За краем земли и неба

– Ну, ну… – пробормотал Ачаду. – Не трать попусту влагу. Все позади… – И сам тут же подумал: «А что позади? Да, мы сможем вернуться к земле, камней для этого хватит, а что дальше? Смерть все равно нас догонит, даже если мы поплывем прочь от земли». Словно проверяя смысл этой идеи, он посмотрел в черную даль. Гладкое полотно безводного, бездонного и безбрежного «озера» далеко-далеко скрывалось в туманной дымке. Учитель, разумеется, знал, что эффект дымки дает обыкновенный воздух, делавшийся видимым на протяжении огромного расстояния.

«Интересно, – подумал Ачаду, – если бы воздуха не было, смогли бы мы увидеть другие земли? Ведь черное «озеро», на котором лежит наша земля и обязательно должны лежать иные земли, абсолютно плоское… Подожди, – оборвал свои измышления Учитель. – А кто тебе сказал, что оно обязательно плоское? А что если не имеющая трения чернота – это поверхность… сферы?»

Несмотря на обезвоженность организма, лоб Ачаду покрылся испариной. Новая идея озарила его. Ну конечно же, это сфера! Мы живем на огромной-огромной сфере – огромной настолько, что кривизны ее поверхности просто не замечаем! И внутри этой сферы, – Ачаду посмотрел вниз, на светящуюся пыль, – находятся иные сферы, меньшие по размеру, но тоже огромные, которые и видятся отсюда точками! Внутри этих сфер есть свои, еще меньшие, и так почти до бесконечности, до самой маленькой составляющей вещества, а может и еще глубже, ведь что такое бесконечность – неведомо никому!

Учитель поднял глаза к небу. Новое измышление нашло продолжение и в таком измерении: ведь если внутри этой сферы есть другие, то и данная сфера, вместе с другими подобными, может входить в сферу, намного бо?льшую, та, в свою очередь, еще в более огромную – и вот тут-то бесконечность и впрямь не имела границ…

Загадка о верхе и низе, мучившая Учителя перед позапрошлым сном, нашла красивое решение, которое объясняло все. Ачаду был почти уверен в правильности новой теории, которая не отметала, между прочим, его измышления о многочисленных землях на поверхности… теперь уже не плоскости, а сферы. А поскольку сфер оказалось бесчисленное множество, то и новых земель – во столько же раз больше!

Учитель рассмеялся, попробовав умножить огромное количество на бесконечное множество. Хепсу, уже переставший плакать, поднял на него удивленные глаза. Ачаду потрепал мальчика за плечо.

– Мы умрем? – спросил вдруг Хепсу. Это были его первые слова после спасения.

– Думаю, да, – не стал обманывать ученика Учитель. – Но мы можем совершить последнее путешествие, самое удивительное в нашей жизни!.. Мы уже находимся с тобой за краем земли. Как ты смотришь на то, чтобы отправиться еще дальше?

– Ничего не получится, – покачал головой мальчик. – Земля вернет нас к себе.

– Что ты говоришь? – насупил черные, как гладь «озера», брови Учитель. – Каким образом?

– Не знаю… Но когда я скользил от берега, то думал сначала тоже, что буду скользить так вечно. А потом увидел, что земля перестала отдаляться. Я уже стал засыпать, но мне показалось, что берег снова стал ближе…

Ачаду вспомнил, что и ему, когда он садился в лодку, показалось, будто мальчик стал ближе к берегу. И вновь пришедшая на ум догадка заставила Учителя охнуть от стыда. Да как же так, ведь он знал, он не раз объяснял это ученикам! Тела притягиваются друг к другу! И чем больше масса тела, тем сила притяжения больше. Какова же масса земли? Огромна! Разумеется, она притягивала к себе Хепсу, тем более – сила трения отсутствовала! Притянет она и лодку… Но! Ачаду знал и то, что сила притяжения уменьшается с расстоянием.

– Хепсу, мальчик мой! – дрогнувшим голосом произнес Учитель. – Ты поистине самый лучший, самый талантливый и умный мой ученик. Ты, конечно же, прав. Даже я забыл про это! И все же, если мы будем кидать камни, как только лодка станет замедлять ход, мы можем вырваться из сферы притяжения земли. Так я думаю.

– А если нам не хватит на это камней?

– Тогда наши тела вернутся когда-нибудь к земле.

– А если там, где земля уже ничего не притягивает, не будет не только воды, но и воздуха? – задал совершенно неожиданный для Учителя вопрос ученик.

– Почему?.. – начал было Ачаду, и вновь понял, что потерял былую остроту ума. Ну, конечно же!.. Впрочем, Хепсу тоже нашел нужный ответ:

– Потому что земля притягивает к себе воздух. А там, дальше, воздух притягивает только чернота, но она скользкая, и воздух будет скользить к большим массам – к нашей земле или к другим землям.

– Что?! – встрепенулся Ачаду. – Откуда ты знаешь про другие земли?

Мальчик вдруг вздрогнул и покраснел.

– Я не должен этого никому говорить… – опустил он голову.

– Мы все равно умрем, никто ничего не узнает, – сказал Учитель, хотя никак не мог взять в толк, что имеет в виду Хепсу.

– Ладно, – еле слышно прошептал ученик. – Сейчас, наверное, можно… Ты помнишь моего отца?

– Да, конечно, – кивнул Ачаду. – Он пришел в наше селение издалека, быстро прижился, взял в жены твою мать, очень красивую тогда… А потом он погиб во время охоты. Пропал в лесу. Другие охотники искали его несколько междусоний, но не нашли даже косточек. Ты же знаешь, сколько зверей в наших лесах!..

– Ты знаешь не все. Мне рассказывала мама, будто мой отец говорил, что он – не с этой земли. Он приплыл на большой лодке, стал жить с нами, но очень скучал по дому. Просил маму, чтобы она вместе со мной поплыла с ним на его землю. Но мама не захотела, испугалась, да и не очень верила во все это. Зато она сильно любила моего отца и не могла смотреть, как он тоскует. И отпустила его. Но отец запретил говорить, кто он такой и откуда, и сказал маме: пусть все думают, что он погиб на охоте.

Хепсу замолчал. Ачаду молчал тоже – ошарашенный услышанным. Наконец он разлепил губы:

– Так вот почему ты увязался за мной!..

Хепсу кивнул.

– Да, но я не сказал еще самого главного. Я и сам не верю в это, мама тоже не верила, но все-таки сохранила вот что… – Мальчик сунул руку за набедренную повязку и вынул из ее складок светлый кружок с красным пятнышком посредине.

– Что это такое? – ахнул Учитель, глядя во все глаза, как загадочно светится алый камешек на блестящем диске, лежащем на ладони Хепсу. Ачаду протянул руку, и мальчик передал ему камень в странной оправе. Прикоснувшись к диковине, Учитель свел брови. Что-то она ему неожиданно напомнила… Рука Ачаду легла на грудь. Пальцы нащупали гладкую бусинку. Учитель поднес подарок старейшины к глазам. Перевел взгляд на кругляш Хепсу. Нет, непохоже. У него камень совсем маленький и прозрачный, а этот – пылает огнем. И диск – необычный, блестящий, похож на металл, но на ощупь – теплый и… будто живой. Его камень – это просто украшение, талисман, а вот у мальчика…

– Что это? – повторил он.

– Мама говорила, что отец называл это «ма-як», – мальчик выговорил последнее слово по слогам. – Я не знаю, что это значит. Но отец дал это маме и сказал, если она передумает, пусть нажмет на красный камень, тогда он приплывет за ней. Мама сильно скучала по моему отцу. Но она не верила, что земля имеет край. Она перестала верить и в то, что отец приплыл с другой земли. Мама убедила себя, что он и правда погиб на охоте. Но мне она рассказала все, и передала «маяк» перед смертью.

– Значит, другие земли все-таки есть! – воздел к небу руки Учитель. – Значит, я был прав!

– Ты знал об этом?! – настал черед удивляться мальчику.

– Я не знал наверняка. Но это было главное мое измышление. Я не говорил о нем никому. И вот – доказательство…

– Но может, все это неправда! Даже мама не верила.

– Мы можем проверить.

– Ты думаешь, он приплывет?

Ачаду промолчал. Он не знал. А еще он подумал, что даже если все правда, то путь от чужой земли может оказаться столь долгим, что они все равно не дождутся отца Хепсу.

Мальчик подумал о том же. И все-таки нажал на красный камень в середине блестящего круга.

Глава 4

Учитель и ученик спали. Возможно, это был уже тот самый сон, который плавно переходит в состояние, из которого нет пробуждения. Так бы, вероятно, и случилось с Ачаду и Хепсу. На жизнь у них сил все равно не осталось, на спасение не было надежды. Уснуть и не проснуться – это казалось обоим не худшим решением.

Однако в этот раз уйти в вечность им было не суждено. Первым проснулся Хепсу – от монотонного тонкого свиста. Сначала ему показалось, что из лодки выходит воздух, но оторвать голову от упруго-уютного борта он не сумел. Впрочем, мысли в голове еще шевелились, и мальчик подумал, что если бы лодка сдувалась, он бы это почувствовал – той же головой. Мысль эта была совсем посторонней, ненужной, чужой. Хепсу отнюдь не хотелось додумывать ее дальше. Он вновь смежил веки, стараясь не обращать на непонятный свист внимания. Но тот становился все громче, перешел уже в басовитое гудение. «Похоже на мой маленький дусос, – возникла еще одна мысль. – Но кто на нем может играть?»