Биологическая опасность. Последний приказ

А наша дорога, которая должна была занять семь часов, уютно предложила мне поспать, чем я и бессовестно воспользовался…

18 мая 2029 года. Международный аэропорт им. Г.С. Титова, Барнаул, Россия. 12:32 местного времени.

– Просыпайся! – кто-то грубо толкнул меня в плечо.

Я мигом открыл глаза и увидел, как меня будит Жека.

– Вставай уже. Приехали.

Я мигом вскочил на ноги, едва не долбанувшись о крышу, но быстро спохватился и набросил на плечи автомат и рюкзаки, и выскочил из машины через раскрытую корму.

– Неплохо. Открой уже нам самолёт, и давай готовиться к вылету.

– Хорошо, только сегодня мы вряд ли полетим.

– Это почему ещё?

– Самолёт нужно полностью проверить и есть вообще какой-нибудь план, помимо эфемерного «летим в Киров, а оттуда в Питер».

– Согласен. Нужны снимки со спутников не старше шести часов, как минимум.

– Как максимум, нужны полные баки на самолёт, данные о погоде на следующие двенадцать часов и инфа по ближайшим аэродромам, на случай, если в Кирове не удастся приземлиться.

– А мы можем из Кирова, если что, долететь до Барнаула обратно?

– Сможем, только впустую топливо сожжём. Или ты предлагаешь «эстафету»?

– Не понял. Объясни.

– Летим в Киров за телом Лёхи, оттуда летим сюда, и в следующий заход летим в Питер. Скажу сразу, я на это не подпишусь.

– Почему?

– От Кирова до Питера расстояние вдвое меньше, чем до Барнаула. Это первое. Второе: управиться желательно в течении как минимум светлого времени суток, так что на всё про всё – не более двадцати часов.

– Подожди… Так световой день же сейчас часов шестнадцать.

– Да. Только учитывай, что мы будем во время полёта к Питеру всё время «убегать» от солнца, и одновременно «догонять» и Киров, и Питер из-за вращения Земли.

– Понятненько. Так какой план?

– План такой: Сейчас садимся в салоне бизнес-класса и составляем план операции.

– Принято… – заявил Жека.

Я быстро поднялся по трапу и открыл дверь, потянув за рычаг. Когда дверь открылась, я увидел тёмный салон самолёта, который остался точно таким же, каким и был в тот момент, который я оставил в тот момент, когда мы уезжали отсюда почти три недели назад. Бортовая электросеть была отключена, так что свет был только от проёма в фюзеляже и от остекления кабины.

Я прошёл в кабину и попытался включить бортовые аккумуляторы, хотя особо и не рассчитывал – аккумуляторы уже должны были разрядиться. Но я ошибся – включилось освещение кабины и запустились «планшеты» по бокам от основных мониторов. Сев в своё кресло, я достал бумажную инструкцию и начал читать инструкцию для запуска ВСУ. Через пару минут раздался слабый гул запустившегося генератора. Ещё пару минут ушло на запуск бортового оборудования, которое прошло успешно, и на мониторах окончательно отобразилась информация о состоянии систем самолёта.

Включив освещение салона я вышел из самолёта на трап и махнул рукой, позволяя остальным подняться на борт. Через пару минут на борту были все пассажиры.

– Багаж скидывайте в заднюю часть салона, около двадцатого ряда… – я услышал отдалённый грохот. – Гроза что ли?

– Похоже на то. – ответил Юра.

Он был конечно получше, чем после того «самострела», но видимо, Жека взял его по другим соображениям.

– Ребят, у нас проблема. – прибежал Дима. – На нас движется сильная гроза. Метеослужба, как вы догадываетесь, давно не помощник, и никогда не была таковой.

– Как думаешь, долго будет такая гроза?

– Фиг его знает. Может быть, пару часов, а может, пару дней. Так что, не рассчитывайте на скорый вылет.

– Я и не рассчитывал. – заметил я. – Самолёт нужно проверить после долгой «спячки» и составить план полёта. Я как бы и рассчитывал, что вылет состоится завтра в восемь утра.

– Ну, а как вы будете ночевать в Кирове?

– Там ночёвки не будет. – воскликнул Жека. – Нужно будет управиться за световой день, и становиться на сон уже в Питере.

– Тогда какой план будет? – удивился Эдик.

В этот момент раздался дикий грохот, означавший только одно – гроза уже над аэродромом.

– Что будем делать?

– Полевую кухню мы конечно, уже не организуем, но вполне можно обеспечить вас сухпаем. – предупредил нас Дима.

– Да ладно, прорвёмся. – отмахнулись хором спецназовцы.

Я же нацепил «фирменный» дождевик и под недоумевающие взгляды остальных, выскочил под тропический ливень проверять внешнее состояние самолёта.

Проверка самолёта по идее занимает полчаса, но в случае, если самолёт стоял больше недели без движения, нужно проверять дополнительно давление в колёсах и гидравлике. А это небыстрая процедура – нужно проверить шесть колёс, которые имеют неслабое давление сжатого воздуха, чтобы держать по двадцать тонн нагрузки.

К счастью, шины не успели стравить давление до значений, когда было бы уже опасно летать, что уже хорошо. Дальше нужно проверить гидравлику, но это уже из кабины. А пока что, самолёт вполне пригоден для полёта.

Вернувшись на борт, на меня уставилось четырнадцать пар глаз.

– Что? – спросил я недоумённо, сняв дождевик.

– Да так, обязательно было выходить в ливень?

– Желательно. Есть план?

– По нашей части – почти. – ответил Витя.

– А по нашей? – спросил я, кивнув на Виталю.

– Не начинай.