Естественное положение вещей. стихотворения

на память новеньким в изношенных халатах
и тапочках. И крашеная дверь
в другую жизнь – торопится закрыться
на все замки. Лишь полосатый зверь —
больничный кот – ещё в неё стучится
и видит всё, как будто в первый раз,
надеясь на награду из подачки
с той стороны забора, где сейчас —
то, что зовётся жизнью – не иначе.
Но тихо в коридоре – тихий час —
последняя возможность – не проснуться,
приняв таблетки с кашей. Меркнет глаз.
Подушка смята. Новенький сейчас
займёт кровать, чтоб больше не вернуться.

    август 29. 2013 год

«Детский плач по утрам – продолжение жизни чужой —…»

Детский плач по утрам – продолжение жизни чужой —
это всё мне в окно, как какая-то вечная мука
за растраченный век, но ни я и ни кто-то другой
не отменит его. Может быть, разве только – разлука
или что-то другое, но слов не могу подобрать.
Как какая-то сказка, где вымысел и превращенья
из старухи в принцессу, с которой уже на кровать
сам царевич, отбросив колчан и другие сомненья —
чтобы было, что вспомнить, когда скоротается век,
то есть, время придёт собирать урожай и награды,
то есть, всё, что положено, минус сомнения тех,
кто стоял за спиной, но, как водится, был всегда рядом
или где-то поблизости, чтобы всегда на глазах,
под присмотром свидетелей тех, что уже поминутно
перескажут события в прозе, а может, в стихах.
Только плачь за окном всё милее – разбуженным утром.

    август 29. 2013 год

«В чужой стране ненужным поселенцем…»

В чужой стране ненужным поселенцем
вдруг поселившись, понимаешь суть,
того что ты обоссанным младенцем
бебекал – правду, то есть, что-нибудь
о том, что видел, сквозь беззубый рот,
пропахший молоком и чем-то сладким —
и всё вокруг пока наоборот,
и ты единственный, отмеченный в тетрадке
заглавных дел. Чужие этажи
в чужом пейзаже выглядят иначе,
чем те, в которых ты когда-то жил,
не помышляя о рублях и сдаче
с того рубля. И с шиком на такси
за рубль с мелочью – с вокзала до квартиры —
из дальних странствий – Господи, спаси —
не стать задатком скомканного мира
и прочего пространства, где цветы —
последнее, что украшает старость
в чужой стране, где птицы с высоты
глядят доверчиво на то, что им досталось.

    август 29. 2013 год

«В августе осень себе застолбила место…»

В августе осень себе застолбила место
жёлтыми листьями с бурыми пятнами. Осень —
только попытка выпить – ещё, если честно,
чахлому лету, что умирает в восемь
первого сентября – и так негромко,
чтобы уже никому не сказать «До завтра»,
чтобы яичница утром, назло ребёнку,
из маминых рук – единственное на завтрак.
В августе осень – куда не спешит покуда
жаркое лето, смытое в трубы с сажей,
чтобы уже, действительно, – нету чуда,
а если и есть, то так – как довес к пропаже.

    август 31. 2013 год

«Мне музыку навеял чей-то смех…»

Мне музыку навеял чей-то смех
в ночном саду среды пустых деревьев,
без листьев то есть – значит, без помех
уже гулять, не выглядя отребьем
на этом свете, чтобы меж ветвей
вдруг оказаться первым и последним
и песню спеть, как курский соловей,
как бабушка, уткнувшись в свой передник.

    август 31. 2013 год

«Господь тебя – мне – как передарил…»

Господь тебя – мне – как передарил
ко дню рожденья – осенью – не летом.
И что-то там ещё наговорил
не про любовь уже… ну, а про это —
серьёзен был и даже не шутил