Великие князья Владимирские и Владимиро-Московские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г.

Ярослав Ярославич, великий князь Тверской, был вместе с тем, после брата своего, Александра Невского, и великим князем Владимирским с 1263 по 1272 г. Биографические сведения о нем будут изложены в отделе о Тверских великих князьях.

Василий Ярославич

Род. в 1241 г. – ум. в 1276 г

Летописи, отметив под 1241 г. рождение у великого князя Ярослава Всеволодовича сына Василия, в продолжение потом лет тридцати почти ничего не говорят о последнем

, – почти потому, что под 1246 г. он упоминается по случаю смерти отца его

. В том же году, как известно, брат Ярослава, Святослав Всеволодович, занявший по старшинству великокняжеский стол, «посажа» племянников своих «по городом, яко же уряди брат его, великий князь Ярослав Всеволодович»

. Надо полагать, что в это же время и Василий получил Кострому, которой, по его малолетству, могли управлять бояре. Затем под 1266 г. он упоминается по случаю его женитьбы

.

В 1269 г. после известной Раковорской битвы новгородцы еще не примирились с немцами, и по этому случаю в Новгороде произошла сумятица: одни хотели послать за Ярославом в надежде, что он примирит Новгород с немцами, – другие не хотели этого. Ярослав, много помогший новгородцам в помянутой битве, полагал, что ему теперь легко будет сместить некоторых, не расположенных к нему, новгородских бояр от их должностей и заменить их своими приверженцами. Хотя теперь время было удобное и он не замедлил приехать в Новгород, но преуспел только в том, что на место тысяцкого, не вернувшегося в Новгород после Раковорской битвы (о нем не знали даже, убит был он или нет), новгородцы выбрали Ярославова сторонника, Ратибора Клуксовича. После этого, благодаря – скажем современным техническим языком – военным демонстрациям Ярослава, направленным против немцев, новгородцам удалось заключить с последними мир. Естественно, Ярослав теперь думал, что он может распоряжаться в Новгороде по личному усмотрению: так, он самовольно забирает себе двор какого-то Алексы Морткинича; берет у некоторых новгородцев деньги; отнимает вотчины у храма Святой Софии; перевершает прежние грамоты; вмешивается в торговые отношения новгородцев с немцами и т. п. Вследствие такого самоуправства Ярослава в 1270 г. в Новгороде поднялся мятеж, причем некоторые из сторонников Ярослава бежали, некоторые – убиты; Ярославу же решительно и энергично предложено было выехать из Новгорода. Не имея при себе войска, Ярослав должен был подчиниться необходимости. Новгородцы обратились к племяннику Ярославову, Димитрию Александровичу, и звали его к себе; но он не хотел оскорблять дядю. Новгородцы оказались в критическом положении, тем более что Ярослав готовился к походу на Новгород, против которого поднимал и татар. Помощь, однако, явилась Новгороду, откуда нельзя было, по-видимому, и ожидать: за Новгород стал «мезинный» (меньший, младший) брат Ярослава, Василий Костромской. Может быть, Василий был или оскорблен старшим братом, который, когда самовластно распоряжался в Новгороде, точно так же распоряжался и в Костроме, где захватил еще в прошлом году новгородских купцов; или костромский князь боялся усиления тверского князя, который в то же время был и великим князем Владимирским. Как бы то ни было, Василий отправил в Новгород послов. «Кланяюся святой Софьи и мужем новгородцем; слышал есмь, аже Ярослав идет на Новгород, со всею сплою своею… жаль ми своея отчины», – сказал он чрез этих послов новгородцам. Сам же Василий отправился в Орду вместе с новгородцами, Петрилой Рычагом и Михаилом Пинещиничем, может быть, приходившими к Василию с тем же, с чем новгородцы ходили и к Димитрию, в Переяславль. Василий представлял хану всю невинность новгородцев и, напротив, обвинял Ярослава. Хан, уже отпустивший было татар на Новгород, воротил их, оставив при Ярославе только послов. Ярославу только при помощи духовной власти удалось победить новгородцев без кровопролития, и то так, что мир заключен был на всей воле новгородской

. Эта новгородская воля выразилась в том, что – по наущению Василия – новгородцы по договорам вытребовали от Ярослава такие обязательства, по которым последний лишался суда и черной и печерской даней и отмены которых, т. е. обязательств, как сейчас увидим, потребовал потом сам же Василий… В следующем, 1271 г. братья и племянник их, Ярослав и Василий Ярославичи и Дмитрий Александрович, ездили в Орду. Летописи не указывают поводы к этой поездке; может быть, она была связана с предшествующими событиями. На обратном пути из Орды, уже в 1272 г., Ярослав умер, и Владимирский великокняжеский стол занял брат его, Василий Ярославич Костромской

.

Со смертью Ярослава Новгородский стол остался, так сказать, вакантным. Конечно, великий князь имел больше шансов на занятие Новгородского стола, что было и в интересах Новгорода – иметь у себя сильнейшего князя, только бы он не стеснял его вольностей. Но Димитрий Александрович Переяславский, не хотевший прежде, как мы видели, взять Новгородского стола под дядей (Ярославом Тверским), теперь оказывается претендентом на этот стол. Он, как сын Невского, столько добра сделавшего Новгороду, мог, конечно, рассчитывать на сочувствие новгородцев. Но и Василий еще так недавно оказал важную услугу новгородцам в борьбе их с Ярославом! Оба претендента послали (в 1272 г.) в Новгород своих послов, которые остановились на Ярославовом дворе. Новгородцы, по некоторым известиям, предпочли Димитрия потому, что Василий, вступив на великокняжеский стол, послал в Новгород своих наместников и приказал уничтожить грамоты брата своего, Ярослава, по которым у князя отнимался суд, а также черная и печерская дани. Новгородцы отвечали Василию, что он сам же «удумал» им это, а теперь поступает совершенно наоборот. Итак, новгородцы призвали к себе Димитрия Александровича, который в том же году прибыл в Новгород и 9 октября сел на столе. В следующем, 1273 г. Василий, послав воеводу своего Семена пустошить новгородскую волость, сам пошел к Переяславлю, а отсюда – к Торжку; пожег здесь хоромы и, посадив в Торжке своих тиунов, ушел в Кострому. Семен, опустошив новгородские волости, также возвратился во Владимир с большим полоном. В то же время и племянник Василия, Святослав Тверской, с татарами опустошал Волок, Бежецк и Вологду. Между тем в Новгороде вздорожал хлеб, кажется, главным образом, потому, что в Низовской земле у новгородских гостей, бывших во Владимире, Твери и Костроме, были отняты товары. Димитрий Александрович зимой того же года пошел с новгородцами ратью на Тверь, а к Василию Ярославичу отправил послов с предложением – возвратить Новгороду взятые им новгородские волости и заключить с новгородцами мир. Великий князь отпустил послов с честью, но мира не дал. Все эти бедствия ввиду стольких врагов, наконец, внушили новгородцам спасительную мысль – обратиться к Василию. В Торожке, куда прибыл Димитрий с новгородцами, с намерением воевать тверскую землю, случилась заминка: новгородцы, видя на стороне Василия перевес, желали быть за него. Димитрий добровольно отказался от Новгородского стола, почему и был отпущен в Переяславль, как говорят летописи, с любовью; у приверженца его, Павши, отнято было посадничество и отдано Михаилу Мишиничу. Павша бежал к Димитрию. К Василию послали послов; а в Торжке присягали «единакым быти с посадником Михаилом». Впрочем, в том же году, когда Василий уже посажен был на Новгородском столе, Павша перешел на его сторону: посадничество опять дали ему

.

В 1274 г. Павша умер. Василий Ярославич приехал в Новгород, и при нем в посадники опять выбран был Михаил Мишинич

.

В конце 1275 г. Василий зачем-то ездил в Орду, откуда вернулся уже в следующем 1276 г. во Владимир. В том же году он умер в Костроме, в которой почти постоянно жил, будучи и великим князем, и погребен в церкви Святого Феодора в присутствии многих князей. Тут были: Борис Василькович Ростовский, Глеб Василькович Белозерский, Михаил Иванович Стародубский, внук Всеволода Юрьевича, Дмитрий Александрович Переяславский и Федор Ростиславич Ярославский

.

Василий Ярославич был женат, но о жене его до нас не дошло никаких известий; не знаем даже ее имени. Равным образом ни из летописей, ни из родословных не видно, чтобы у него были дети

.

Димитрий Александрович Переяславский

Род. в 1250 г. – ум. в 1294 г

В 1259 г. Александр Невский был в Новгороде с татарскими численниками, приехавшими для переписи Новгородской земли. По окончании переписи, которой предшествовали обычные новгородские смуты, татары выехали из Новгорода; вскоре после них выехал и Александр, оставив там сына своего Димитрия, который был, вероятно, еще очень молод

. Как Димитрий жил и управлял Новгородом до 1262 г., летописи не оставили сведений. Но в этом последнем году Александр Невский, намереваясь ехать в Орду, послал брата своего Ярослава и сына Димитрия с новгородцами ратью на Юрьев (Дерпт). Летописи замечают, что Димитрий воротился из этого похода «со многим товаром». Само собой разумеется, что победа новгородцев и взятие Юрьева зависели не от Димитрия, еще очень молодого, а от них самих или от князей, принимавших в этом походе участие; тут были, кроме Ярослава Ярославича: зять Невского, Константин Ростиславич Смоленский, и полоцкий князь Товтивл с полочанами и Литвой, с которой новгородцы, незадолго до этого похода, помирились

.

Для новгородцев, конечно, неудобно было иметь у себя малолетнего князя, и, как видно из последующих событий, они только ждали удобного случая устранить его от себя. Случай этот скоро представился: 14 ноября 1263 г. умер Александр Невский, а в следующем году новгородцы с своим посадником (Михалком) во главе выгнали от себя Димитрия, «зане князь еще мал бяше», и посадили у себя дядю его, Ярослава Ярославича Тверского

.

В 1268 г. новгородцы открывают военные действия против ливонцев, к чему привлекают и других князей; посылают и за Димитрием в Переяславль

. Димитрий, таким образом, принимал участие в знаменитой битве под Раковором (Везенбергом) и в битве у р. Кеголи. Летописи отводят даже видное место в этом походе Димитрию. Так, в конце января по пути к Раковору отряд, в котором находился Димитрий, напал на засевшую в одной пещере чудь, которую трудно было выбить оттуда, но выбили, благодаря «хитрости порочного мастера», который пустил в пещеру воду; чудь выбежала и была побита; а захваченный при этом товар отдан был Димитрию. В дальнейшем рассказе об этом походе Димитрий изображается успешно действующим по собственному почину; после победы, одержанной 18 февраля, он три дня стоит «на костях» и потом уже отправляется в Новгород, а оттуда – в Переяславль

.

В 1270 г., после того как великий князь Ярослав Ярославич показал, что он хочет распоряжаться в Новгороде по своему усмотрению, новгородцы подняли мятеж и прогнали Ярослава, несмотря на обещание его во всем уступить «воле новгородской»; они послали в Переяславль за Димитрием, прося его на Новгородский стол; Димитрий отказался, не желая «взять стола перед стрыем своим»; а потом даже помогал Ярославу в походе на Новгород и ходил с ним в 1271 г. в Орду

. Но в 1272 г., по смерти Ярослава, Димитрий желал и добивался Новгорода, хотя и должен был уступить великому князю Василию Ярославичу, который располагал большими средствами для удержания Новгорода за собой

.

По смерти Василия Ярославича в 1276 г. Димитрий Александрович сделался великим князем Владимирским; в том же году новгородцы звали его к себе, а в 1277 г. посадили его на Новгородском столе в Неделю Всех Святых

. В следующем, 1278 г. Димитрий с своими низовскими полками и новгородскими ходил на корелу и «полонил всю землю их», а в 1279 г. выпросил у новгородцев позволение поставить для себя город Копорье (крепость в Копорьи). В 1280 г. он лично с посадником Михаилом и «большими мужи» пошел в Копорье и заложил там каменную крепость

. Тогда же он и новгородцы по каким-то причинам отняли посадничество у Михаила Мишинича, а на место его вывели из Ладоги Семена Михайловича

. Все эти последние факты указывают на то, что новгородцы были с великим князем в мире и согласии, а потому удивительным кажется, что в следующем, 1281 г. у Димитрия произошел разлад с новгородцами.

Некоторые думают, что этот разлад произошел из-за Копорья, которое новгородцы не хотели оставлять в руках великого князя

. Вследствие этого Димитрий Александрович вступил с огнем и мечом на Новгородскую землю и стал на Шелони. Сюда прибыл к нему новгородский архиепископ с дарами и просьбой о мире. До начала военных действий к Димитрию приходил тот же владыка, но тогда великий князь не взял мира с новгородцами; теперь же он дал мир и уехал во Владимир, откуда вскоре отправился в Ростов, где происходила ссора между братьями, Димитрием и Константином Борисовичами, недавно получившими княжение после дяди Глеба, а теперь отнявшими Белозерский удел у Глебова сына Михаила. Димитрий примирил братьев. Между тем его собственный брат, Андрей Городецкий, руководимый, как объясняют летописи, одним из своих приближенных, «льстивым коромольником, Семеном Тониглиевичем», в том же 1281 г. пошел в Орду, бил челом хану на брата своего Димитрия и успел выпросить ярлык на великое княжение. До Андрея дошла в Орду весть, что Димитрий собирает рать, укрепляет город, не хочет слушать ханского слова и уступать княжения младшему брату. Все это передано было хану, который и дал Андрею татарскую рать, во главе с Кавгадыем и Алчедаем. Андрей подошел к Мурому и созывал сюда князей. Боясь ли пришедшей с Андреем татарской рати, а главное – боясь ли оскорбить хана, давшего Андрею великокняжеский ярлык и рать, или желая ослабить великого князя, к Андрею явились: князь Федор Ростиславич Ярославский, Михаил Иванович Стародубский и Константин Борисович Ростовский. Объединенные князья вместе с татарами пошли на Димитрия к Переяславлю; но последние, кажется, не хотели и думать об определенной цели похода; они все по пути предавали огню и мечу: опустошили Муром, около Владимира, Юрьева, Твери, Торжка, даже Ростова; Переяславль, в котором не было Димитрия, взят был на щит. А все зло, по замечанию одной летописи, сделал Андрей, добиваясь великого княжения не по старшинству. Между тем Димитрий бежал к Новгороду и хотел пробраться и засесть в Копорье. Новгородцы вышли против него на Ильмень, заставили его отказаться от Копорья и показали ему путь; при этом они захватили в качестве аманатов (взяли в таль) двух дочерей Димитрия и бояр с женами и детьми, обещав отпустить их, коль скоро «мужи» Димитрия выйдут из Копорья. Это было 1 января. В Копорье вместе с дружиной Димитрия находился и зять его Довмонт. Он, когда еще Димитрий имел дело с новгородцами на Ильмене, набежал на Ладогу и захватил оттуда имущество тестя, а по выражению Новгородской первой летописи – «задроша и ладоского» (прихватил), и воротился к Копорью на Васильев день (1 января). Между тем новгородцы, послав за Андреем, пошли на Копорье; дружина Димитрия вышла из города, который и был новгородцами разрушен, а земляные укрепления срыты («гору раскопаша»). Андрей прибыл в Новгород и сел на столе. В то же время и Дмитрий, ушедший из Новгородской земли за море, возвратился в Переяславль. Андрей, после обычного обряда сажания на стол Новгородский, взяв с собой несколько новгородских бояр, поторопился во Владимир, так как, по некоторым свидетельствам, он услыхал, что Димитрий вернулся из-за моря с большою ратью, укрепляет город и собирает полки. Новгородских бояр он захватил потому, что боялся брата. Из Владимира, отпустив новгородских бояр, Андрей отправился в Городец, а отсюда – в Орду с жалобами на брата; с ним отправился и Семен Тониглиевич. Между тем один из отпущенных им новгородских бояр, посадник Семен Михайлович, засел в Торжке и не пускал туда Димитриевых наместников, а «обилие» (хлеб) водяным путем препровождал в Новгород. С наступлением 1283 г. Святослав Ярославич с тверичами, Даниил Александрович с москвичами и новгородцы пошли ратью к Переяславлю на Димитрия, который выступил против объединенных сил и стал в Дмитрове. Не доходя 5 верст до города, противники Димитрия вступили с ним в переговоры и заключили мир. Но Андрей и после этого не мог успокоиться: из Орды он привел татарскую рать под начальством Турайтемира и Алына, а воеводой был у них Семен Тониглиевич. Рать эта начала опустошать Суздальскую землю, между тем как Димитрий бежал к татарам, но не к золотоордынским, покровителям Андрея, а к враждебным им – ногайским, кочевавшим в южнорусских степях у берегов Черного моря. Ногай, бывший прежде военачальником в Золотой Орде, теперь считался сам полновластным ханом, которого боялся даже хан Золотой Орды. Димитрий принят был здесь с честью, конечно, благодаря соперничеству ханов. Вернувшемуся на Русь с ханской грамотой Димитрию не пришлось прибегать к мечу: Андрей добровольно примирился с ним. Тогда же Димитрий послал в Кострому бояр своих, Антона и Феофана, которым поручено было выпытать у Семена Тониглиевича об Андреевых планах и убить его; бояре исполнили волю князя: убили Семена, но о планах Андрея ничего не узнали. Вероятно, Андрей задумал отмстить брату за его самоуправство и за своего любимца: по крайней мере, мы видим, что в 1284 г. Андрей пришел в Торжок и позвал к себе новгородского посадника Семена со «всеми старейшими людьми»; здесь князь и новгородцы целовали крест на том, что Андрей «не соступается Новагорода», а новгородцы не ищут другого князя. Из Торжка Андрей пошел в Суздальскую землю, но уступил все-таки Новгород Димитрию, так как, по известию Татищева, Димитрий хотел идти на него ратью. Мало того: в том же году зимой он сам ходил с Димитрием, с которым были и татары, на Новгородскую землю, которая претерпела много зла. Новгородцам, теснимым в это время со стороны Невы немцами, ничего не оставалось, как постараться о примирении с великим князем: Димитрий сел на Новгородском столе

.

Но Андрей, как видно, только в силу необходимости примирился с братом; в душе же продолжал питать к нему ненависть. Так, в 1285 г. он привел на Димитрия какого-то ордынского царевича с татарами, которые, по обычаю, разбрелись по Суздальской земле для грабежа. Димитрий, соединившись «с братьею своею», выгнал этого царевича, а бояр Андреевых забрал в плен

.

Димитрий Александрович, как видно, хотел держать всех князей Суздальской земли под своей рукой. Так, смирив брата своего Андрея, он в 1288 г. или около того предпринимает поход на Михаила Тверского, потому что, по выражению летописца, «не восхоте Михаил Тверскый поклонитися великому князю Дмитрию». Великий князь с новгородцами и их посадником Андреем, с братьями: Андреем Городецким и Даниилом Московским, и с князем Ростовским Димитрием Борисовичем (на дочери которого года за три перед тем женился сын великого князя Иван) двинулись на Тверь и подошли к Кашину, где стояли девять дней, города не взяли, но в окрестностях «все пусто сотвориша»; после того, взяв Конятин, они пошли к самой Твери. Михаил Ярославин, 17-летний юноша, хотя и вышел к ним навстречу, но дело до битвы не дошло; князья заключили мир, но на каких условиях – неизвестно: вероятно, мир невыгоден был Михаилу

.

Как увидим впоследствии, Андрей все еще не оставлял мысли о враждебных действиях против брата. Димитрий, вероятно, и замечал это, но не хотел без явных поводов его усмирять. Может быть, для ограждения себя от враждебных действий Андрея совместно с татарами, не хотел ли он задобрить последних и – не с этою ли целью в 1292 г. он посылал сына своего Александра в Орду (Ногаеву), который там и умер?

Занятый делами, более близкими его сердцу, Димитрий, как князь Новгородский, не оставлял, однако, без внимания и Великого Новгорода. Так, в том же 1292 г. его воеводы ходили с новгородцами на немцев, которые беспокоили Новгородскую землю, конечно, потому, что сами новгородцы не упускали случая пограбить враждебных им соседей: как выражается летопись, новгородские «молодци» делали в этом году набеги на Емь, чем и вызвали неприязненные действия со стороны шведов

.

В 1293 г. Андрей Александрович, привлекши на свою сторону князей Ростовских, Димитрия и Константина Борисовичей, и Федора Ростиславича Ярославского с зятем его, Михаилом Глебовичем Белозерским, ходил в Орду (Золотую), где тогда ханом был Тохта; жаловался последнему на брата и успел выхлопотать рать, с которой Тохта отпустил своего брата Дуденя. Придя в Суздальскую землю, татары разорили Владимир, Москву, Дмитров, Волок, Переяславль, Юрьев, Коломну и многие другие города. Димитрий Александрович пред их приходом бежал сначала в Волок, а потом – во Псков… Татары хотели идти на Тверь, куда отовсюду сбежалось множество народа, решившегося положить головы, если бы пришли татары. Слух ли об этой решимости коренных и пришлых тверичей или слух о приближении к городу возвращавшегося из Орды тверского князя подействовал на татар, только они на Тверь не пошли, а обратились на Волок. Теперь новгородцы высылают к ним послов с дарами, прося ханского брата пощадить их землю, а Андрея зовут к себе на стол. Дудень «вспяти» свою рать; то же сделал и Андрей, а сам пошел в Новгород. Таким образом, Владимир и Новгород остались за Андреем, а союзник его, Федор Ростиславич, сел в Переяславле; Димитриева же сына Ивана они вывели в Кострому. Между тем Димитрий Александрович, вероятно считая себя под угрозой от врагов своих во Пскове, решил бежать в Тверь. Андрей, узнав об этом, с посадником Андреем Климовичем и новгородцами бросился в Торжок, чтоб перехватить там брата. Хотя Димитрий сам и благополучно пробрался в Тверь, но обоз его попал в руки Андрея и новгородцев. Из Твери, конечно, при участии тверского князя Михаила Димитрий послал в Торжок тверского владыку с каким-то князем Святославом для переговоров о мире, который и был заключен: Димитрий отказался от великого княжения и хотел провести последние дни в своем любимом Переяславле. Вероятно, с досады, что лишается приобретения, Федор Ростиславич, союзник Андрея, оставляя Переяславль, сжег его. Димитрий отправился в свою отчину через Волок; в пути он заболел, постригся в чернецы и – умер. Это было в 1294 г. Тело его из Волока перевезли в Переяславль и там похоронили в Спасо-Преображенском соборе

.

От брака с неизвестной нам супругой Димитрий Александрович имел троих сыновей: Ивана, Александра и Ивана меньшого и дочь Марию, бывшую за князем Псковским Довмонтом, и еще двух дочерей, имена которых нам неизвестны

.