Самое правильное решение (сборник)

Валера выпрямился, застыл.

– Я их сжёг. Помнишь, я рассказывал эту историю с Союзом художников.

Валера продолжил снование.

Лет десять назад Валера попытался вступить в Союз и пришёл к мэтрам со своими работами.

Как плохо мэтры играли в футбол, не знал никто, но отфутболивали они хорошо. После долгих походов от одного к другому Валера получил-таки ответ:

«Ваши работы м-м-м… как бы это помягче сказать… г-г… хлам. Не надо больше сюда приходить».

Валера вернулся домой, собрал все работы, вынес на помойку и сжёг.

А теперь заносил их, насколько понял Кирилл, к нему домой.

На долгое время Валера отказался от кистей и красок, только сейчас начал вновь писать.

Они сидели за столом на кухне, пили чай, кругом стояли холсты. Многие Кириллу нравились. Странная живопись, но в ней было что-то притягательное. Уродцы, отдалённо похожие на людей и животных, разыгрывали сценки из жизни. Но каждый из нарисованных созданий вызывал отклик. Великолепное чувствование цвета и интересная техника. И этого человека не приняли в Союз.

– Как это получилось? – спрашивал Кирилл.

– Не знаю, – улыбался Валера. – Я думал, я их сжёг. Может, это было помешательство… Я ничего не соображал. Думаю – приснилось.

– А как? Как они вернулись?

– Я сел писать. Не идёт ничего. И вдруг вспомнилось, как я писал эти холсты, – Валера широким жестом обвёл полотна. – Мне так захотелось на них посмотреть… Вернуть их. Звонок в дверь. Стоит мужик бомжеватого вида. Я уже хотел ему сто рублей дать, чтобы не разговаривать, а он: «А вы не хотели бы вернуть утерянное, то, о чём сожалеете?» Я сразу начал вспоминать, где накосячил, как это можно переиграть. А он достаёт из мешка полиэтиленового, позвякивая бутылками, картинку. Я смотрю – моя. Моя работа!

– Мистика какая-то.

– Ага. Я тоже сначала не поверил. Схватил, смотрю. Моя кисть. Подпись моя. Я говорю: «Что вы хотите за это?» Он говорит: «Тысячу». Тысяча за прошлое – это ведь не дорого… Ну да, маленькая работа. Но это же моё прошлое. Я отдал ему штуку. Он уходит и говорит: «Это тоже ваше». Я выглянул и обалдел. Там вся лестница заставлена. Ну, я сразу к тебе.

– Охренеть! Об этом роман писать нужно!

– Роман… – и Валера снова счастливо улыбнулся.

– У меня тоже сейчас потеря… – пожаловался Кирилл.

– Вдохновение потерял? – расхохотался Валера.

– Закрыли сайт, на котором я выкладывал свои вещи. Что-то восстановил, конечно, но процентов двадцать-тридцать утекло.

– А что, у тебя на компьютере ничего не сохранилось?

– Осталась мелочь какая-то, я же прямо в окне браузера писал многие вещи. Так что-то у меня, что-то у друзей, что-то печаталось, я даже писать снова ручкой начал, чтобы хоть черновики остались, если что, – вздохнул Кирилл.

– А с администрацией сайта нельзя связаться?

– Да пробовал я. Не отвечают.

Кирилл подумал, что вернулся Валера, он только закрыл за ним дверь.

На пороге стоял небритый, низенький мужичок в коричневом полупальто, зелёной кепке и стоптанных кроссовках, у которых не то чтобы цвет было сложно разобрать, а сложно было не спутать, на какую ногу надевать. В руках полиэтиленовый мятый пакет, мелодично позвякивающий.

– Вы ко мне? – удивился Кирилл.

– Вы не хотели бы вернуть утерянное, то, о чём сожалеете? – спросил мужичок.

– Сколько?! – Кирилл тут же понял, что вот она – его удача.

– Тысячу, – произнёс мужичок.

Кирилл нервно выхватил из кармана тысячу и отдал. И смотрел, как мужичок медленно расправляет бумажку, смотрит её на свет и с трудом засовывает в лопатник, распухший от тысячных купюр.

– Скажите, а откуда вы достаёте?..

– Прошлое? – поднял взгляд выцветших глаз мужичок.

– Да… да, верное слово… Прошлое, – произнёс Кирилл.

– А не всё ли вам равно? – удивился мужичок, доставая из пакета кипу бумаг.

– Всё равно, – выдохнул Кирилл.

В кипе были утерянные рассказы и те, о которых он помнил: «Зов мечты» – про наркоманов, «Бордово-чёрный» – про вампира, который хотел, чтобы пили его кровь, «Забей меня насмерть» – про влюблённую клоунессу; и рассказы, о которых он совсем забыл.

Кирилл перебирал рукописи и думал о том, почему они так важны. Да, они часть его. Но ведь он мог их переписать заново. Возможно, лучше. Не стал бы, конечно. Потерялись и потерялись. А здесь случайное возрождение. Не смог бы он их восстановить, не вспомнил бы. В рассказах он прошлый. Он же, но другой. Надо двигаться дальше.

Кирилл перевернул лист и начал писать новое.

Через неделю позвонил Валера.

– Знаешь, всё то же. Ничего не изменилось, – говорил он упадочным тоном.

– Что не изменилось?

– Сунулся я со своими старыми картинами и получил по мордасам.

– Сожжёшь? – поинтересовался Кирилл.

– Нет, – отозвался улыбкой Валера, – это же прошлое…

– Да.

Кирилл разослал первые десять глав романа издателям, и посыпались звонки. С первым он говорил вежливо, с пятнадцатым угрюмо кивал трубке. Потом отключил телефон. Роман получился. Надо было писать. А потом продаваться дороже.

Кирилл положил перед собой чистый лист бумаги и вспомнил, что первый роман написал в пять лет. «Чёрный парусник» – так он назывался. Много героев, загадочные убийства и даже любовная линия, где девушка доводит до помешательства своего любимого, и он прыгает за борт. Подробностей Кирилл не помнил.

«Было бы интересно его перечитать», – подумал он.