Егерь Императрицы. Мы вернемся!

– Внимание, рота! Принимаю командование на себя! Всем надеть на ружья штыки! Прапорщик Гусев, ведите второй, третий и четвёртый плутонги к ближайшей опушке колонной! – Живан махнул рукой в сторону леса, указывая направление. – Пионеры первого и четвёртого плутонгов, ко мне! Достать осколочные фугасы! Первый плутонг, в две шеренги становись, отходим вслед за ротой, пятясь! Быть готовыми прикрыть своим огнём пионеров! Пионеры, осколочные фугасы с замедлением на двадцать секунд ставь!

Рота стремительно, блестя штыками, отходила сомкнутым строем к лесу. Четыре одиночные фигурки, вытащив из наплечных кожаных мешков фугасы, быстро устанавливали их перед пятящимся заслонным плутонгом.

– Фугасы не подрывать, задача учебная! – снова подал команду Егоров. – От опушки раздался залп османских лесовиков арнаутов, Милорадович и ещё пятеро егерей тяжело ранены. Действуйте!

– Внимание, рота, беру командование на себя! – рявкнул Гусев. – Лекарь, к командиру, всех раненых в центр колонны! Рота, вперёд! Первые две шеренги бить гренадами, всем в штыки! Выбить албанцев с опушки! В атаку! Ура!

– Ура-а-а! – разнёсся рёв сотен глоток. Егеря пошли на прорыв.

* * *

Солнце задело своим краешком за вершинки букового леса. Ещё пара десятков минут – оно вовсе скроется, и под пологом этих деревьев станет совсем темно.

Алексей подозвал к себе ротного вестового, весёлого неунывающего парня:

– Афоня, бери с собой вестового из первой полуроты, пробегите с ним вперёд, предупредите дозорных, чтобы там хорошенько огляделись да искали нам место для ночлега. Ну, всё, давай, вперёд!

Незнающему человеку найти ротный лагерь было сложно. Спрятан он был со всем старанием и с уже отточенным егерским искусством. В лесной чаще у небольшого ручейка отгораживался он от случайных взглядов внешним кольцом пологов, грел хитрыми бездымными кострами разведчиков его хозяев, и не выдавал их он ни искрой, взлетевшей от сгорающих дров, ни отблеском от пламени и ни запахом гари.

Ужин сообразили быстро, все устали, и наваривать кулеш желания ни у кого уже не было. В ход шёл привычный талкан, быстро заваренный из муки крупного помола от обжаренного ячменя, сдобренный для вкуса топлёным маслом, душистыми пряными травами и солью. Некоторые егеря добавляли в него ещё кусочки вяленого мяса или копчёной колбасы. Молодые солдаты, такие как ротный барабанщик Лёнька, предпочитали докладывать в него орехи и мёд. В любом случае был он всегда очень сытным и питательным.

Алексей подозвал командира третьего плутонга Сорокина Емельяна:

– Архипыч, сегодня ночной караул будет на твоём третьем плутонге, сам расставляешь и проверяешь своих людей. К подъему не забудьте ещё кипятку на всех сварить!

– Есть, вашбродь, сделаем, – кивнул унтер. – Вы ложитесь, отдыхайте ужо, замаялись ведь поболее всех нас.

– Да ну-у, нет, брось ты, чего уж там, так же, как и все, – усмехнулся в ответ Лёшка и оглядел весь свой лагерь. – Рота, отбой! Подъём утром ещё затемно! – и сам прилег, привалившись к спине Макарыча. Костёр разведчика невидимым глазу жаром отбрасывал тепло на растянутый верхний полог, а с него – уже на лежащих внизу егерей. Было тепло, сытно и сухо.

Всё-ё…

Тело расслабилось, и Лёшка провалился в глубокий, как омут, сон.

* * *

После трёхчасового утреннего рывка и одного малого привала рота приближалась к предместьям Бухареста.

– Да уж лучше бы дома у себя, на квартировании обедать, чем в этом стылом лесу! Чай, недалече теперяча, во-он ужо и озё-ёра наши совсем рядом, – пробасил Савва, поправляя на бегу лямки своего пионерского фугасного ранца.

– Да тебе-то хоть до вечера скакать можно! Моржа вон поймал в студёном море, закинул себе на спину да тащи его до избы! А чё нет-то? Все ведь вы, архангелогородские поморы, там такие отмороженные, – подколол здоровяка командир первого плутонга Трифон.

– Да не-ет, Трифон Кузьмич, чё-т подустал я маненько, – признался пионер, шумно выдыхая на бегу. – Тяжёлые всё ж таки они, энти фугасы. Как вон ни старался наш Васяня с ранцами, а всё же набивают они хребтину в дороге.

– Ну а как же ты, Саввушка, хошь, железо – оно ведь тако-ое! Полтора пуда в них веса точно есть, а вы ещё и в мешочках пороха отдельно в энти вот свои ранцы наклали. Да и вон сама эта кожная сбруя, да и топор ваш, помимо фузейки, сколько ещё веса тянут! – и унтер кивнул на всю переносимую ротным сапёром приспособу. – Ажно жалко мне вас, бедолаг минёров!

– Да ничё-ё, Кузьмич, чай, сдюжим, мы ведь двужильные, – улыбнулся помор. – Поди, недалече осталось бяжать, а там и спину в баньке отпарю.

Рота действительно приближалась к Бухаресту. Показались такие знакомые по постоянным воинским учениям места. Ещё немного – и пойдут большие поляны, а там, глядишь, откроются опоясывающие город с севера озёра. К одному из них, к озеру с красивым названием Флоряска, сейчас как раз таки и выходил егерский отряд.

Неожиданно спереди, с той стороны, где был передовой дозор, раздался резкий свист, а через несколько секунд из перелеска на дорогу выскочило звено Цыгана.

– Конница! До полусотни, вашбродь! – крикнул издалека Лужин, ещё не добегая до основного отряда. – На казаков вроде наших похожи, да кто же их там издали разберёт? В нашу сторону они по дороге скачут!

– Казачий разъезд? – гадал Лёшка. – Всё может быть, время нынче тревожное, и командование вполне могло пустить конные партии для поиска, пусть даже и в эту тыловую сторону. В любом случае осторожность сейчас лишней не будет, – и он махнул рукой. – Пионеры первой полуроты, мины в ста шагах перед шеренгами ставь! Шнуры пока не запаливать!

– Рота, штыки надеть! Подковой в две шеренги станови-ись! Без команды никому огня не открывать!

Через полминуты вылетевшую из-за поворота дороги конницу встречало более сотни нацеленных на неё фузей и штуцеров. А сама дорога была ей перегорожена щетиной штыков. Секунда – и рой пуль выбьет из сёдел десятки всадников, а остальных примет на себя та кованая, остро отточенная сталь, что была надета на стволы ружей.

– Стоять! Свои! Курок на предохранительный взвод! – рявкнул Лешка, выбегая перед строем.

От конного отряда, замершего в двух сотнях шагов, отделилась пара всадников и подскакала к нему.

– Ляксей, никак ты опять?! – Крепкий казачина в синем кафтане соскочил с коня и подбежал к поручику.

– Сечень, Емельян?! – Лёшка вгляделся в знакомое лицо. – Вот так встреча, ну, прямо как два года назад, и почти на том же месте!

– Ага, – усмехнулся казак, – только вы-то ужо в их благородиях состоите, а, господин поручик? – протянул он шутливо. – Да ещё и с целой грозной сотней за своей спиной, – и он кивнул в сторону строя, не опускавшего без команды свои ружья.

Егоров оглянулся и махнул рукой.

– Отбой, братцы, свои это, третий донской полк! Всем десять минут передышка! А ты, я гляжу, уже тоже не десятком, как вон раньше, командуешь, а, Емельян? – повернулся он опять к казаку. – Не просто так эти два года прошли? Чего вы тут скачете-то? Супротив кого свой поиск по этой вот северной стороне ведёте?

– Да-а, есть такое, подхорунжий ужо, – подтвердил предположение егеря казак. – Во-от, подрос маненько в чинах, недавно даже полусотню доверили. Так и, глядишь, к себе домой, в станицу, аж цельным сотником поеду, ежели, канешна, то господь Бог даст, да и воинское везение коли случится. Ну а насчёт поиска, так уже третий день как генерал-фельдмаршал свой указ отдал по войскам, чтобы, значится, от ворога нам обезопаситься. Война ведь началась, Алексей! Турка от Гирсова и от Силистры сразу аж два поиска к нам сделала. Говорят, что на нашем берегу они отряд фуражиров подчистую вырезали, да ещё и пару сёл валашских дотла сожгли. Вот от кажного от конного-то полка по три полусотни намедни в дозоры пошли. Мы вон хотели по этой дороге на север вёрст эдак около пяти проскочить, ну а потом уже старым трактом на Урзичени свернуть, а далее к Гирсову по прямой двигать. Ну а тут вона, вишь, как вышло – ты нам по пути повстречался.

– Понятно, – кивнул Егоров. – Значит, война началась, и османы сразу же зашевелились? Ну что же, Архипыч, побежали и мы к себе в расположение. Надобно будет и мне до вечера успеть в штаб явиться. Удачного поиска вам, станичники!

– И вы прощевайте, Ваше благородие! – махнул ему рукой подхорунжий и вскочил в седло. Мимо казаков одно за другим пробегали подразделения егерской роты. Всадники смотрели на этих вымотанных грязных стрелков со свойственной всем всадникам снисходительностью.

– Пяхота на своих двоих по лужам шлёпает. Вона все какие мокрые да грязные ажно по самые уши!

Через час, миновав городские предместья, рота егерей прибыла к месту своего постоянного квартирования.

– Всем оправка, помывка и обед! Потом отдых. Вечернего построения сегодня не будет, – распорядился поручик, распуская роту. – Ко мне после ужина прибывают только господа обер- и старшие унтер-офицеры! Всё, братцы, отдыхайте!

Теперь можно было заняться и собой, привести себя в надлежащий вид и порядок после многодневного пребывания под открытым небом, да и вообще, просто перевести немного дух.

После обеда, когда все уже будут укладываться на отдых, Лёшка решил отправиться в главное квартирмейстерство армии. Нужно было узнать все последние новости в штабе и получить указания от своего прямого начальника, полковника генерального штаба военной коллегии Генриха Фридриховича, барона фон Оффенберга. Было у него и ещё одно деликатное дело, которое Лёшка всё откладывал до поры до времени.

Глава 2. В штабе

– Ну не томи, не томи, Митенька, ты же всё тут знаешь, дорогой! Через тебя ведь любое важное здесь дело проходит, давай уже не томи, выкладывай все последние новости. Я-то ведь за эту последнюю неделю совсем уже в лесу одичал, ничего не знаю, что сейчас в целом мире творится! – выспрашивал с улыбкой у молоденького штабного адъютанта Егоров.

Тот хмыкнул, скосил глаз на свой новенький, начищенный до яркого блеска офицерский горжет и с напускной важностью кивнул.

– Ну а как же ты хотел, господин поручик, при такой-то должности всё здесь через мои руки завсегда проходит. Любое важное дело или какая-нибудь там оказия со столицы, ну или, напротив, в Санкт-Петербург если от нас вдруг срочное донесение идёт, везде господин бригадир на меня надежду имеет. Чтобы всё подготовить в большой срочности и куда нужно, потом это всё передать. Тут никакого волокитства, Алексей, быть не может. Государственной важности дела в главном квартирмейстерстве армии творятся, сам ведь ты знаешь!

– Это да-а, – поддакнул ему с улыбкой Лёшка. – Не то что мы, зелёная пехота, наше-то дело маленькое, знай своё ружжо заряжай да бей из него прицельно. Вишь, Митрий Александрович, как тебя начальство-то ценит, год ещё не прошёл, а ты уже в подпоручиках. Ещё чуток – и герб горжета, как и у меня, тоже золотым станет, – и он погладил свой нагрудный знак поручика.