Каменное убранство Петербурга

Гранит месторождения «Богатыри» (на Карельском перешейке, к западу от железнодорожной станции «Кузнечное»). Серовато-розовый гранит гнейсовидного сложения с желваками и линзочками розового микроклина в словно бы давленой полосчатой ткани горной породы. Пример использования – облицовка наземного здания станции метро «Лиговский проспект».

Гранит «Ладожский». Карьер расположен на Карельском перешейке, к западу от железнодорожной станции «Кузнечное». Серовато-розовый крупнозернистый камень слабо полосчатого, гнейсовидного сложения. На его скальных блоках написаны имена погибших в Афганистане воинов-петербуржцев (Парк интернационалистов, пр. Славы в Купчине).

Серый гранит «Возрождение». Это петербургский камень новейшего времени. Интенсивно добывается у города Каменногорск на Карельском перешейке. Массово используется в мощении тротуаров, в ступенях лестниц, в облицовке стен, в оформлении фонтанов и памятников. Характерны одиночные крупные округлые по форме вкрапления светло-серого микроклина, ярко отблескивающие на солнце на фоне светло-серой или розовато-серой среднезернистой массы горной породы. Он относится к формации рапакиви, но абсолютно не похож ни на розовый, ни на серый финский рапакиви старого Петербурга, ни тем более на капустинский рапакиви. Лучшее место, чтобы присмотреться к камню, – художественная композиция «Послание в будущее» на Университетской набережной у места бывшего наплавного Исаакиевского моста. Раскрытая книга со словами А.С. Пушкина выполнена в граните «Возрождение». Его надо сравнить здесь же с камнем мемориальной стенки в честь Бетанкура (это капустинский гранит) и с камнем парапета набережной (это старый финский рапакиви). Тут же есть еще один гранит – кузнеченский, он под фонарными столбами у спусков к воде. Новые архитекторы и реставраторы бездумно собрали вместе разный камень. В старых набережных он был один-единственный.

Розовый и розовато-серый гранит «Ала-Носкуа». Это еще один вид гранита формации рапакиви. Добывается вблизи города Каменногорск на Карельском перешейке. Большие округлые вкрапления микроклина расположены в мелкозернистой (таблитчато-зернистой) массе горной породы. Использован в постаменте памятника Александру Невскому перед входом в Лавру.

Розовато-коричневый грано-сиенит. Этот новый благородный по окраске камень добывается на самом севере Ленинградской области, к северу от железнодорожной линии Выборг – Хиитола. В обиходе его относят к граниту, но в нем намного меньше или почти нет кварца. Разрабатывается несколько месторождений – Ириновское, Ояярви (Уральское-2), Балтийское, Дымовское, Елизовское. Торговое название – «Бурый медведь». Типичный пример использования – памятник Анне Ахматовой на набережной Робеспьера.

Бородинский гранит. Своеобразный по рисунку гранит – в нем цепочки брусковидных кристаллов розового микроклина «плывут друг за другом» в более равномерной массе других минералов. Добывается у железнодорожной станции «Бородинское» на Карельском перешейке. Типичные примеры – постамент под групповыми скульптурами в памятнике «Разорванное кольцо» на площади Победы и плиты тротуара Невского проспекта в его узкой начальной части.

Капустинский гранит. Этот красивый по цветовому оттенку крупнозернистый камень выглядит по-разному. В одних срезах четко заметно почти параллельное друг другу расположение кристаллов микроклина, в других он имеет однородное на вид массивное сложение. С геологической точки зрения камень относится к формации рапакиви, но он абсолютно не похож на классический для старого Петербурга розовый финский морской гранит. Добывается у г. Коростень (Украина).

Мансуровский гранит. Он из современных карьеров в Башкирии. Равномерного мелкозернистого строения и очень светло-серый. При умелой обработке бучардой поверхности камня он становится похожим на белый мрамор, лучший пример – камень под бюстом востоковеда и тюрколога башкира А.А. Валидова во втором дворике факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета. Часто используется в последние годы в метро, например из него вырезана указательная стрелка в полу станции метро «Чкаловская».

Гранит «Балтик браун» (Baltic brown). В 1980-х гг. гранит типа финского розового морского (рапакиви) стал вновь закупаться в Финляндии, но уже на других карьерах. Поэтому он часто имеет коричневатый или даже зеленовато-серый оттенок. Торговое название – Baltic brown. Типичные примеры – тротуар у станции метро «Площадь Восстания» со стороны Невского проспекта и площади Восстания и тротуар Адмиралтейского проспекта.

Гранит «Балморал ред» (Balmoral red) – гранит новейших закупок в Финляндии. Имеет равномерное массивное строение. Состоит из брусочков розового микроклина, зерен кварца и других минералов. Типичный пример – тротуары Адмиралтейского проспекта.

Гранит «Розабета» выглядит как ситчик из розовых и серых зерен полевых шпатов. Поступает из Италии. Типичный пример – облицовка стены в изгибе прохода от перронного зала станции метро «Гостиный двор» к эскалаторам на «Канал Грибоедова».

Гранит «Кобра». Розовато-коричневый полосатый гранит (гнейсо-гранит), полосы более темного окраса ползут, словно змеи, в более светлом поле. Привозят из Бразилии. Типичный пример – облицовка фасадных стен дома № 9 на набережной Робеспьера на всю его высоту.

Гранит «Джеол Калифорния» – коричнево-желтого цвета, струйчатый. Типичный пример – облицовка стен цокольного этажа дома № 64 на Каменноостровском проспекте.

Черный камень. Обычно это горные породы серий габбро-норита, габбро, или габбро-диабаза. В обиходе их часто называют габбро или, еще более часто, черным гранитом, или даже черным мрамором. Последнее совсем неверно, так как истинный черный мрамор мягче гранита и даже царапается стеклом. Габбро-нориты, габбро, габбро-диабазы сходны между собой по виду и свойствам. Твердость у них меньше, чем у гранита, но выше, чем у стекла. Они хорошо полируются. Камень состоит из мелко-среднезернистой смеси серых, голубоватых, зеленовато-белых зерен (это полевые шпаты), черных и зеленовато-черных зерен (это минералы – силикаты магния и железа) и черных металлических по виду зерен магнетита. От количественных соотношений минералов, формы зерен, характера их срастаний и взаимных прорастаний зависит оттенок цвета камня и его рисунок. Камень поступает из месторождений Мурманской области и Карелии.

Лабрадорит. И еще один из немногих примеров использования камня в новое время – облицовка цоколя ателье мод на Вознесенском проспекте, д. 46, плитами украинского лабрадорита.

Ларвикит. Это очень декоративный среднезернистый камень, ярко переливающийся изнутри голубым свечением. Он целиком состоит из полевого шпата (анортоклаза) и представляет собой горную породу, называемую сиенитом. Издавна добывают в Южной Норвегии у залива Бохус. Имеется несколько цветовых разновидностей камня: черная, коричневая, серая, светлосерая и др. Черный ларвикит использован в филенках с кронштейнами для флагов на фасаде дома Зингера и в оформлении одного из каминов в особняке Кельха на ул. Чайковского. В новейшее время светло-серым ларвикитом («перламутровым гранитом», «голубым перламутром») облицованы стены нижних этажей жилого дома на Тверской ул., 5. А в облицовке каменного фасада дома напротив (Тверская ул., 4) использован тот же ларвикит, но черно-серого цвета.

Песчаник. Нам известны только два примера использования песчаника после 1914 г. Первый – это красный песчаник в облицовке цокольного этажа жилого дома на углу Почтамтской улицы и Конногвардейского переулка. Песчаник взяли недалеко – из разобранной ограды сада у Зимнего дворца (у Адмиралтейского проезда). А металлическую решетку использовали, как известно, для сооружения ограды у нового парка для рабочих на проспекте Стачек. Второй пример – новейшая церковь во имя иконы Божьей матери «Державная» (у больничного квартала на проспектах Гражданском, Луначарского и Просвещения, 2007, арх. Б.П. Богданович). В оформлении ее цокольной части применен песчаник из Ростовской области.

Как это делалось

Пришла пора рассказать о том, как добывали и обрабатывали камень для строящегося Петербурга. В мире имелся уже громаднейший опыт добычи строительного камня, его извлечения из горных выработок, перемещения на малые и большие расстояния, обработки, подъема на разные уровни зданий и других сооружений. Имеется подробная книга о том, как строили древние римляне (Jean-Pierre Adam, Roman Building: Materials and Techniques. 1989; B.T. Batsford Ltd. London). Она хорошо иллюстрирована, в ней воспроизведено множество фресок, мозаик и скульптурных рельефов, на которых древние римляне изобразили свою технику строительных работ в малейших деталях. Здесь видно, что буры, сверла, долота, молотки, пилы, полировальные приспособления, крюки и полиспасты, известь, цемент, бетон, строительные леса и системы стропил, арочные и сводовые перекрытия и т. д. и т. п. – все в принципе было изобретено и успешно использовалось древними римлянами. Новым для Петербурга стал лишь новый для России размах каменных градостроительных работ.

Старинные разработки мрамора

Мрамор добывался в карьерах у северной оконечности Онежского озера, вблизи села Тивдия, и к северу от Ладожского озера, у села Рускеала (Рускола). Первые сведения об этих карьерах связывают с именем пастора из Сортавалы (Сердоболя) Самуила Алопеуса. Как писал сам Алопеус, он в 1757 г. «с дозволения Выборгской консистории предпринял первую свою поездку к Петрозаводским медным и железным рудникам… для исполнения духовных треб, а частью для осмотра рудников». Затем он стал ездить в эти края ежегодно и «старался распознать находящиеся в Карелии горные и каменные породы, которые для строения и другого употребления были годны»[10 - Алопеус С. Краткое описание мраморных и других каменных ломок, гор и каменных пород, находящихся в Российской Карелии. СПб., 1787. С. 15.]. По сведениям В.П. Соболевского, одни «вообще почитают его за виновника открытия, другие, напротив того, приписывают… честь открытия» Рускеальского месторождения «сердобольскому бухгалтеру Ренерусу», а мрамора у села Тивдия – новгородскому купцу, уроженцу села Лычнова на озере Сандал Ивану Мартьянову и олонецкому крестьянину Ивану Гриппиеву. Вернее всего, эти месторождения были известны и ранее, строительство Северной столицы лишь дало им новую судьбу.

Регулярная разработка обоих месторождений для нужд Петербурга началась в 1769 г. В этот год в село Тивдия были отправлены два «италианских каменоломщика и камнесечца», а с Урала было перевезено несколько партий семейных рабочих, знакомых с гранильным делом. Так возник поселок Белая Гора. В Рускеале камень добывали финны и русские.

Глыбы мрамора добывались ручным бурением и «порохострельною работою», затем они разделывались на блоки разного размера также ручным бурением и с помощью черного пороха. Для отделения глыбы, или «массы», от скалы в ее подошве вырубалось пещерообразное углубление, в нем оставлялись столбы, или подгорники, поддерживающие горную массу. Подрубку снизу продолжали до первой большой вертикальной трещины. Затем «масса» отбуривалась по бокам. Наконец, пробуривались вертикальные полые «цилиндры» под порох для того, чтобы оторвать «массу» от скалы и повалить ее на дно карьера. Дно усыпали щебнем, чтобы смягчить удар отвалившейся «массы». Бурили вручную двугранными и четырехгранными бурами. Работали всегда парой: один рабочий бил кувалдой по буру, другой держал бур и поворачивал его после каждого удара. Длина обыкновенного бура составляет около 1,4 м, диаметр разный, почти до 9 см. Им «выбуривали по уроку 6 1/2 аршин, в зимнее время 5 аршин, в весьма твердой породе иногда продвигаются только на 1/2 аршина. Работы на ломке производятся безостановочно и летом, и зимою, а бурение и ночью другою сменою» – так описывает разработку Рускеальского карьера в 1839 г. капитан В.П. Соболевский.

Цилиндры для пороха выбуривались на глубину до 6–9 м и на расстоянии около 2–6 м друг от друга, в каждый цилиндр высыпалось приблизительно от 50 до 65 кг пороху, сверху он забивался обыкновенной глиной и толченым кирпичом. На отвалку одной глыбы употреблялось до тонны и даже более пороху. Как указывал В.П. Соболевский, в Рускеале «для безопасности стрельба бывает в обеденное время, после вечернего шабашу и рано поутру, до прихода рабочих на ломку. Следовательно, каждые сутки три раза продолжительная канонада оглушает окрестности рускеальские на дальние расстояния… Описываемым способом отделяют здесь иногда массы мрамора весом до 300 000 пуд (не менее 170 куб. саж.), что примерно соответствует весу пяти Александровских колонн». На Белой горе самые крупные глыбы отвалены взрывами в 1850 г. – 3145 куб. м и в 1901 г. – 4880 куб. м. Сохранилось описание одного из таких больших взрывов, когда вся глыба, пошевелившись, оторвалась от горы и на какое-то мгновение зависла, словно остановившись в воздухе, уже ничем не связанная со скалой. Разделка глыб на «штуки», т. е. на части, велась вручную (бурами) и порохом. Затем камень вручную же обрабатывался и дальше до придания ему окончательной формы, размеров и фактуры.

Рускеала. Здесь добывался мрамор для стен Исаакиевского собора

Разработки Белогорских и Рускеальских мраморных ломок то были государственными и находились в ведении Берг-академии, Комиссии по постройке Казанского собора, Комиссии по постройке Исаакиевского собора и т. д., то отдавались в подряд и в аренду. Число рабочих постоянно менялось. Так, на Рускеальских ломках в 1804 г. было занято только 6 человек, в 1837 г. – около 700, в 1838 г. – более 300. Все работы на Белогорских ломках велись в открытых карьерах, на Рускеальских – в карьерах глубиной до 15–16 м и в подземных выработках до глубины 65 м; они и сейчас, давно заброшенные, поражают своими размерами.

В 1807 г. в селе Белая Гора был построен первый завод на 10 пил с двумя отделениями: одно предназначалось для механической распиловки и шлифовки, другое – для полировки ручным способом. Пилы приводились в движение водяной мельницей на небольшой речке между Кривозером и Гижозером. Скорость распиловки составляла 2,2 см в сутки. В 1816 г. по штату на этом заводе работали смотритель, его помощник, 3 мастера и 56 мастеровых, к заводу были приписаны крестьяне: 500 мужчин, 200 женщин, 120 детей. В 1845 г. после пожара завод реорганизовали, и он стал еще крупнее – на 100 пил. Это был период расцвета, а к 1857 г. население поселка резко сократилось и составляло лишь 186 человек.

Камень, смачиваемый водой, разрезался металлическими пилами с кварцевым песком в качестве абразива. Готовые блоки («штуки») доставлялись на стройку по Онежскому и Ладожскому озерам, рекам Свири и Неве в баржах. Но путь от карьеров к водным трассам был труден; это расстояние приходилось преодолевать и по суше, и по небольшим озерам и речкам с неоднократными перегрузками камня. А масса блоков иногда достигала более 15 т! Гигантские штуки камня не перевозились современными «кразами» и «белазами», а перетаскивались конной тягой. На Рускеальском месторождении это делалось так, судя по описанию В.П. Соболевского: «С половины декабря и до самого сгону снега отработанные куски перевозят на санях к берегу Ладожского озера. При перевозе мрамора ежедневно бывает занято от 500 до 2000 лошадей с таким же числом проводников. Под самый малый камень запрягают тройку, под большой 6 лошадей и т. д. Самые большие штуки возятся на 130 лошадях. Двадцать восемь верст пути от ломки до берегу Ладожского озера возчики мрамора совершают обыкновенно в один день. Камень остается на берегу до открытия навигации; потом уже доставляют его к С.-Петербургу на галиотах, что весьма удобно, потому что многие суда приходят к Сердоболю нагруженные хлебом… а в обратный путь им очень выгодно нагружаться мрамором».

С. Алопеус оставил в 1787 г. еще более любопытное описание того, как мрамор на пути из Тивдийских ломок к берегу Онежского озера не раз перетаскивался посуху, по перемычкам между речушками и небольшими озерами: «Провоз камней сухим путем весьма дорог и затруднителен. Для оного делаются особливые сани из длинных и крепких берез. Коренья деревьев составляют передовые изгибы полозов. Оные столь крепко делаются и так обиваются железом, что могут держать до 1000 пудов и более. Встащив на такие сани мрамор посредством великих рычагов и воротов, столько запрягают лошадей, сколько для везения толикой тяжести потребно. Спереди саней пару сильных лошадей запрягают в оглобли, а после сих на толстых и на крепких канатах с дугами запрягают гусем от 10 до 80 лошадей, смотря по тяжести груза. Лошади, запряженные в оглобли, с помощью рабочих людей должны первые сдвинуть груз, потом весь ряд запряженных лошадей с криком погонщиков принимается вдруг и бежит в пол-рыси, покамест тяжесть не остановится. Тогда опять требуется великого труда привести оную в движение». Лишь в начале XX в. при добыче мрамора для внутреннего оформления бывшего Этнографического отдела Русского музея на некоторых перемычках между озерами и реками уложили рельсовые пути.