожить немного. Море, горы…

– Турист, – понимающе кивнул старик. – А где остановился?

– Неподалёку от рынка, в частном доме полуподвал снимаю.

– Там многие так делают, да. Лучше, чем в гостинице. Давно приехал?

– Позавчера. И ничего не успел за это время, только погулял по рынку, посидел на берегу, поболтал с цыганкой и заблудился в городе.

– У нас легко потеряться, – усмехнулся Тариэл. – Город старинный, улицы запутанные. Но тут через пару кварталов есть местечко, обзорная площадка такая. Весь склон видно, как на ладони. А один раз увидишь – поймёшь, и уже не заблудишься. Как выйдешь, направо по перекрестку и через два светофора налево, вдоль зеленого забора. Да, спросишь. Её все знают. А у кого остановился, кстати, скажи?

– У Нонны Михайловны, – ответил Эмиль после некоторого колебания. – Знаете?

– Вах, как не знать? Хорошая женщина, очень душевная! У нее сын военный, не поймёшь, где живет. То в Краснодаре, то в Пензе, то ещё куда его занесет. Вот она и ищет постояльцев, чтобы не скучно было. Вай, хинкали! Ох, заболтался я тут с тобой!

Старик лихо вскочил из-за стола и снова исчез за белой прозрачной дверью. Эмиль медленно прошёлся взглядом по убранству кафе. Занавески на небольших окнах, скатерти, посуда – всё сияло чистотой и свежестью. Даже картины на стенах выглядели так, будто их только что вымыли. На всех столиках стояли глиняные подставки с белоснежными салфетками и сверкающие пузатые солонки. «Блин, как в музее, – подумал Эмиль. – И он один всё сам делает!»

Оказалось, что старик унёс меню, которое могло бы немного скоротать ожидание. Пришлось рассматривать картины. Сюжет везде был один и тот же – праздничный стол с винами и десятками блюд, и грузины в черных бурках. Наивная живопись, больше похожая на работы учеников художественной школы, неожиданно понравилась Эмилю. От них поднималось настроение, и разгорался аппетит.

Дверь распахнулась, и в зале, словно сказочный джинн, появился Тариэл. С трудом верилось, что один человек может удержать на руке поднос столь невероятных размеров, да ещё и заполненный от края до края. Хинкали с бараниной, кажется, не составляли и десятой доли того, что нёс повар. «Прощайте, мои маленькие финансы, – пронеслось в голове. – Впрочем, кажется, этот пир того стоит».

Эмиль в некотором замешательстве присел на краешек стула и чуть пододвинулся к столу.

– Зачем стесняешься? – спросил старик, усаживаясь напротив.

– Да как вам сказать, – пробормотал Эмиль. – Честно говоря, я даже не знаю, как половина из этого называется.

– Вах, кацо! Смотри. Это копчёный сыр сулугуни. Вот тут соусы – сацебели, ткемали и аджика. Хинкали едят руками, сначала надкусываешь – вот так, потом пьешь бульон, только осторожно, он горячий. Хачапури не забудь. Ну?

– Тариэл… А как вас по-отчеству?

– А, ну, Гиевич, так-то. Только ты меня так не зазывай. Давай, пока горячее, чего замер, как на первом свидании?

Эмиль аккуратно взял белый, покрытый мелкими капельками мешочек, и медленно надкусил его. В нос ударил горячий пар, отчаянно пахнущий пряностями и кинзой.

Спустя мгновение, а может, вечность, мир вновь вернулся на место. Вот только хинкали на блюде уже не было. Эмиль поймал весёлый взгляд Тариэла и улыбнулся в ответ.

– Это было непередаваемо круто, – сказал он. – Волшебный вкус. Вы настоящий мастер, честное слово!

– Вах, кацо, ты порадовал меня! Городок у нас маленький, и всех своих гостей я знаю давным-давно. Редко кто из туристов заходит сюда, уж больно от моря далеко. А у меня порядок такой – сначала ты мой гость, а потом друг.

– Очень рад, – кивнул Эмиль и подал старику руку. – А ещё теперь я знаю, где буду обедать, пока не уеду.

– А может, и уезжать не стоит? Ты попал в рай, кацо, зачем менять его на грешную землю? Здесь такое море, такие рассветы, а виноград!

– Всё бы хорошо, но мне ещё учиться четыре года, да и по профессии я здесь вряд ли работу найду.

– А на кого учишься?

– На инженера по проектированию вычислительных комплексов, распределённых систем и сетей.

– Мда, – огорчённо вздохнул Тариэл. – Мы от этого далеки. Здесь больше будут рады агроному, виноделу или специалисту по разведению барашка. Ну, что же! У каждого своя дорога.

Эмиль отломил кусочек копчёного сулугуни и вздохнул.

– Мне пора, – сказал он. – Сколько я вам должен?

– Ты заказывал хинкали? Значит, только за хинкали.

– Но… Я так не могу. Это не честно.

– Вай, кацо, не спорь со старшими! Даже если старик триста тысяч раз неправ, не пытайся его переговорить. Он от этого умнее не станет, а вот ты себя покажешь гораздо глупее, чем на самом деле. Только за хинкали. Всё.

Эмиль вышел на раскалённую улочку и посмотрел на перекресток, на котором следовало свернуть направо. Тариэл помахал рукой, подмигнул и улыбнулся.

На зелени травы красовались яркие пятна цветов, задорно щебетали птички, и теплый воздух носил ароматы лаванды и хвои. Эмиль не торопился. Он трогал пальцами пушистые колоски, рассматривал узоры трещин на старинных домишках и слушал, как внизу шумит город.

Вдруг взгляд Эмиля замер. На одной из заборных плит, что возвышались над длинным цветником справа, кто-то удивительно красиво написал большими объёмными буквами: «АНИКА», а снизу добавил тонкими стремительно летящими линиями: «Миром любимы мы». Эмиль подмигнул плите, а заодно и этой Анике, кем бы она ни была.

На втором светофоре поворот налево и в самом деле уходил под высоченный зелёный забор. Узкая, плохо вымощенная тропа скрывалась в тени огромных разлапистых ветвей, от которых отступала даже яростная южная жара.

Не пройдя и полукилометра, дорога внезапно вынырнула из прохладной зелени и уткнулась в облака. Эмиль округлил глаза, остановившись на полушаге.

Город убегал вниз извилистыми струйками улочек, рассыпался яркими пятнами больших домов и гостиниц внизу, золотился песком у моря. Эмиль встал на край площадки, и медленно повернул голову слева направо. Вдалеке, у самой кромки берега блеснуло что-то ослепительно белое, словно зеркало метнуло большой солнечный зайчик. Сощурив глаза, Эмиль увидел, что это домик – не очень большой, насколько это можно было понять с такого расстояния. Дальше строений не было. Сверкающим домиком городок заканчивался.

Найти рынок оказалось совсем просто, да и улицу со своим временным домом Эмиль увидел сразу же. Конечно, карта в голове сразу же не сложилась, но примерное расположение самых заметных ориентиров запомнить удалось. Эмиль подмигнул городу и отправился назад, спускаться к пропахшей морем и специями базарной улице.

Нонна Михайловна развешивала бельё. Голубоватые простыни колыхались на ветру, словно паруса, и обдавали двор запахом шампуня. Эмиль попытался скорее проскользнуть мимо хозяйки, но зоркий глаз поймал-таки гостя.

– Постой! – крикнула Нонна Михайловна. – Тут тебе письмо принесли!

От неожиданности Эмиль споткнулся и едва не сорвал с веревки мокрое полотно.

– А вы уверены, что точно мне?

– У меня других Эмилей среди постояльцев нет, – усмехнулась хозяйка. – Да и во всём городе двух не сыщешь. Так что точно тебе. Пойди, возьми в прихожей.

Эмиль взял конверт в руки. Обычный, белый, заклеен ровно, подписан аккуратно. «Эмилю, Базарная, 14». Всё верно. Но как, чёрт побери?