Огонь, вода и бриллианты

Труп не произвел на меня сильного впечатления. В воде он в самом деле напоминал дельфина, выброшенного прибоем на берег. Куда страшнее была стоящая рядом со мной девушка. Я видел результат ее работы, одного-единственного выстрела, мгновенно лишившего жизни ни в чем не повинного человека.

– Ну, чего застыл, как соляной столб? – недовольно произнесла Лисица.

Я с трудом сделал шаг, затем еще. Я не думал о ружье и о гарпуне. Я был озабочен только тем, как бы не наступить мертвецу на руку или ногу. Я был уверен, что его конечности омерзительно-скользкие, и что с них сразу же сползет кожа.

Очередная волна перевернула труп спиной вверх, и гарпун замер на двенадцати часах. Я почувствовал ногой леску и чуть не заорал.

– Мне плохо, – прошептала Лисица. – Я пошла.

– Стоять! – шикнул я на нее. Я понятия не имел, зачем она мне нужна, но ужасно не хотел оставаться один на один с трупом.

Пришлось работать энергичнее. Я нагнулся, приподнял леску и стал наматывать ее на ладонь. Вскоре я почувствовал, что леска дальше не идет – этот конец был привязан к гарпуну. Тогда я стал сматывать другую сторону. Леска шла туго – она волокла за собой ружье.

В тот момент, когда я уже вытаскивал из воды свой злополучный "спорт дайвинг", за моей спиной зашуршал песок. Я замер, боясь обернуться и даже пошевелиться.

– Народ еще рыбу вовсю таскает, – сказал кто-то. Потом раздался смешок, и звуки шагов затихли.

Я медленно обернулся и посмотрел на мертвенное от лунного света лицо Лисицы.

– А ты предупредить не могла, что сюда люди идут? – зашипел я.

– Я их не заметила, – огрызнулась она. – Они неожиданно подошли.

– Они увидели это? – Я кивнул на труп.

– Забыла спросить! Сейчас догоню!

Я оторвал леску от ружья и подошел к трупу, раздумывая, как мне поступить с гарпуном. Волны, словно помогая мне изучить проблему, перевернули труп на спину. Он лег на дно не до конца – мешал торчащий между лопаток гарпун. Я склонился над несчастным. В его открытом рту журчала вода. К короткому "ежику" волос налипли водоросли. Аккуратная бородка и ниточка усов шевелились, будто в них обитала колония вшей. Из середины груди торчал трехпалый наконечник, похожий на цветок.

– Дай какую-нибудь тряпку! – сказал я Лисице.

– Где я тебе ее возьму? – ответила она. – Подол от сарафана оторвать, что ли?

Мне было жалко времени, и я не пошел к машине. Поборов отвращение, взялся за наконечник гарпуна и потянул вверх. Он сидел в грудной клетке крепко, выходить не желала, и труп приподнялся над водой.

Тошнота подкатила к горлу. Я отвернулся, перевел дух и снова взялся за гарпун. Мои усилия были тщетны, гарпун не вышел ни на сантиметр, словно пустил внутри трупа глубокие корни.

– Помогла бы! – проворчал я и скрипнул зубами от злости.

Лисица даже не пошевелилась. В самом деле – а чем она может мне помочь? Ухватится за мой пояс, и мы станем изображать бабку и дедку, тянущих репку?

Хорошо, что я зашел в воду в кроссовках, иначе пришлось бы наступать на мертвеца босой ногой. Я наступил ему на горло и резко рванул гарпун на себя. Теперь он вышел на удивление легко, и я услышал, как из отверстия в груди пошел воздух, а когда труп накрыто волной, над ним запузырилось.

– Меня сейчас стошнит, – признался я.

Лисица отвернулась. Было заметно, что она на грани обморока. Я пятился к берегу, сжимая в руке гарпун. За ним тянулась леска. Она проходила через труп, как нитка через игольное ушко, а другой ее конец, спутавшийся, уже похожий на мочалку, плавал под водой. Я сделал несколько шагов и почувствовал, что уже тащу за собой труп волоком. Спутавшаяся леска не могла проскочить через слишком узкое раневое отверстие.

– Поищи в бардачке, там нож должен быть! – сказала я Лисице.

Девушка медленно пошла к машине. Демонстративно медленно, словно моя просьба задевала ее достоинство. Я пытался разорвать леску руками, но она была слишком крепка, и гарпун выскальзывал из моей руки.

– Ну? – крикнул я, чувствуя, что мои нервы натянуты до предела.

– Ищу, – отозвалась Лисица из машины.

Мне вдруг показалось, что случилось что-то страшное. Неожиданно раздалось громкое шипение, и темнота стала таять. Мощный источник белого света осветил пляж, линию прибоя и барханы, словно театральную сцену. Создавалось жуткое впечатление, что в одночасье с меня сорвали одежду, и я стою голым средь бела дня на многолюдной площади.

Тени от барханов и "жигуля" одновременно пришли в движение, как статисты в авангардном балете, и только тогда я поднял голову и увидел яркую петарду. Разбрызгивая вокруг себя огненные брызги, она весело покачивалась на парашюте, заливая бухту неоновым светом.

Глава четвертая

Мною овладело сильное желание бросить гарпун в воду и поднять руки вверх. Но такая команда не прозвучала, и милицейские машины нас не окружили. Петарда, дразня, продолжала плавно спускаться, освещая страшное зрелище в прибое.

– Что это? – едва ворочая онемевшим языком, пролепетал я. – Кто это сделал?

Я был готов увидеть Лисицу, бьющуюся в истерике, ее искаженное ужасом, мокрое от слез лицо, и услышать ее мольбы о спасении, но ничего подобного не произошло. Она преспокойно выбралась из машины, посмотрела на петарду и покачала головой:

– Пацаны балуются…

Мне бы такие нервы! Еще несколько секунд я провожал глазами петарду, пока она не упала в воду и не издала финальное шипение. Потерявшие чувствительность глаза ничего не видели. Если бы я находился в темном тоннеле, в любую секунду ожидая появление поезда, то испытывал бы очень похожие чувства.

– Ты нож нашла?! – крикнул я, теряя самообладание. – Чего ты там копаешься?!

– Нет тут никакого ножа, – отозвалась из мрака Лисица.

– Как это нет? Он там всегда был!

– Тогда ищи сам.

Мы уже слишком долго торчали здесь, и испытывать судьбу уже было слишком опасно. На пляж могли нагрянуть толпы праздных людей, и в одно мгновение мы бы заполучили дюжину свидетелей. Страх перед неотвратимостью катастрофы оказался сильнее брезгливости, и я, не отдавая отчет своим действиям, сунул леску в рот и быстро перегрыз ее.

Меня тотчас вывернуло, но благо, что я с утра ничего не ел. Спазмы быстро угасли. Я намотал леску на кулак и выскочил из воды.

– Все! – прошипел я, плюясь во все стороны. – Сваливаем отсюда!

Ружье, гарпун и леску я затолкал под сидение, намереваясь избавиться от этого компромата на ближайшей мусорной свалке, но так, чтобы не видела Лисица. Не успела моя прибабахнутая подруга захлопнуть дверь, как я сбросил сцепление. Машина сорвалась с места. Только когда мы въехали на горку и покатили вдоль виноградников, я почувствовал, как страшное напряжение начинает отпускать.

– Видишь, к чему приводит неосторожное обращение с оружием, – не преминул позанудствовать я. – Хорошо, отделались легким испугом.

– Думаешь, отделались? – равнодушно уточнила Лисица.

– А почему нет? – начал я убеждать не столько Лисицу, сколько себя. – Кто теперь докажет, что мы были на том пляже?

Я оживал. Ко мне снова возвращались привычки и рефлексы. Я даже скользнул взглядом по освещенным луной ее оголившимся ногам и отметил, что она по-прежнему привлекательна. Не стоял бы у меня перед глазами отвратительный скользкий труп, я бы обязательно затащил ее к себе на пельмени.

– Да-а, – протянула Лисица. – Нехорошая история.

– Нет тебе прощения! – заклеймил ее я. – Человек отдыхал, купался, а ты его – насквозь.