Росток любви

– Меня тоже в командировки частенько направляют. В последний раз я вернулся из Украины.

– Ой, я совсем забыла! Я же бывала в Крыму в Симферополе, в Алуште, в Бахчисарае. Отдыхали мы там с родителями.

– А кто твои родители?

– Мама работает вместе со мной, но на несколько чинов поглавнее. Папа военный, полковник. Его по службе направляли в Грузию, где я и родилась, когда они с мамой там жили.

– А мои живут в Томске. Знаешь, как называется улица, на которой их дом стоит?

– Ну откуда мне знать?

– Трансформаторная!

– Ну и что? Есть в Йошкар-Оле улица Водопроводная, только водопровода нет. Люди с вёдрами ходят к колонке набрать воды. А водоканал с них ещё за полив земельного участка, за пойку скота деньги берёт. На этой и близлежащих улицах ещё и канализации нет, надо какую-нибудь канализационной назвать. А где телефонов нет, назвать телефонной. А на Трансформаторной в Томске электричество есть?

– Есть, а остальное, как в Йошкар-Оле. Там до сих пор асфальта нет, нужно было назвать асфальтовой.

– Асфальтовой нужно полстраны назвать или автодорожной.

– Филат, а что делают твои родители и почему они дали тебе такое имя?

– Работают в институте. Их из Москвы потянуло помочь периферии в качестве образования. Им наобещали золотые горы, они решили рискнуть.

– А что? Вернуться-то нельзя?

– Не хотят. Говорят, что им там спокойнее, даже квартиру в Москве продали. Мне помогли купить. А имена нам с братом не как у всех дали потому, что отец не любит как у всех. Мне Филат, брату Прохор.

– Прохор тоже редкое имя, но в фильмах революционных встречается. А зачем надо было продавать квартиру, а потом покупать для тебя?

– Прежняя была в «хрущовке» из силикатного кирпича, хотя и пятикомнатная, но тесная, а новая всего лишь четырёхкомнатная, но очень просторная. Родителям в Томске домик выделили, а я купил себе «сталинку» с их помощью. Я тогда собственным бизнесом занимался, денег хватало, но они принципиально выделили мне мою долю от продажи.

– А сейчас ты не занимаешься бизнесом?

– Меня уговорили поработать на государство.

– Нравится?

– Сейчас начинает надоедать, вскоре, возможно, вернусь в бизнес. Хотя на государственной работе большинство только бизнесом и занимается. Затрат никаких, а деньги люди несут за всё буквально. Кабинет, секретарь с кофе, машина, телефон, бензин, канцтовары, даже сотовая связь, банкеты, командировки, коммунальные услуги, что надо и не надо – это всё оплачивается из бюджетных народных средств. Чем не бизнес? Даже воровать не обязательно, всё равно воруют. Надоела мне такая компания!

Мы вдруг услышали голос водителя, про существование которого совсем забыли:

– Я работаю чиновником и подрабатываю частным извозом по вечерам и ночам – это как?

– А кем Вы работаете? – спросила Ирма.

– Начальник отдела культуры администрации. Зарплата финиш, денег шиш. Банкеты бывают такие, что спиться можно. Но семье от этого не легче. Одеваться нужно, кушать хочется.

– Не тот профиль Вы выбрали, уважаемый. Надо было бы становиться начальником строительного отдела хотя бы. Подпись, и Вам что-нибудь строят, вторая – снова строят. И местность не та, размаха здесь нет, не те величины! – сделал вывод я.

– Это точно, хотя воруют везде, – заключил водитель.

Тема разговора сменилась. Снова пошли шутки и смех.

– Приехали! – сказал, наконец-таки, поглядывая на часы,

работник культуры, останавливая машину напротив деревянного клуба с невысоким частоколом, поредевшим, судя по всему, от танцевального искусства посетителей.

– А почему здесь? – спросил я у водителя.

– А где надо-то? Тут легче найти нужных вам людей. Можно в клубе спросить у кого-нибудь.

– Давайте я пока спрошу, а Вы подождите меня.

– Хорошо.

Обшарпанный клуб был открыт. В нём кишело людьми. В левом крыле была распахнута дверь в большой зал, через которую виднелись ряды раскладушек, заправленных в старой пионерлагерной манере. Я прошёл в это помещение и спросил у первого попавшегося навстречу парня:

– Здравствуйте, мне нужен Семёнов Прохор, где его можно найти?

– Здрасьте, а вот он у окна, – указывая одной рукой и поправляя на носу очки другой, ответил парнишка и крикнул в ту сторону: – Проня, к тебе гости.

Прохор повернулся на звук и засиял от радости.

– Филат! – почти бегом подбежал ко мне и крепко обнял: – Молодец, что приехал, я очень надеялся.

– Привет, братишка! – с трудом выговорил я, зажатый, как в тиски, Прохором. – Пошли на улицу, там нас ждут.

В обнимку мы вышли на улицу к машине. Ирма стояла рядом с ней и выглядела красивей, чем фотомодели лучших автосалонов Москвы. Даже неказистая техника работника культуры не подкачала картину.

– Знакомься, Ирма, это – Прохор, – и, обращаясь к брату, – а это – Ирма.

– Очень приятно, Вы сестра Инги? Копия ведь! – восторженно заговорил Прохор. – Я её сейчас позову, она в правом женском крыле. Я мигом! – и убежал в клуб.

Ирма не успела ему даже ответить.

– Интересно! Они, оказывается, знакомы, – удивилась она.

– Сейчас всё узнаем, – подытожил я.

– А я долго буду тут вас караулить? – занервничал водитель, про которого все забыли. – Пора и честь знать, и расплатиться.

– Минутку, вот, пожалуйста, – забрав из салона наши вещи, я протянул ему купюры. Тот, взяв, рванул с места.

Мы направились к клубу. Навстречу нам выбежали Прохор с девушкой, похожей на Ирму.

– Вот дела! – почесал я затылок, глядя на обнимания, поцелуи восторженных встретившихся сестёр.

– Я Инга, в Вы Филат?