Звон монет убивает

– Где и кем работает?

– Да таксист он! – сказала она с презрением, с каким вор говорит о ментах.

– Частник?

– Муниципал.

– Где живет?

– Не знаю. Через неделю после смерти Леночки он из того дома выехал. С тех пор я о нем ничего не слышала. Даже на девять дней не пришел!

– Как с ним можно связаться?

– Знаете, что, молодой человек?! – ее тон от любезного отделяла пропасть. – Я вам плачу деньги не за то, чтобы вы расспрашивали меня об этом подонке! Мне кажется, вы не тем занимаетесь.

– Вы назвали зятя подонком. За что?

Женщина достала из сумки две фотографии и протянула их мне со словами:

– Смотрите. Здесь все понятно.

На обороте портрета карандаш вывел дату съемки и имя. Девушка показалась мне знакомой. Вплоть до серых черт лица. Я удивленно посмотрел поверх фотографии на Клавдию Петровну. За исключением морщин и неживого взгляда передо мной сидела Леночка. Мать нерожденного ребенка.

Второй снимок запечатлел Леночку в простеньком свадебном наряде. Ее глаза излучали счастье, светлое и даже в чем-то детское. Такие искренне наивные невесты теперь встречаются редко.

Рядом с Леночкой стоял мужчина с внешностью парня из рекламного ролика крупной табачной фирмы. До меня ему, конечно, далеко, но тоже красив. Жесткие темные волосы, античный нос, мощный подбородок. Высокий, стройный, широкоплечий идеал настоящего мужчины.

Молодожены не смотрелись совершенно. И не потому, что невеста невзрачная, а с жениха лепили статуи богов. Своим присутствием плейбой делал всем одолжение. Улыбка – это лишнее. Свадьба его не касалась. Он проходил мимо и поддался уговорам сфотографироваться со счастливой простушкой-невестой. Для такого случая вполне сойдет равнодушный взгляд человека, осознающего свою привлекательность.

– Подтверждения вашим словам здесь нет, – сказал я, отложив снимки.

– Как?! – она опять приподняла тон. – Разве вы не видите, как он смотрит? Ему же до лампочки вся эта свадьба! Он искал прислугу, и ее нашел!

– Женихов с такими намерениями сейчас предостаточно. Равно как и невест, мечтающих о принце на белом лимузине. Но подонок… Нет, для такого слова одного взгляда мало. Вы о чем-то умалчиваете, Клавдия Петровна. Так не пойдет. Или вы отвечаете на мои вопросы прямо, или прощайте. Мы остановились на том, почему вы назвали зятя подонком.

– Потому, что он алкаш и бабник!

– Кто вам об этом сказал?

– Я сама видела, как он хлещет водку прямо из бутылки. А то, что он волочился за каждой юбкой, я знаю и без подсказок. Я это чувствую как женщина.

Пришло время сменить тему. Я и сам догадывался, что клиентка недалека от истины в отношении личности зятя. Но если каждого любителя выпить и гульнуть называть… Тогда у нас страна подонков.

– Кем работала ваша дочь последние годы?

– Программистом в морском колледже.

– Она с кем-то дружила?

– Практически нет.

– Долги?

– Нет.

Остался самый щекотливый вопрос, опустить который я не мог. Я приложил максимум такта.

– Любовники у вашей дочери были?

Будь моя клиентка моложе, я бы получил креслом по уху. Это намерение ясно читалось в ее глазах.

– Ну, вы знаете, как бывает, – поспешил я с объяснениями. – Внезапная встреча на улице, старая любовь возвращается, вернуть все назад невозможно, а очень хочется, и…

– Моя Леночка не такая! – каждое слово хлестало меня нагайкой. – Я ее воспитала хорошо. По мужикам она не бегала. Это вам говорю я, ее мать! До таксиста она встречалась только с одним мужчиной, и очень приличным. Мишенька стал бы ей прекрасным мужем. Скромный, интеллигентный. С ним бы Леночка горя не знала! Общалась бы с образованными людьми, а не с этим… водилой! И я бы за нее не краснела!

Некий Мишенька пришелся ко двору, это понятно. Вопрос в том, глянулась бы ему такая теща? Водилы для нее как пыль под ногами. Белая кость ей по душе больше, чем счастье родной дочери. С этой мамочкой можно либо не видеться вообще, либо остаться старой девой, либо… застрелиться.

– Как я могу связаться с Мишей? – спросил я.

– У меня есть номер его телефона, – тембр ее голоса смягчился до неузнаваемости, – но он дома в записной книжке. Я вам позвоню сегодня же, и продиктую.

– Договорились. А мишин адрес у вас есть?

– Нет.

– Последний вопрос: где жила ваша дочь, и могу ли я побывать на… месте происшествия?

– Она снимала небольшой домик в частном секторе недалеко отсюда, – женщина сморщилась как от зловония. – Я сейчас туда еду. Хочу забрать некоторые вещи Леночки. Можете поехать со мной.

– Отлично! Не будем терять времени.

Я вынул себя из кресла и помог гостье выбраться из глубин кожаного сидения. Оправив платье, она как-то странно на меня посмотрела, сделала шаг к выходу. Потом вдруг развернулась на каблуках, чуть не проделав дырку в ковре, и произнесла:

– Я не совсем поняла. Вы решили за это дело взяться?

– Да. И прошу вас оставить мне фотографии Леночки.

– Те, что я принесла, вам подойдут?

– Вполне.

– Но… ведь мы же еще не обговорили вашу зарплату. Имейте в виду, я не миллионер.

– Я это заметил. Сколько вы можете мне выделить?

От хозяйственной сумки отпочковался кошелек. Из него выглянули четыре портрета американского президента. По углам зеленоватых бумажек прижимались друг к другу пятерка и нолик.

– И вы не боитесь носить такие деньги в сумке?