Дорога к вулканам

– Неудобно как-то, – неуверенно хмыкнул Тим. – Разница в возрасте, как-никак. И жизненный багаж разный.

– Неудобно – с голодным медведем спать в тесном балагане, хр-р-р… Возраст? Ерунда. Время – материя призрачная и неверная. Годы текут как песок сквозь пальцы. Оглянуться не успеешь, как станешь древним стариком. А если повезёт, то и патриархом большого семейства. Отцом, дедушкой, прадедушкой. Хр-р-р. Если, конечно…

– Если, конечно, что?

– Если, хр-р-р, не пристрелят в одной из славных и отвязанных эскапад, – задумчиво всхрапнув, пояснил Ворон. – Глаза-то у тебя, путник проходящий, хорошие. Мол, потенциальный долгожитель. Но, как говорится, наш Мир полон всяких и разных случайностей. Неожиданных, незапланированных, невероятных и – в конечном итоге – фатальных, увы, хр-р-р.… Удивляешься, почему я так говорю? Не смыслу сказанного удивляешься, а форме? Мол, все заслуженные камчатские шаманы прямо-таки обязаны говорить короткими и рублеными фразами? Всё верно. Стереотипы надо уважать. Без них – никуда. Хр-р-р… Заметь, Брут, что у барной стойки я примерно так и говорил – коротко и рублено. А здесь, без посторонних ушей, можно себя и не сдерживать…

– А вот и я! – объявил молодой фальцет, и возле их столика появился худосочный бармен с прямоугольным подносом в руках. – Ваш заказ доставлен. Водочка – два графина по четыреста грамм. Чёрный хлебушек. Черемша солёная. Чавыча с душком. Орляк маринованный. Копчёный китовый язык. Вяленая медвежатина. Оленья грудинка для собаки…

– Гав!

– Пардон, для пса.

– Спасибо, Иван Иванович. Уважил, хр-р-р… Брут, помоги добру молодцу сгрузить угощенья с подноса. Миску Клыка пристрой на полу. И водку разливай по рюмашкам. До краёв, понятное дело. Чтобы жизнь была – как чаша полная…

Тим, выполняя шаманское поручение, размышлял про себя: – «Очередной странный человек повстречался на моём жизненном пути… По внешнему виду, пожалуй, ительмен. По крайней мере, именно так описывают ительменов в Интернете. Высокое переносье, в меру плоское лицо, выступающие полные губы, тёмный цвет лица… Глаза? Типично шаманские. То бишь, узкие, чёрные и неподвижные, словно бездонные древние колодцы… А вот, ухватки и манера говорить… Не знаю, честное слово. Что-то европейское в Вороне ощущается. Или же не европейское? А какое тогда? Непонятно… И ещё одна странность. Шаману, судя по всему, уже далеко за восемьдесят, а в его чёрных волосах-косах нет ни одного седого волоса. Ни единого. Смоль сплошная. А бородка, наоборот, седенькая…

– Ну, за знакомство, – провозгласил тост Костька. – Вздрогнули… Закусывай, Брут, закусывай. Черемшу настоятельно рекомендую. Ох, и ядрёная. Хр-р-р… Ну, путник, обменяемся мироощущениями?

– Обменяемся, не вопрос.

И они обменялись. То есть, поговорили – между дежурными и немудрёными тостами – о всяком и разном. И о высоких материях, и о грубых реалиях сегодняшнего дня…

А когда водка закончилась, и трапеза уверенно подходила к концу, Ворон, загадочно щуря угольно-чёрные глаза и неторопливо перебирая коричневыми пальцами нефритовые чётки, извлечённые из нагрудного кармана малахая, поинтересовался:

– Наверное, путник любопытный, хочешь узнать, кто убил бедолагу Томаса Грина?

– Конечно, хочу, – насторожившись, подтвердил Тим. – И кто же?

– Паланцы.

– Э-э-э…

– Это такая разновидность береговых коряков. Хр-р-р… Проживают на северо-западе полуострова, между посёлком Усть-Вояполка и деревней Лесная.

– Понятно… А за что убили-то?

– За дело, – невозмутимо объявил шаман. – По ранней весне, когда ещё везде лежал наст, инспектор Грин на снегоходе добрался до верховий реки Озёрной. Хр-р-р… А там, в нагромождении скал Срединного хребта, располагалось Капище паланцев – тайное, древнее и заветное… Зачем он разорил Капище? О чём думал? Наверное, о деньгах и славе. Не иначе, хр-р-р… Короче говоря, Томас сложил в рюкзак амулеты, подвешенные к Главному идолу. То есть, сперва срезал ножом, а потом сложил. Самого же идола спилил, обмотал верёвкой, её конец прикрепил к снегоходу и увёз ценный трофей в неизвестном направлении. Подписав, тем самым, собственный смертный приговор. Хр-р-р… Сколько паланцев сейчас проживает на Камчатке? Что-то около шести сотен. И две трети из них – люди вполне даже дееспособные. То есть, способные на убийство…

– Гав-в, – окончательно загрустил Клык, мол: – «Что же за день такой сегодня? Подозреваемые размножаются практически в геометрической прогрессии. Сперва к их перечню добавилось несколько тысяч взрослых жителей посёлка Ключи. А теперь ещё и порядка четырёхсот камчатских аборигенов. Хреновый и неожиданный поворот… И что со всем этим теперь прикажете делать?».

Глава четвёртая

Посёлок Ключи

К их столу – в очередной раз – вернулся худосочный молоденький бармен и, уважительно склонившись над тёмно-коричневым морщинистым ухом шамана, что-то почтительно зашептал.

– Спасибо, родной, – с видимым трудом поднимаясь на ноги, душевно поблагодарил Ворон. – Хороший мальчик. Понимающий, хр-р-р. Может, к зиме и на работу к себе переманю. Старшим специалистом по связям с российской и международной общественностью. Если, конечно, надумаю открыть в Петропавловске полноценный офис. То бишь, филиал. Хр-р-р… Подай-ка мне посох. Благодарю… Ну, а с вами, Брут и Клык, вынужден попрощаться. Хр-р-р… Распогодилось, всё же, над Центральной Камчатской впадиной. Туман частично растаял. А частично, как и полагается, откочевал к Тихому океану. Диспетчеры, наконец-таки, дали добро на взлёт, хр-р-р… А вы-то, путники, чего забеспокоились? Не суетитесь понапрасну. Вам ещё ждать и ждать. Часа два с половиной, не меньше. Пока пилотов найдут и извлекут из ресторана на втором этаже. Пока в чувство приведут. То, да сё. Хр-р-р… Поэтому, не напрягаясь, отдыхайте… Вань, ты псу-то ещё оленьей грудинки принеси – в качестве добавки. А его хозяину брутальному – литровую баночку пива австралийского. Светлого и крепкого. Он его обожает, хр-р-р… Ладно, новые знакомцы. Прощаюсь. Не насовсем, конечно. Свидимся ещё, Бог даст. Держи, Брут, мою визитку. Звони, если соскучишься. Поболтаем. На сегодня – всё. Хр-р-р…

Ворон, тяжело опираясь на посох, и поддерживаемый под локоток предупредительным барменом, величественно проследовал в дальний торец зала ожидания и вскоре скрылся за одной из служебных дверей.

– Гав? – оживился Клык, мол: – «Как оно тебе, приятель?».

– Ты же знаешь, что я водку не люблю, – брезгливо поморщился Тим. – А черемша, действительно, оказалась ядрёной. Теперь, понятное дело, пару суток изо рта будет нестерпимо вонять, и, что характерно, никакая зубная паста с жевательной резинкой не помогут… Копчёный китовый язык? Да, своеобразная и вкусная штуковина. А, вот, вяленая медвежатина мне откровенно не понравилась. Прогорклая какая-то, с неприятным химическим привкусом…

– Гав!

– Так ты не про еду-питьё? А про шамана Костьку?

– Гав-в!

– Не знаю, честное брутальное слово. С одной стороны, конечно, серьёзный, заслуженный и умный человек. Я бы даже сказал – однозначно-авторитетный…

– Гав?

– С другой? – усмехнувшись, переспросил Тим. – А с другой стороны, искусственный он какой-то. Понты сплошные и надуманные. То бишь, некое тайное двойное дно явственно ощущается… Ага, официант возвращается. Тащит пиво и грудинку северного оленя… Облизываешься? Слюна потекла? Ну-ну…

Минут через пять-шесть, тщательно вылизав длинным тёмно-розовым языком опустевшую миску, Клык известил:

– Ик… Гав-в-в, – мол: – «Ужасно вкусно. Непередаваемо, неправдоподобно и волшебно… Я, конечно же, на Шпицбергене вкушал оленью грудинку. Но это были уже пожилые животные, на отстрел которых изредка выдают лицензии. У неё даже цвет был другой – слегка сероватый и подозрительный. А эта – нежно-нежно-розовая, очень сочная и пахучая до полного сумасшествия… Её бывшему хозяину, скорее всего, и года ещё не исполнилось. Нехорошо это, понятное дело. То бишь, гуманизмом и не пахнет. Ладно, пусть тематическими морально-правовыми аспектами занимаются местные журналисты и депутаты. Им, в том числе и за это, неплохие деньги платят… А что у тебя, братец, с физиономией? Пиво не понравилось? Старое, наверное. Из самой Австралии, как-никак, везли. Морем, не иначе…

– Из Австралии? – брезгливо отодвигая полную на две трети пивную банку в сторону, криво ухмыльнулся Тим. – Не смеши меня, приятель.

– Гав?

– А, вот, так и понимай… Помнишь, Сан Саныч говорил, что, мол, в Ключах практически весь алкоголь является самопальным? Похоже, что не только в Ключах. В этой банке, к примеру, налита обыкновенная «Охота крепкая», в которую щедро капнули питьевого спирта. Гадость редкостная, страшная и неудобоваримая, вызывающая стойкую тошноту. А стоит данная баночка, скорее всего, порядка десяти американских долларов. Прибыль – на уровне трёхсот полновесных процентов, если не больше… Да, старина Карл Макс, пожалуй, во многом был прав. Во многом. Если, понятное дело, не во всём. Точка… А что, кстати, ты думаешь по сомну подозреваемых?

– Гав-в-в, – мол: – «По-прежнему считаю, что убийство Томаса напрямую связано со сделанным им открытием. Поэтому поселковых браконьеров и геологов-золотоискателей из перечня подозреваемых можно смело исключить. Остаются российские военные, коряки-паланцы и румын Чак Мунтяну.

– Паланцы и открытие? – засомневался Тим. – Слабенькая версия, на мой взгляд… Хотя, это как посмотреть. Ворон же чётко сказал, мол: – «Томас сложил в рюкзак амулеты, подвешенные к Главному идолу…». Понимаешь, амулеты? А вдруг, среди них было что-нибудь инопланетное? Например, в незапамятные времена в районе камчатского Срединного хребта разбился межзвёздный корабль инопланетян, а любопытные паланцы, усердно покопавшись в космических обломках, нашли нечто. Нашли и закрепили-подвесили на своём Главном идоле. Ладно, разберёмся. Если отыщем спиленного идола, то, вполне возможно, и похищенные амулеты найдутся… Итак, исчезнувший паланский идол и ракетный полигон «Кура». Займёмся, понятное дело. Только не сразу. Сперва обустроимся в посёлке и несуетливо осмотримся по сторонам. Дополнительной информацией обрастём. Потом выедем на Безымянное месторождение – ведь надзора за строительством дороги никто не отменял. Ну, а после этого и приступим… Так, покидаем гостеприимный столик и возвращаемся к Санычу. Надо с вещами разобраться. Вернее, с картонной коробкой, презентованной Чаком. Ну, как её транспортировать? У меня же, в конце-то концов, не сто рук. Распихаю бутылки с алкоголем в рюкзак и по баулам, да и все дела…

Через два с половиной часа, как и обещал Ворон, объявили посадку на вертолёт.

– Придётся, дружище Клык, надеть на твою благородную собачью физиономию намордник, – объявил Тим.

– Гав!

– Предлагаешь не торопиться? Мол, вдруг, не потребуют? Хорошо, будем дожидаться отдельной команды. Не вопрос…

Отдельной команды – касаемо собачьего намордника – так и не последовало. Пожилая мрачная тётка в мятой «аэрофлотовской» форме равнодушно проверила у пассажиров рейса билеты и, небрежно махнув рукой, велела:

– Ступайте, хлопчики, вон в ту дверь. Как выйдите на лётное поле, так сразу направо и поворачивайте. Мимо вертолёта не пройдёте. Там не заперто, смело залезайте. Только сверх меры, пацанчики, не безобразничайте…

Кроме Тима, Сан Саныча и Клыка в Ключи направлялись ещё двенадцать пассажиров – все достаточно молодые, шумные, чуть-чуть хмельные и навьюченные серьёзными рюкзаками.

– Питерские конкуренты, – исподволь бросая на молодых людей косые взгляды, прошептал-прошипел Дунаев. – Проводят геологоразведку на Озерновском рудном поле. Вскоре тоже задумаются о дороге к побережью. Только будут её отсыпать вдоль другого, то бишь, левого берега реки Озёрной… Построить через речку мост и эксплуатировать нашу строящуюся дорогу совместно? Мол, так всем будет экономически выгоднее, и, кроме того, дикая природа Камчатки пострадает меньше? Да, наверное, это так. Но, увы, совершенно невозможно. Скорее небо упадёт в Авачинскую бухту, чем питерцы договорятся – о чём-либо – с москвичами…

Ми «восьмой» был откровенно-стареньким, с облупившимися жёлто-синими бортами. Рядом с ним не наблюдалось ни единой живой души, и питерские геологи-буровики, долго не думая и заговорщицки пересмеиваясь, тут же залезли внутрь вертолёта. Вскоре оттуда долетели характерные «пшики».