Егерь Императрицы. Граница!

Этот невысокий, подвижный и простой в обращении капитан с открытым курносым лицом располагал к себе. Хотя и знал Егоров, что в его непростой службе вот такая простота – это скорее прикрытие. Ну да и ладно, поглядим, как там дальше будет.

– Алексей, давай уж без вы, по-простецки? – предложил Ветров. – Мы с тобой в одном звании, и я тебя своим старшинством тыкать не собираюсь. Все там в самой простой форме будем решать. Вон, кстати, и наши суда уже за той баржей стоят, – кивнул он на две шхуны, стоявшие с самого края длинной временной пристани.

«По-простецки», но про свое старшинство все же вскользь он упомянуть не забыл», – улыбнувшись, подумал Егоров и обернулся, оглядывая всю колонну.

– Два десятка с нами на эту, – кивнул Илья на меньшую, какую-то грязную речную посудину. – А всех остальных на вон ту большую заводи. Шесть десятков с трудом, но разместиться на ней все же сумеют. А за лошадей ты, Алексей, не волнуйся, они уже в комендантский батальон, что сейчас на пристани караул несет, с тебя списаны. Потом, как только мы отчалим, они их себе заберут. Ну, давай, Алексей, распределяйся, прощайся со своими, и через пятнадцать-двадцать минут нам уже нужно отчаливать. Как раз вон уже вокруг стемнело. Вот именно сейчас самое что ни на есть удачное время и нам от берега отходить.

– Рота, в четыре шеренги становись! – отдал негромкую команду Егоров. – Чьи фамилии я выкрикиваю, те переходят в отдельный плутонг на наш правый фланг. Поручик Милорадович!

– Я! – откликнулся первый заместитель командира роты и, выйдя из общего строя, перешел на указанное место.

– Фурьер Шмидт!

– Я!

– Капрал Лужин!

– Я!

– Капрал Аникеев!

– Я!

– Капрал Вучич!

– Я!

– Капрал Афанасьев!

– Я!

– Рядовой Вучич!

– Я!..

– Поручик Милорадович! Ведите сборный плутонг на эту шхуну, – Егоров показал рукой на меньшее судно. – Подпоручик Гусев, выйти из строя! Ко мне! – и, дождавшись, когда последний солдат из выделенной команды встал в правофланговую коробку, и она пошла за Живаном, обратился к оставшимся: – Братцы егеря, оставляю за себя на командовании роты подпоручика Гусева Сергея Владимировича. Подчиняться ему в мое отсутствие и помогать всемерно! Мы с выделенными из общего состава егерями убываем на особое задание командования в сторону моря. Вам в наше отсутствие надлежит пополнить роту и постараться, насколько это возможно, привести ее в боевое состояние. Ну а мы скоро вернемся, вы в этом даже не сомневайтесь, и продолжим начатое вами уже все вместе! Рота, смирно! Вольно! Сергей Владимирович, отойдем! – кивнул он заместителю. – Прости, Сергей, никак не мог я тебе раньше про все это сказать. Здесь послухов рядышком с пристанью нет, капитан Ветров об этом позаботился, а сейчас мы все уже совсем скоро на переправе будем. Ты сам нашу службу знаешь, не выбитый костяк из унтеров, капралов и старослужащих у нас в роте остался, так что тебе помогут. Если что, будут какие трудности – обращайся напрямую к полковнику фон Оффенбергу в главное квартирмейстерство. Совсем скоро он уже и сам в Бухарест со всем главным штабом прибудет и не откажет там тебе в своей помощи. Ты, главное, не волнуйся и действуй по-хозяйски. Да, и про наших раненых не забывай, про тех, кто в Бухарестском госпитале лежит и кто в армейских полевых лазаретах из Румелии на левый берег Дуная сейчас подтягивается. На лечение и на все прочие ротные нужды деньги у нашего нового интенданта есть. Не скупитесь и при нужде тратьте их смело. Ну, вроде бы все! Давай, Серега, держись! – и капитан с улыбкой хлопнул подпоручика по плечу.

– Да ты сам, Леш, будь осторожнее, – улыбнулся тот. – Чай не дурной, понимаю, что не на простое дело вы идете, коли вот так все здесь обставлено. Вона, все наши уже сразу про это тоже смекнули, – кивнул он на замерший в напряженном молчании егерский строй.

– Живы будем – не помрем, да и двум смертям не бывать, а одной все равно не миновать! – усмехнулся Лешка. – Ну, давай, Сергей, командуй роте погрузку. Отчаливать пора, вон уже и Ветров мнется у самых сходней, волнуется, бедолага, – и, развернувшись, Алексей направился к своей посудине.

– Удачи вам! – Гусев перекрестил его и пошел к ожидающему его команды строю. – Внимание, рота! – строгим, начальственным голосом выкрикнул подпоручик. – Справа по одному на погрузку бего-ом марш!

Цепочка егерей устремилась по мосткам-сходням на свою шхуну.

Глава 3

Дунайский рейд

На середине фарватера суда разделились. То, что было с основным составом роты, ушло в сторону валашского берега, а меньшее со сборным плутонгом чуть отстало и, когда переднее судно растворилось в темноте, резко сменило курс и направилось вверх по течению.

– Алексей, знакомься, это хозяин судна, – Ветров представил Алексею крепкого, немолодого уже мужчину с обветренным и загорелым лицом. – Зоран Томич, один из самых опытных капитанов на всей этой реке. Сам он серб, а его дом и семья в Белграде. Команда тоже большей частью из дальней и ближней родни. Так ему, наверное, самому удобнее, ибо то, чем он занимается, мягко говоря, не очень приветствуется местными властями. Но нам в его дела совсем ни к чему соваться. Каждый здесь зарабатывает так, как он может. Правда ведь, друже? Нам главное, чтобы мы аккуратно и тихо сходили в Белград и потом вернулись обратно до Журжи. А русское командование за это будет очень благодарно, да к тому же еще и заплатит хорошие деньги.

– Я помогаю русским друзьям не только из-за денег, – усмехнулся Зоран. – Господин офицер про это ведь и сам знает. И можете быть спокойны, если вы сами будете соблюдать все необходимые предосторожности, то все у нас в этом плаванье будет хорошо.

– Да, все верно, – согласился Ветров. – Зоран, как и каждый истинный патриот Сербии, очень не любит турок. И он согласился помочь нам совсем не из-за платы. Кстати, очень хорошей платы, – и он посмотрел с улыбкой на капитана. – А вот по мерам предосторожности, тут он совершенно прав. С этого самого момента все твои люди, Алексей, кстати, и ты сам вместе со мной, в общем, все мы становимся частью команды Томича, а именно контрабандистами, перевозящими самые разные грузы по реке. Посему у всех нас теперь и должен быть соответствующий этому занятию облик. Так что переодевайтесь во все то, что вам сейчас выдадут, прячьте свои мундиры и оружие туда, куда вам покажут, и вливайтесь в дружное братство речных пиратов.

– Мы не есть пираты! – возмущенно вскинул руки капитан. – Как так можно обижать уважаемого человека и всю его команду! Мы есть мирные моряки, которые иногда возят запрещенное османами. И только!

– Ну-ну! – улыбнулся Илья. – Не нужно обижаться, Зоран. Это просто шутка. Показывай, что нам нужно теперь делать?

Капитан обернулся к корме и свистнул. К нему тут же подскочили два дюжих матроса.

– Тодор и Стефан, – представил он своих помощников. – Они покажут, куда можно спрятать оружие и мундиры, чтобы их не могли обнаружить при обычных портовых досмотрах. Вам же взамен выдадут рабочую одежду.

Через час все русские были переодеты в ветхую, с многочисленными заплатами одежду моряков. Она представляла собой свободную рубашку и широкие шаровары, пошитые из парусиновой ткани. На ногах у всех были старые, повидавшие виды, стоптанные боты.

Наутро егеря получили скребки, тряпки и ведра. Стефан, исполняющий на судне обязанности боцмана, самолично разбил два десятка из младшего состава роты по пятеркам и закрепил их за опытными матросами. Уже к вечеру первых суток борта и палубы шхуны были выдраены до блеска.

– И так будет каждый день плаванья, чтобы через три недели, как мы подойдем к Белграду, вас с первого взгляда от настоящих матросов нельзя было отличить, – пояснил капитан. – А то любой вшивый турок с дежурной галеры только лишь на вас взглянет и сразу же заподозрит сухопутного. Вы, вон, даже по палубе ходите, как!.. – и он выдал забористое морское ругательство.

Прошли Лом, Видин и устье речки Тимок. Где-то в десяти верстах от реки по левому борту была крепость Неготин и Слатина – все эти места были егерям уже хорошо знакомы. Здесь они уже проходили и не раз полили эту землю своей кровью. За Турно по правому борту перестали маячить русские казачьи разъезды.

– Все, дальше только осман, а это самый большой их крепость, – кивнул на возвышающиеся бастионы Зоран. – Мы прошли больше половины пути. Здесь нужно будет пройти проверку, и если у нас все окажется в порядке, то мы сможем потом идти дальше. Никто из твоих солдат, Алексей, тем более из русских, не должен говорить ни одно слово. Прикидывайтесь дурачками, глухонемыми, только не путайтесь под ногами у досмотровой команды и молчите, – и капитан пошел к рулевому.

С вышедшей наперерез шхуны османской галеры резко закричали, и Зоран, помахав в ответ рукой, ответил на турецком.

Важный, тучный турок в чалме вот уже полчаса сидел около центральной мачты на широкой низкой скамье. Под ногами у него была подушка, а на низком столике перед ним стояли небольшой чайничек с пиалами и глиняная миска с шербетом.

Зоран, низко нагнувшись, с самым несчастным видом рассказывал, как их обирали эти злые русские под Измаилом, Браилом и Журжей.

– И не минуешь ведь их, уважаемый Мехмед-бей, всюду снуют суда их флотилии.

– Ты меня что, тут разжалобить решил?! – османский чиновник строго посмотрел на серба. – Все вы плуты, обманщики и воры! А то я не знаю, что ты из Варны сюда запрещенные товары возишь!

– Нет-нет, многоуважаемый Мехмед-бей, как вы можете такое подумать про сына бедного рыбака, – снова запричитал капитан. – Ведь я только перевозчик и всегда плачу в казну все положенные сборы. А для милостивого господина у меня есть отдельный подарок, – понизил он голос и, незаметно вынув из-за пазухи кожаный мешочек, положил его рядом с турком на скамейку. Тот кхекнул, накрыл его широкой полой халата и протянул под него руку.

– У тебя что, в команде больные? Почему они все такие грязные и так усиленно скоблят эти палубы? – кивнул он на ближайших к себе Велько с Куртом. – У этого, видать, волосы когда-то были светлыми, а сейчас, вон, как грязная мокрая тряпка, слиплись. Эй вы там, давно не мылись?! Я к вам, скоты, обращаюсь! А ну отвечайте! – выкрикнул он грозно.

Лешка сам, стоя со скребком неподалеку, напрягся, зная своего друга немца, от него можно было ждать любого ответа на такое вот хамское к себе обращение.

– Merhametli efendi! Her g?n banyo yapariz. Sadece bu gemi o kadar eski ki, ??r?memesi i?in s?rekli kazinmasi gerekiyor. Ve yine kirleniyoruz. Dilerseniz hemen tekrar kendimizi yikayalim! (Милостивый повелитель! Мы моемся каждый день. Просто это судно настолько старое, что его постоянно приходится отскребать, чтобы оно не сгнило. И мы опять становимся грязными. Если вы только пожелаете, мы тут же перед вами опять себя помоем! – тур.), – Велько, низко кланяясь, смотрел круглыми, «телячьими» глазами на османского чиновника.

– Ха, Зоран! Этот твой грязный как свинья матрос только что назвал твою шхуну гнилым корытом, – захихикал турок. – Разберешься с ним потом сам, а я жду от тебя столько же, сколько ты только что дал. Иначе объявлю судно карантинным, и будешь тогда целый месяц стоять под пушками, пока этот срок не выйдет!

– Да-да, конечно, эфенди, – Зоран поклонился и положил на скамью еще один кошель с серебром.

– С этим жирным боровом всегда так, – провожая злым взглядом уходящую от судна по пристани процессию, серб покачал головой. – Он никогда не довольствуется только одним подарком. Жадный и подозрительный. Не зря я всегда делю эту взятку на две, а то и на три части. Хорошо, что твой человек, Алексей, не сплоховал и сумел этого толстяка рассмешить. А то так бы и «тянули мы здесь кота за хвост».