Зеркала Борхеса

– Если вам в Стране Грёз оторвёт, к примеру, руку, то и в реальности – после пробуждения – данная рука непременно онемеет. А потом и отсохнет. Если же вас во сне убьют, то.…Сами, наверное, понимаете, что покойники не просыпаются. Вернее, иногда просыпаются, но, к сожалению (или же к счастью?), крайне редко.… Скажу сразу, что количество «зеркальных» снов может быть практически бесконечным. То есть, ваше путешествие может длиться сколь угодно долго. Сугубо по вашему желанию, мой друг. То есть, в полном соответствии с произведённой оплатой.

– А когда надо смотреться – в тёмную зеркальную сторону? – задумчиво прищурился Алекс.

– В двух случаях. Во-первых, когда вам окончательно наскучили Грёзы, и захотелось – незамедлительно – вернуться в реальный Мир. А, во-вторых, если в одном из очередных сновидений вы получили (не дай Бог, конечно, тьфу-тьфу-тьфу), серьёзное ранение или же сильную контузию. Поверьте мне на слово, но реальная медицина, она намного действеннее той, потусторонней…

– Что же, пожалуй, поверю.

– Тогда спрячьте Зеркала обратно в чехол, его же, в свою очередь, положите в один из карманов. После этого выпейте содержимое этого стакана, ложитесь на кушетку, принимайте удобное положение и закрывайте глаза. Я же закреплю на вашей голове – с помощью специальных магнитных присосок – необходимые зажимы-провода и нажму на кнопку запуска. Готовы?

– А что за жидкость находится в стакане?

– Обычное снотворное. Пейте, не сомневайтесь…

Уже засыпая и чувствуя, как к его голове прикасаются прохладные круглые присоски, Алекс задал последний вопрос:

– Уважаемый дон Франсиско, извините… А что произойдёт, если я случайно потеряю – «Там» – чудодейственные Зеркала Борхеса?

– В этом случае вы навсегда останетесь в Стране Грёз, – поведал ему глухой, неуклонно-отдаляющийся голос. – А ваше бренное тело – в реальном Мире – впадёт в вечную комму… Ещё. «Посещение» «Книги вымышленных существ» будет происходить в строгом соответствии с текстом великого Борхеса. То есть, в алфавитном порядке… И, наконец, последнее. Находясь «Там», вы будете понимать речь всех других персонажей и, соответственно, разговаривать на всех-всех языках…

Глава вторая

Ахерон[4 - Ахерон – мифическое чудище, воплощение Ада. По одной из версий – наказанный титан. В древности существовало поверье, что Ахерона можно встретить недалеко (относительно) от Южного полюса.] и Амфисбена[5 - Амфисбена – мифическая двухголовая змея, вторая голова которой располагается на месте хвоста.]

Ладный трёхмачтовый фрегат, подгоняемый попутным восточным ветром, уверенно шёл по неизвестному проливу, ширина которого не превышала три четверти морской мили. Судя по расположению на небе жёлтого солнечного диска, совсем недавно миновал полдень.

«Ага, подняты только нижние паруса на двух передних мачтах, топселя убраны, а грот и стакселя взяты на риф», – непроизвольно отметил Алекс, с удивлением осознав, что прекрасно разбирается в искусстве судовождения парусных кораблей. – «И это, безусловно, правильно! Плавание под парусами узкими и извилистыми проливами – дело скользкое и насквозь опасное. В любой момент может ударить коварный боковой шквал. Тогда – только держись, запросто можно врезаться в отвесные и крутые береговые скалы, до которых рукой подать… Ещё было бы неплохо узнать – своё тутошнее имя и местный общественный статус…».

Он, стараясь не привлекать нездорового внимания, мельком осмотрел собственную одежду-обувь. Неуклюжие сапоги тёмно-коричневой кожи, серые замшевые панталоны до колен, тёмно-фиолетовый камзол, украшенный квадратными керамическими пуговицами и светло-жёлтыми кружевами на рукавах. За широким кожаным поясом обнаружился громоздкий неуклюжий пистолет. На левом боку – в деревянных ножнах, украшенных круглыми серебряными заклёпками – висела длинная дворянская шпага с кованным вычурным эфесом.

«Определённо, я попал в легендарные Средние века», – предположил Алекс и восхитился про себя: – «Смотри-ка ты, сколько у меня на пальцах золотых перстней, оснащённых различными самоцветами! Рубины, сапфиры, аметисты, изумруды… А что это такое болтается в моём правом ухе? Ага, тяжёлая, явно золотая серьга. Волосы какие-то чрезмерно длинные и слегка сальные. Однако… Эх, посмотреться бы в зеркало! Интересно, а что у меня нынче с физиономией?».

Торопливо нащупав ладонью во внутреннем кармане нарядного камзола заветный бархатный чехольчик, он облегчённо вздохнул и тут же решил, что время для этого зеркальца ещё не наступило. Надо было поискать другое, обыкновенное.

Примерно в ста пятидесяти метрах от борта фрегата тянулись бесконечные низкие берега, густо покрытые невысокими хвойными деревьями и пыльным кустарником.

– Сеньор командор! – долетел до него чей-то смутно-знакомый голос. – Пройдите, пожалуйста, на капитанский мостик!

«Это же португальский язык», – уверенно определил Алекс и тут же вспомнил всё…

Он звался – Алехандро Кабрал. Почти тридцать четыре года от роду. Уроженец португальского городка Синиш. Полноправный командор торговой португальской эскадры, идущей под гордыми королевскими знамёнами.

– Следуем из родимого Синиша в японскую Иокогаму, – тихонько пробормотал Алекс. – Туда везём европейские товары: креплёное и сухое вино, арбалеты, холстину, восковые свечи, дорожные кареты (в разобранном состоянии), пшеничную и ржаную муку. В Японии же загрузимся всякими восточными редкостями: шёлком, пряностями в ассортименте, экзотическим холодным оружием, чайной травой, рисом, стойкими красками… Сейчас суда моей эскадры проходят Магеллановым проливом. До выхода в Тихий океан остаётся миль сто двадцать – с небольшим хвостиком. Фрегат, на котором я нахожусь, называется – «Святая Анна». Анна… Кроме него в состав торгового каравана входит ещё один многопушечный фрегат и три пузатых купеческих брига. А на дворе нынче стоит 1635-ый год.

– Сеньор командор! – продолжал упорно надрываться противный визгливый голосок. – Я вас жду! Это очень-очень срочно…

«Штурман Сантьяго Альварес», – опознал Алекс неприятный голос. – «До чего же беспокойная, суетливая и мнительная личность. Знать, опять чего-то испугавшись, ударился в пошлую панику…».

Стараясь шагать неторопливо и важно, как и полагается полновластному командору серьёзной эскадры, он по короткой скрипучей лесенке поднялся на капитанский мостик. Вернее, на квадратный помост, ограждённый низенькими перилами.

Возле корабельного штурвала дисциплинированно застыл матрос Данни – широкоплечий верзила с откормленной физиономией, украшенной длинным и извилистым тёмно-багровым шрамом. В двух метрах от штурвала, возле крепких перил, обнаружился тщедушный пожилой человечек, крепко сжимавший в морщинистых ладошках длинную подзорную трубу. В южной стороне, куда и были направлены окуляры бельгийского оптического прибора, хорошо просматривались – даже невооружённым глазом – два высоких столба чёрно-серого дыма, вальяжно поднимавшихся над далёкими тёмно-синими горами.

– Что случилось на этот раз, штурман? – нарочито небрежно поинтересовался Алекс. – Узрели очередную смертельную опасность? Приближается ужасная грозовая туча?

– Вз-з-з-гляните с-с-сами, дон Ал-л-лехандро! – отчаянно заикаясь, предложил Альварес, протягивая подзорную трубу.

– Что же, и посмотрю. А ты, сеньор паникующий штурман, хлебни-ка ямайского рома – для укрепления расшатанных нервов. Так тебя и растак, да с двойным перехлёстом…

Картинка, открывшаяся взору, была величественной и, одновременно, угрожающей. На высоких горных пиках, расположенных друг рядом с другом, горели два ярко-розовых «глаза» действующих вулканов. По их крутым чёрным склонам величественно и непреклонно стекали-сползали малиновые потоки расплавленной лавы. Тёмная и широкая седловина перевала, соединявшего пики в единое целое, напоминала собой гигантский, нагло улыбающийся рот.

«На фоне низких лохматых туч, неподвижно зависших на юге, да если подключить обострённую фантазию, то – сама собой – напрашивается однозначная ассоциация: огромный Великан, безудержно и горько плачущий огненными слезами…», – подумал Алекс. – «Вот, так, скорее всего, они и рождаются: самые невероятные легенды и мифы, призванные пугать – до регулярных желудочных колик – доверчивых и наивных обывателей…».

Рядом послышалось бодрое бульканье, аромат отборного ямайского рома приятно защекотал ноздри. Ещё через семь-десять секунд хриплый голос Альвареса – без малейших следов заикания – сообщил:

– Именно так мне его и описывал один благородный ирландский дворянин, заслуживающий доверия.

– Кого – описывал? – Алекс неохотно оторвался от оптического прибора и с любопытством уставился на штурмана.

– Да, Ахерона. Провинившегося слугу Господа нашего. Прикованного – за неизвестные ужасные прегрешения – толстенными чугунными цепями к земной твердыни…

– Расскажи-ка, любезный. Давай, давай, не стесняйся… Рассказывай, рохля худосочная, иначе в глаз засвечу!

Штурман, торопливо заткнув горлышко кожаной фляги грубой деревянной пробкой, заговорил – с откровенно-испуганными и паническими нотками в голосе:

– Ахерон ростом будет – с высоченную гору. Его круглые глаза пылают нестерпимым огнём. Пасть так огромна, что он может поедать закостенелых грешников – тысячами. Десятками тысяч… Иногда Ахерон, когда очень голоден, начинает оглушительно рычать и страшно ругаться. И тогда земля трясётся, как красный осиновый лист – на холодном осеннем ветру. Огромные валуны скатываются по склонам гор, разрушая мирные города и безжалостно давя их несчастных жителей. Извилистые и бездонные трещины упрямо ползут – везде и всюду. Небесные птицы умирают на лету, камнями падая вниз. Рыбы всплывают – кверху брюхом – на озёрных и речных водах. А сами реки текут вспять…

Словно бы подтверждая слова Альвареса, с юга прилетел низкий громовой раскат, деревянный корпус «Святой Анны» ощутимо вздрогнул и покачнулся. Впечатлительный штурман тут же повалился на колени и, воздев к небу сложенные вместе ладони, принялся неразборчиво молиться.

Алекс неодобрительно и сердито посмотрел на рулевого.

– Это я случайно, – смущённо пожимая широченными плечами, принялся оправдываться здоровяк Данни. – Оно так неожиданно загремело, что рука – сама по себе – дёрнулась на штурвальном колесе… Рука, клянусь! Извините, сеньор командор! Больше такого никогда не повторится… Кстати, ветер-то постепенно стихает. Как бы ни установился полный штиль.

Посмотрев на паруса, повисшие – словно рваные тряпки на деревенском заборе, Алекс, слегка пнув носком сапога Альваресу под копчик, строго велел:

– Давай, трусливый пройдоха, продолжай. Что ещё знаешь про этого страшного Ахерона?

– Да, я уже почти всё и рассказал, – истово заверил штурман, торопливо поднимаясь на ноги. – Демоны ещё там всякие появляются…

– Ну, что – за демоны?

– Живут они в бездонном чреве Ахерона… А тёмными беззвёздными ночами регулярно вылезают наружу. Шастают по округе. Пьют человеческую кровь. Похищают глупые и заблудшие Души… Ещё разные чудеса происходят в тех местах, где обитает Ахерон.

– Чудеса?

– Ну, всякие и разные события, которые не случаются в обычном Мире, в обычное Время…

– По южному берегу наблюдаю городские развалины! – прокричал из марсовой бочки вперёдсмотрящий матрос.

– Согласно моей подробной карте, здесь должно располагаться старинное испанское поселение – «Сан-Филипп», – дрожащим голосом сообщил штурман. – Очевидно, проклятые индейцы постарались… Впрочем, какое нам дело до наглых, напыщенных и жадных испанцев? Ровным счётом – никакого! Чем больше их погибнет, тем нам, португальцам, будет легче и проще жить…