Егерь императрицы. Глазомер! Быстрота! Натиск!

– Ура-а! – цепь стрелков с громким кличем побежала вперед. «Бум! Бум! Бум!» – время от времени хлопали их ружья.

«Ба-ам!» – ударила пушка с укреплений, и ядро со свистом пронеслось над головами. Вверху, на фоне темнеющего берегового склона, начали сверкать огоньки. Турецкая пехота оправилась от первого испуга и начала отстреливаться из ружей.

Алексей шел во второй волне атакующих. Шлеп! В двух саженях от кончебаса раздался громкий всплеск, и несколько капель упали ему на щеку.

– Ядро вдарило! Ох як турки всполошились! – стоящий у носового единорога крепкий запорожец стряхнул с лысины воду.

– Станичники, дайте поверху из орудия, – попросил Егоров. – Пускай хоть немного боятся и отвлекутся от стрелков!

– Зараз, зараз, пан охфицер, – кивнул казак и подшагнул к двум своим канонирам. – Картечью не можно стреляти, своих же побьем. А ось ядром вдаримо.

Единорог гулко рявкнул, посылая чугунный шар вперед, а орудийная прислуга уже банила его ствол.

– Осторонься! – и мимо Алексея протиснулись двое с порохом и новым ядром.

«Бам!» – и орудие ударило второй раз.

– Високо! Не можемо стрiляти! – крикнул казак, указывая на наплывающий береговой склон.

– Ну, теперь мы уже и сами! – крикнул Лешка. – Благодарю вас, казаки! Людей поскорее сюда переправляйте! – и самым первым выскочил на песок.

– Скобелев, дели роту пополам, – крикнул он поручику, – заходите на ретраншемент с флангов и с тыла! Олег Николаевич, твоя Третья идет во фронт и поддерживает залегшую роту Хлебникова. Третью волну дожидаться нам некогда, если мы сейчас здесь затянем, то народу на берегу тьма ляжет. За мной, братцы! В атаку! Ура!

– Ура-а! – грянули две сотни глоток, подбегая к залегшей Первой роте.

Из трех кончебасов батальонные канониры с матюгами вручную выгружали на берег фальконеты. Вот одна, вторая, третья пушечка встали на свои колеса и потом покатили вперед. А с ретраншемента все били и били вниз ружья турок.

«Бам!» – ударила османская пушка, и рой картечи со свистом полетел вниз.

– Лекаря, лекаря! – закричали сразу несколько голосов.

«Бам! Бам! Бам!» – били в ответ с реки орудия кончебасов.

«Бам! Бам!» – звонко ударили и два первых выкаченных вперед фальконета. Как бы ни был мал их калибр, однако вой картечи заставлял турок нервничать и сбивать свой прицел. Да и продолжал все еще сказываться фактор неожиданности ночной атаки.

– Ура! – донесся клич с обеих боковых сторон холма.

– Братцы, вторая рота с пластунами вышла неприятелю во фланги! – крикнул Егоров. – В атаку, егеря! Самое время турка со всех сторон бить! За мной, волкодавы! Ура! – и бросился вверх по склону.

– Ура-а! – поднимаясь с земли, две роты егерей с ружьями наперевес ринулись вслед за командиром батальона.

В сотне шагов впереди сверкали всполохи ружейных и пушечных выстрелов. Казалось бы, каждый ствол сверху смотрит тебе прямо в сердце, прямо в твою мятущуюся душу. Вокруг так и свистел свинец. «Вниз! Скорее вниз! Вжаться целиком в эту спасительную землю!» – кричало все человеческое естество. «Нельзя! Только вперед! Ляжешь, и все за тобой вниз попадают, – отвечал ему разум. – Турки опомнятся и тогда весь берег перепашут картечью! Впере-ед!»

Он уже различал силуэты людей, стоящих у корзин, наполненных землей и камнями. Вот двое пригнулись и медленно сдвинули что-то тяжелое с места. Пушка! Алексей упал на одно колено и, прицелившись, выжал спусковой курок штуцера. «Бам!» – ослепительно сверкнуло пламя, приклад ударил в плечо, и цель заслонило облачко от сгоревшего пороха.

«Бам! Бам!» – рядом отрывисто хлопнули два выстрела.

– Ваше высокоблагородие, добили мы с Велько канониров, – крикнул Афанасьев. – Пушек напротив нас нет, только лишь сбоку они палят!

– Вперед, Василь, гренады готовь! – крикнул Алексей. – У тебя с ременной хорошо метать получается. Давай, земляк, забрасывай их, пока они не опомнились!

Одна, вторая праща с зацепленной за ушко гренадой улетели вперед за бруствер. Грохнули два взрыва, и егеря опять ринулись вверх по склону. «Хресь!» – не задерживаясь, Алексей влупил прикладом по голове выпрыгнувшего из земляного хода турка и, не останавливаясь, бросился дальше. А в траншеи уже запрыгивали солдаты в зеленых мундирах. На самой вершине холма из амбразур небольшой саманной крепостицы били ружья. Молоденький, без волчьего хвоста на каске егерь чуть слышно ойкнул и повалился рядом с подполковником на землю. Резко пригнувшись и упав на живот, Лешка перекатился и потом, привстав на четвереньках, перебежал под стены фортеции. Рядом, тяжело дыша, переводил дыхание Афанасьев.

– Что, Рыжий, целый пока, не попортили твою шкуру? – оскалился Лешка и рванул карман гренадной сумки.

– Ага, у меня шкура и так вся порченая, – хохотнул тот. – А так-то я целый, вашвысокблагородие! Только вот пустой совсем, у меня окромя пистолей все разряжено.

– Искру выбей! – Алексей протянул ему обе вынутые из сумки гренады. – Да шустрее шевелись, Васька! Ну чего ты телишься?!

– Сейчас, сейчас, я мигом, вашвысокблагородие, – судорожно закивал тот и защелкал курком своего разряженного штуцера.

Вот заискрил, зашипел один селитренный шнур. Лешка приставил к нему фитиль и от второй гренады. Потом резко вскочил на ноги и закинул чугунный кругляш в ближайшую бойницу.

– А теперь вам! – перебежал он к боковой стене и забросил в ее отверстие второй.

«Ба-ам! Ба-ам!» – глухо грохнуло внутри крепостицы, и из боевых оконцев выбило клубы черного порохового дыма.

– За мной! – Алексей ударом ноги вышиб внутрь фортеции покосившуюся дверь и один за другим разрядил оба своих пистоля.

– Вашвысокоблагородие, посторонись! – Василий оттеснил подполковника и, выстрелив в дверном проеме, заскочил вовнутрь.

«Бам!» – хлопнул его второй пистоль.

– Чтобы не мучился! – кивнул он на лежащего возле дальней стены турка. – Все, Алексей Петрович, готовые они все, осколками их посекло. Взяли мы энти береговые укрепления!

Глава 3. Конница атакует!

На всем холме и вокруг него сновали солдаты в зеленых мундирах. Они осматривали трупы, ставили на колеса перевернутые орудия, собирали брошенные ружья, боевой припас и амуницию. Всюду царила рабочая суета. Вниз со склона, в сторону реки провели колонну пленных. Турки выглядели испуганными и подавленными. Четверо егерей несли на самодельных носилках своего раненого. Рядом шел лекарь второй роты.

– Тише, тише, ребятки! – покрикивал он на носильщиков. – Не растрясите Демьяна, повязку ему с раны собьете, так ведь опять придется кровь унимать!

– Прошка, чтоб тебя пчелы покусали! Где ты бродишь, обалдуй?! – донесся издали крик капрала. – А ну быстро сюды с киркою беги. Вот здесь, да вот тут еще траншею нужно расширить, а здесь немного скос срежь! Канониры сюды скоро орудию турецкую от реки прикатят.

– Ваше высокоблагородие, мы большой овраг проверили, он там каменьями и песком как раз посередке надежно засыпан. Турки туда еще и колючих кустов изрядно навалили, чтоб, значится, никто к ним с левого фланга неожиданно не зашел, – докладывал командир дозорной полуроты. – А вот с правого фланга, со стороны сгоревшей деревни, они эдак прилично ров углубили. Так-то не больно-то его легко даже и пешим перемахнуть, уж не говоря о конном. Если только по берегу, но так-то и там тоже рогатки выставлены. Во всяком случае, кавалерия уже точно возле реки не сумеет пройти. Да, и с западной стороны, с той, со степи, что у них раньше тыловая была, тоже ведь неплохой ровик имеется, пусть он даже и помельче всех прочих, но все же какой-никакой, а есть. Если нам там еще рогатками немного прикрыться и скос чуть подрыть, так и с запада можно будет тоже конницу не бояться.

– Да, вижу, Тимофей, вижу, все правильно ты говоришь, – кивнул Алексей, разглядывая подступы к взятым у неприятеля укреплениям. – Турки после нашего прошлогоднего десанта хорошо этот холм обустроили, если бы мы их не раздергали здесь со всех сторон и чуть бы замедлились со своей атакой, так просто бы они нам его уж точно не отдали. Как там деревня? Вся ли дотла выгорела? Целых изб совсем в ней не осталось?

– Только лишь три целые стоят, Алексей Петрович, – сообщил подпоручик. – Там, видать, начальство этих вот жило, – кивнул он на сложенные ряды трупов в турецких мундирах. – Все имущество свое на месте они побросали и на конях в степь ушли.

– Ну, глядишь, казаки и смогут их там догнать, – Алексей обернулся в сторону Буга. Там на берегу горели костры, и в предрассветных сумерках было хорошо видно, как наплывом из воды выскакивают на песок мокрые кони с людьми. Вот уже более получаса Бугский казачий полк Касперова форсировал эту огромную реку. Дело было нешуточное. Сколько бы ни тренировались станичники на Ингульце, но тут масштабы были совсем иные. Около версты водной поверхности состояла в этом месте ее ширина. Каждый всадник имел при себе кожаный мешок, завязанный у горловины, в него был сложен пороховой припас, и он же служил казаку поддержкой на воде. Особое внимание обращалось на то, чтобы конь при переправе чувствовал себя уверенно и не боялся воды. В противном же случае, испуганный, он мог легко наскочить на своего хозяина. А вот попади тот под его гребущие ноги на глубине, и исход был бы однозначно плачевным. Сотня за сотней выходила на правый берег. После переклички и небольшой сутолоки они устремлялись за командирами вглубь степи. У казаков было свое задание, они знали, что делать, и долго здесь у воды не задерживались.

Тут же на берегу заносили на чайки раненных при недавнем штурме. Батальон потерял в этом ночном бою три десятка убитых. Более пятидесяти егерей было ранено, правда, половина из них упросила своих командиров оставить их при своих ротах.

– Легонько, легонько только идем! Не трясите! – суетился возле лодок помощник главного лекаря Никерин. – Опанас, у тебя на баркасе два самых тяжелых лежат, их в первую очередь на том берегу лекарям отдавайте. Кузьма, ты слышишь? Капралу водицы можешь дать! Ну все, давайте отчаливайте! – и он подошел к сидящему на корточках возле воды раненому. – Потерпи маненько, Ванюша, сейчас вот самых тяжелых лодки переправят и сразу же за вами сюда возвернутся.

Из сваленных на берегу куч военного имущества солдаты Пятой учебной роты доставали бочки с порохом, корзины и ящики с ядрами, мешки с картечными картузами, гренадами, патронами, свинцом и всем прочим. Взгромоздив все это где на плечи, а где на носилки, они затем гуськом шли вверх по натоптанной уже тропинке. А наверху, в укреплениях, вовсю шла подготовка оборонительных фортеций. Поправлялись окопы и заграждения, расширялись имеющиеся уже позиции для стрельбы из захваченных турецких орудий и обустраивались новые. Сотни полторы солдат работали у подножия холма с шанцевым инструментом, углубляя ров. Тут же в землю забивались колья и рогатины, которые затем заострялись. Шагах в пятидесяти за рвом работали уже пионеры и старшие ротные оружейники. Они закапывали в землю большие фугасы кругового действия, наваливая на них сверху камни.

Возле самого рва, в нем самом и ближе к укреплениям ставили уже направленные фугасы. Работали минеры спокойно и сосредоточенно, только и слышались команды от старших: