Ночь богонгов и двадцать три пули

– Как сбежим-то? Куда? И на что потом будем жить?

– На моё наследство, оставленное покойным дедулей. Старикан был щедрым человеком. Я, видишь ли, являюсь богатой невестой…. Только придётся немного подождать. Вот, исполнится мне восемнадцать лет, тогда. И наследством смогу распоряжаться по собственному усмотрению, никого не спрашивая. И замуж выходить…. Дождёмся декабря. Полюбуемся – в последний раз – на Ночь богонгов. А потом рванём в Мельбурн, где и зарегистрируем супружество.

– Отец мне этого никогда не простит, – загрустил Хосе. – Обязательно, рано или поздно, найдёт. То бишь, найдёт и, не ведая жалости, пристрелит. Из серии: – «Подлые предатели интересов нации подлежат смертной казни. Собаке – собачья смерть…».

– Тогда мы перестрахуемся. Сперва выправим новые документы, естественно, на другие имена-фамилии, и только после этого поженимся.

– Как это – выправим новые документы?

– Так это, – дурашливо хмыкнула смешливая Аль. – Ты, часом, не забыл, что я родом из России? Так вот, в Мельбурне проживает много дедушкиных друзей-соотечественников. Русские же, как всем известно, ребята…э-э-э, ушлые, наглые и шустрые. Любые документы сварганят. За приличное денежное вознагражденье, понятное дело.

– Значит, заключим брак по подложным документам? Понятно. Я про такое читал в книжках…. А что дальше?

– Уедем куда-нибудь.

– Куда конкретно? – проявил природную дотошность Хосе.

– Например, в Новую Зеландию. Отличное, на мой вкус, местечко. Среднемесячная дневная температура – в течение всего года – держится на уровне плюс двадцати двух градусов. Отсутствуют всякие кровососущие насекомые, включая москитов и клещей, а также ядовитые змеи и хищные животные. Шик, блеск и неземной комфорт, короче говоря.

– Чем же мы займёмся в Новой Зеландии? Купим крепкую ферму и будем заниматься разведением овец? Мол, высокодоходное дело?

– Овцы? Фи! От них дурно пахнет. Не люблю…. Можно организовать какой-нибудь другой, более спокойный и эстетичный бизнес.

– Например?

– Ну, право, не знаю, – легкомысленно передёрнула худенькими плечами Алина. – Я, вот, обожаю чёрный шоколад…. Точно! Мы построим небольшую шоколадную фабрику. У меня даже созрела гениальная идея по новому креативному бренду. Шоколадка – «Француженка». Предлагается следующий рекламный текст-слоган: – «Самый чёрный и самый горький шоколад в Мире! Коньяк без «Француженки»? Деньги на ветер…». Как тебе, милый?

– Красиво и элегантно. Как сама ты.

– Спасибо за комплимент. Подставь губы, поцелую…. Значит, дожидаемся Ночи богонгов и сдёргиваем?

– Сдёргиваем, – тяжело вздохнул Хосе. – Пусть будет так.

С момента этого знакового разговора прошло почти восемь месяцев. Наступил декабрь. Приближалось время побега.

* * *

Объятия и поцелуи, чередуясь с нежным любовным воркованием, длились и длились….

Впрочем, всё в этом Мире – даже самое хорошее и светлое – когда-нибудь заканчивается. Да и в других Мирах – аналогично.

– Ой, мне уже пора домой! – неохотно отстраняясь от юноши, объявила Аль. – Приближается вечер. Солнышко уверенно клонится к горизонту…. Когда мы увидимся?

– В следующее воскресенье, на этом же месте, – скупо улыбнулся Хосе. – Кстати, похоже, что дату предстоящего побега придётся сместить на две-три недели.

– Почему?

– Ты же хотела – в последний раз – полюбоваться на Ночь богонгов?

– Хотела.

– Отец говорит, что в природе – из-за холодной и аномально-влажной весны – всё слегка сдвинулось. То есть, гусеницы-совки до сих пор так и не выползли из-под земли. Значит, и бабочки-богонги вылетят со значительным опозданием.

– На две-три недели?

– Ага.

– Ладно, подождём, – понимающе вздохнула девушка. – Ещё один крохотный вопрос. Что это за странный водоём? – указала рукой на идеально-круглый пруд.

– Не знаю, – признался Хосе. – И никто из наших толком не знает. По крайней мере, так принято считать…. Когда пятнадцать лет назад община покупала Форт Томпсон и прилегающие к нему земельные наделы, то в Купчей было чётко оговорено, мол: – «Покупатель обязуется не подвергать круглый водоём, обозначенный в Приложении как – «К-145/15», никакому, даже малейшему механическому воздействию. А так же сообщать – кому бы то ни было – о самом существовании упомянутого объекта…». Отец, конечно, о чём-то догадывается. Но предпочитает молчать. Видимо, бывший хозяин Форта был непростым человеком…. Иногда этот круглый прудик пропадает. То есть, исчезает…

– Как это – исчезает?

– На время, конечно. Два года назад, в двадцатых числах декабря, я случайно забрёл сюда. Прихожу, а ничего нет. Ни самой поляны, ни круглого водоёма, ни этого эвкалиптового леса. Только нудный холодный дождик капает с неба. Часа три с половиной ходил туда-сюда. Ничего не нашёл, промок до костей, вернулся домой…. А в марте месяце я ещё раз наведался в это местечко. Жгучее любопытство одолело. Прихожу, а всё вернулось на прежние места. Странность странная, как принято выражаться в современных мистических романах.

– Коварно обманываем наивную девушку? – подозрительно прищурилась Алина. – Голову морочим?

– Ничуть не бывало. Так всё и было. Готов чем угодно поклясться…. Подожди. Слышишь? Что это такое?

Над овальной поляной поплыл странный, очень низкий и приятный для слуха звук.

– Ой, посмотри-ка! – указала рукой на пруд Аль. – Очень необычно и красиво.

По тёмно-кофейной гладкой поверхности воды стали расходиться-разбегаться причудливые узоры самых разнообразных расцветок – изумрудные, сиреневые, светло-жёлтые, цвета утренней морской волны, ультрамариновые…. Узоры беспорядочно расходились, сходились, переплетались, исчезали, появлялись снова. А странный звук всё летел и летел, преобразуясь – время от времени – в изысканный и настырный перезвон крохотных серебряных колокольчиков.

Наконец, всё закончилось. Звук затих, пруд вновь стал однотонно-коричневым и скучным.

– Что это было? – удивлённо моргая редкими белёсыми ресницами, спросил Хосе. – Ничего не понимаю…

– Не знаю. Но что-то, определённо, не так, – недоверчиво нахмурилась девушка. – Сейчас проверим.

Она подобрала с земли увесистый гранитный булыжник и, коротко размахнувшись, бросила его в воду.

Раздался глухой перестук, и камень, коротко подпрыгнув несколько раз, неподвижно застыл на гладкой поверхности.

– Пруд замёрз? – несказанно удивился Хосе. – Вода превратилась в лёд? Или же в стекло? В гладкий камень? Мы присутствовали при пробном запуске некоего механизма?

– Похоже на то, – согласилась Аль. – Цветные узоры? Может, это были сигнальные огни? Мол: – «Площадка к приёму готова»?

– К приёму – чего? Кого?

– Не знаю. Странно всё это…. Стоп. Чуть хлыст не позабыла. Впрочем, он мне и не нужен. Так, деталь костюма для верховой езды. Не более того…

* * *

Аль ловко проскользнула в узкую прореху в проволочном заграждении. Проскользнула и позвала вполголоса:

– Ласточка. Эй. Ты где?