Садово-парковый пейзаж

освещают пространство. Город, как в том кино,
заплывает в сумрак. Приезжие на вокзале
трутся о стену, стараясь понять, куда
их занесло. В какой, в этот раз, части света
они оказались? Осенняя ерунда
размывает черты, как, впрочем, и суть предмета.
И вечерний город, привыкнув к осенней мгле
за последнее время, смирившись с толпой приезжих,
различает лица знакомые в толчее,
отличая глаза и, лишь иногда, одежду…
И покуда осень вступает в свои права,
оставляя шанс не сгинуть в небесной каше
завсегдатаю облака, чьи иногда слова
застревают в сумраке, как не сказать в постели —
есть возможность выжить, закутавшись в первом снеге.
И пока холодное, смятое за ночь утро
расправляет черты, проснувшийся человек
начинает жить, и всё хорошо, как будто.

    Октябрь 25 2012 г.

«Я посетил места, где рос, где дом с оградой…»

Я посетил места, где рос, где дом с оградой,
как будто навсегда упрятался в листву
каштанов и рябин. Мой дом с фонтаном рядом
такой же горожанин на каменном мосту.
Он так же, как и я, хранит мечты о прошлом
в рисунках на стекле забитого окна —
от прочих, лишних глаз, но мысли о хорошем
живут ещё во мне и берегут меня.
И может быть, теперь, когда, спустя полжизни
я снова посетил заветные места —
я обрету покой в оставленной Отчизне,
как много лет назад, казалось, навсегда.

    Октябрь 26 2012 г.

«Звук тихий и глухой —…»

Звук тихий и глухой —
в окно коряво ветка
стучится, как рукой,
прохожий. Человека
не распознать на стук,
как птицу или муху.
Скорей его каблук
доступен ночью слуху.
Откуда бы ни шёл,
куда б ни собирался —
он слышен хорошо.
И даже в шуме станций
так различима «до»
ботинка о брусчатку —
так зоркий глаз в окно
дробит свою сетчатку,
чтоб различить черты,
не узнанные сразу.
Так слух из темноты.
выхватывает сразу…
И ветки тихий стук
в стекло, в пустой квартире
разносится – тук-тук,
но тихо в целом мире.

    Октябрь 26 2012 г.

Иосиф и Мария

Медленно, по камушкам ступая,
шли они неведомо куда,
никого вокруг не замечая…
И в кувшине тёплая вода
в такт шагам плескалась. И ослица
по камням выстукивала дробь.
И луна, бессмысленный убийца,
превращала снова воду в кровь…
Так они, стараясь слиться с пылью,
затеряться в толчее дорог —
шли, пытаясь в собственном бессильи
сохранить, что им доверил Бог!