Выбор-побег

– Мало ли, где, – надменно поморщился чукча. – Мест, что ли, мало? Прошлое, Будущее, всякие параллельные миры…

– Шутишь?

– Ты, Странник, уже в третий раз называешь меня шутником, – неожиданно обиделся Афанасий. – Я тебе что, Евгений Петросян?

– Кто это такой? – хмуро поинтересовался Егор. – Не знаком с данным гражданином.

– Не знаешь? Ах, да! Ты же память потерял…. Евгений Петросян – известный российский юморист. Вернее, это он сам считает себя таковым, однако.

– А где я сейчас нахожусь?

– Ты? Здесь, конечно же. На восточном чукотском мысе Наварин, однако. То бишь, на берегу сурового Берингова моря.…Только об этом знают, отнюдь, не многие. А именно, я, ты, несколько жителей городка Анадыря, да ещё те ребятишки, которые балуются со спутниками. А для всех остальных жителей нашей планеты ты, Странник, умер. То есть, это они так считают…

– Интересные дела!

– Интересные, – невозмутимо подтвердил чукотский шаман. – Что тебе ещё рассказать?

– Про родственников, – попросил Егор. – Если, конечно, можно…

– Попробую, однако…. Твои родители уже давно переселились в заветную Долину Теней. Братьев и сёстер нет, да и не было никогда. Жёны…. Их, похоже, целых две.

– Чёрненькая и светленькая?

– Ага, точно! Та, которая с русыми волосами, она живёт (или – жила?), в другом мире…

– Ты сказал – жила? Следовательно, она умерла?

– Трудно сказать, – задумался Афанасий. – Наверное, умерла – для нас с тобой. Во-первых, дело было в далёком восемнадцатом веке. Во-вторых, вы с ней больше никогда не увидитесь. Ни с ней, ни с детьми. Два сына и дочка…. Жаль, вы со светленькой были, как иногда говорят по телевизору, идеальной парой. Но путь в восемнадцатый век тебе, Странник, заказан. Зато, похоже, открыт – в более ранние Времена…. Чёрненькая же барышня – нашенская. Вижу ещё сына и дочурку. Плодовит ты, однако, Странник.

– Мы с ней, с черноволосой женщиной, ещё увидимся? – спросил Егор хриплым от волнения голосом.

– Увидитесь. Только, вот, сладится ли у вас? Не уверен, однако…

– Почему?

– По капустному кочану! – ехидно усмехнулся чукча. – Каждый человек в этой жизни должен постоянно выбирать. Ну, как на дорожной развилке. Налево, направо, прямо…. У тебя – свой выбор. У твоей жены – свой. Если эти выборы совпадут, то дальше – по жизненному пути – пойдёте вместе. Не совпадут, извини, но разбежитесь в разные стороны – навсегда…. Ладно, сделаем краткий перерыв в разговоре. Где твой медвежонок? Вижу…. А сам, пока я буду общаться с камушком, займись чифирем. У тебя есть чай «со слоником»? Нет? Очень жалко…. Ладно, заваривай – из чего есть. Только заварки не жалей, однако. Что у тебя в этой литровой жестяной банке? Гвозди? Я их, пожалуй, высыплю на печку. Незачем чифирем портить хорошую посуду. То есть, чашки и миски…

Егор разжёг керосинку, вскипятил в жестянке воды, сыпанул туда чайной заварки и задумался: – «Может, ещё добавить? Ни разу ещё не изготовлял этого экзотического напитка. Да и не пробовал…».

– Если не пробовал, то и не надо, – посоветовал подошедший Афоня. – Ни к чему…. Ещё добавь заварки. Не жалей! – поставил на столешницу обоих медвежат и, заговорщицки подмигнув, спросил: – Как они тебе?

– Близнецы-братья! – улыбнулся Егор. – Похожи друг на друга, как две капли воды. Только разноцветные…

– Мой мишка – местного изготовления, – пояснил чукча. – А твоего вырезали на далёкой Аляске.

– Да, ну!

– Ну – баранки гну. Эскимосская работа. Вернее, тлингитская. Тлингиты[6 - – Уже в 19-ом веке племя тлингитов перестало существовать, частично вымерев от вирусных заболеваний, частично – ассимилировав с атабасками. Версия о том, что тлингиты являлись прямыми родственниками эскимосов, существует, но научно она не доказана.], они близкие родственники эскимосам.

– Разве эскимосы обитают на Аляске? Я думал, что их поселения расположены только на севере Канады.

– Сейчас это так, – печально вздохнул Афоня. – Но до середины девятнадцатого века эскимосов можно было встретить и на западном побережье Аляски…

От души напившись чифиря, Афанасий благостно улыбнулся, довольно откинулся на спинку стула и, аккуратно промокнув потный лоб рукавом штормовки, небрежно поинтересовался:

– Хочешь, Странник, чтобы память вернулась к тебе?

– Конечно, хочу! – вновь заволновался Егор. – А такое, разве, возможно?

– Не вопрос…. Сделаем, пожалуй, так. Через две недели, третьего августа, встретимся – уже ближе к вечеру – на шаманском кладбище. У тебя, Странник, надеюсь, имеется в хозяйстве перекидной календарь?

– Найдётся. А где конкретно мы встретимся? Кладбище же, отнюдь, не маленькое…

– Возле чёрной базальтовой квадратной плиты. Она там такая одна.

– Знаю, проходил мимо.

– Вот, к ней и подгребай, – Афоня вновь потянулся к жестяной банке. – Пошаманю немного. Попрошу у всесильной Небесной Тени милости для тебя, болезного.

– Думаешь, получится?

– Почему бы и нет? Обладатель медвежонка-талисмана – заслуживает доброго отношения к себе. Это – как метка такая. Мол, данный человек является любимцем Богов…. Только, Странник, не забудь прихватить с собой медвежонка и пачку чая. А ещё лучше – две.

– Я принесу тушёнки, макарон и копчёную горбушу, – сообщил Егор. – Перекусим у костерка…

– Не надо, не утруждайся. При камлании[7 - – Камлание – (от «хам», «кам» – названия шаманов в ряде тюркских языков Южной Сибири), термин в русском языке, обозначающий особые ритуальные действия шамана, во время которых он – якобы – общается с духами.] не каждая еда сгодится. Я сам обо всём позабочусь. Не беспокойся.

Третьего августа небо – с самого утра – затянуло пухлыми серыми тучами.

– Как бы дождик не зарядил, – ворчал Егор, старательно запихивая в походный рюкзак скатанную в рулон плащ-палатку. – Помешает это камланию? Не помешает?

Но Афанасий – при встрече – успокоил:

– Наоборот, поможет. Тучи – для Небесного Огня – очень хорошо. А к рассвету небо прояснится, однако.

– Что такое – «Небесный Огонь»? – уточнил Егор.

– Северное сияние. Без него камлать – только время понапрасну терять…. Давай-ка, Странник, не ленись. Разводи костёрок.

– А откуда здесь взялись такие отличные дрова? Даже толстые берёзовые чурбаки…

– От горбатого верблюда, – невежливо ответил шаман, выставляя-раскладывая из объёмного вещмешка на квадратную базальтовую плиту различные миски, деревянные дощечки, свёртки, фляжки и тёмные серебряные стаканчики. – Я читал про этих экзотических зверей в толстой книжке. Там ещё картинка была. Красавцы, на мой вкус. Слегка похожи – общим обликом и печальными глазами – на северных оленей…. А чурки предназначены не для огня. Мы на них будем сидеть.

– Ты предлагаешь использовать могильную кладбищенскую плиту – в качестве обеденного стола? – поделился сомнениями Егор. – Нехорошо это, право слово….

– А где ты видишь могилу? Чёрная плита? Это и есть – стол для трапезы…. Ведь, как говорят, на русских кладбищах тоже есть столики? Вот, видишь. Чем же чукчи хуже, однако?

Костёр, тихонько постреливая яркими угольками, разгорелся.