Росток любви

– А можно вам без неё обойтись?

– Да ты что? Я что ли примерять платье буду?

– Я умру без неё!

– Не умрёшь, мы быстро слетаем, мне страховку исправили.

Мы долго не могли расстаться друг с другом, стоя у крыльца перед тем, как уйти спать по разным залам клуба. У Ирмы распухли губы от моих поцелуев. Но на нас прикрикнул её папа, вышедший покурить на крыльцо:

– У вас времени больше не будет целоваться? Отбой, быстро!

Пришлось подчиниться.

Я не помню, как заснул. Словно пьяный, уставший после бессонной ночи, счастливый, я уснул, как подкошенный.

***

Утром меня разбудил луч солнца, светящий в глаза. Все собирались на завтрак, пришлось вскочить и быстренько одеться. Умываясь на улице под краном, торчащим из стены клуба, я вспомнил ручей, который сблизил меня с Ирмой, где я предложил ей стать моей женой.

– Ну, ты здоров поспать! – послышался голос Прохора.

– А где все?

– Они в пять утра уехали. Ингу тоже забрали, чтобы помогла выбрать платье. После завтрака начнётся работа.

Нам с тобой предстоит технику наряжать.

– Какую?

– На какой мы будем невест везти на регистрацию и обратно. Нас после завтрака сюда не пустят.

– Почему?

– Здесь будут столы накрывать, невест наряжать. Мы их отсюда должны будем выкупить, везти венчаться и регистрироваться, потом сюда приедем. Сначала вручение дипломов, потом пир на весь мир. В кухне уже наготовили человек на сто.

– А техника какая?

– Увидишь! Я уже всё организовал. У нас свидетель с тобой один и у невест одна свидетельница, понял?

– Почему?

– Ты ещё не проснулся что ли? Где я тебе и Ирме ваших друзей возьму?

– Ну да, конечно.

Голова и впрямь, как чугунок. Пришлось освежить под ледяной водой. Сразу мозг заработал.

– Всё, пошли, перекусим! Некогда лясы точить! – завершил утренний ликбез Прохор.

Завтрак был недолгим. Брат специально попросил класть поменьше еды в тарелки:

– Люсь, сегодня мы почти не едим, времени нет, ясно!

Через секунду она принесла две порции, похожие на ужин балерины.

– Люсь, а компот?

Через секунду она принесла два стакана компота.

– Неужели кружки кончились?

– Женой командуй! Ты мне сказал, что вы не едите, вот и не ешьте!

– Я же не говорил, что не пьём.

– Вот жена и напоит!

– Она пока ещё невеста! – не унимался Прохор.

– А это твои проблемы! – сказала и скрылась в кухне Люся.

– Она что? Влюблена в тебя? – спросил я брата.

– Вряд ли, наверное, завидует.

– Делать мне нечего, как завидовать! – выскочив из-за занавески, разделяющей кухню от столовой, зашумела обиженная Люся, подслушавшая наш разговор. – Больно мне надо завидовать. Прям сильно, больно, дюже! Я себе такого мужика найду, что ваши невесты от зависти лопнут! И вообще,

хватит рассиживаться, мне на свадьбу вашу готовить надо, а вы меня глупостями разными отвлекаете! – и скрылась вновь за занавеской.

– Ладно, Люсь, спасибо, мы пошли, – крикнул Прохор.

– Чешите грудь консервной банкой, женихи! Ишь, завидую, а хоть бы и так! Мужиков всех понарасхватывали, а я что, куковать должна, ишь, нашли кукушку… – доносились из кухни Люськины переживания вслух.

Мы вышли давно из столовой, но и на улице было слышно, как не унималась Люся – хорошая деревенская девушка, мечтающая о заезжем парне, который заберёт её с собой хоть на край света. Местных-то парней совсем мало осталось, как и перспективы выйти замуж.

Прохор привёл меня на окраину деревни к воротам с надписью МТС, за которыми были видны тракторы, комбайны, косилки, транспортёры, грузовики. Всё было разных калибров, противоречивого состояния, иногда напоминающее металлолом. Но на главном дворе стояли четыре жёлтых красавца-трактора с надписями «К-700» и

« Кировец». Огромные, с высоченными колёсами, они были кем-то тщательно вымыты и выглядели абсолютно новыми.

– Вот на этой технике и поедем! Понял? – спросил Прохор.

– Ну, ты даёшь стране угля! – почёсывая затылок, произнёс я.

– Сейчас свидетель наш придёт с лентами там всякими, и будем наряжать. Пока можешь внутри проверить.

– Да, надо посмотреть, а то, неровен час, спецовку надевать придётся.

Я влез в кабину и удивился чистоте салона. Всё выглядело настолько опрятно, что мне не хотелось выпрыгивать из этого внушительного салона.