Госдачи Кавказских Минеральных Вод. Тайны создания и пребывания в них на отдыхе партийной верхушки и исполкома Коминтерна. От Ленина до Хрущева

1 ноября 1928 года на основании постановления политбюро ЦК ВКП(б) произошла реорганизация Управления санитарного надзора Кремля, в результате данная структура была переименована в Лечебно-санитарное управление Кремля (часто в документах той поры просто ЛСУ Кремля) и передана из президиума ЦИК СССР в ведение Управления делами СНК СССР. В дальнейшем, до 15 марта 1946 года, Лечебно-санитарное управление Кремля находилось на балансе Управделами Совнаркома СССР, а после реорганизации наркоматов в министерства перешло в ведение УД Совмина СССР.

В начале марта 1920 года по приглашению наркомздрава Н. А. Семашко в Москву для проведения консультаций в Управлении санитарного надзора Кремля приехал выдающийся русский и украинский терапевт, ученый, педагог, основоположник клинической фтизиатрии в дореволюционной России, основатель украинской терапевтической школы, организатор санаторно-курортного лечения на Украине Феофил Гаврилович Яновский.

Ф. Г. Яновский был сначала приглашен на коллегию Наркомздрава РСФСР (при наркомате уже в то время существовала Секция борьбы с туберкулезом), а потом имел приватные длительные беседы со следующими должностными лицами:

наркомздравом Н. А. Семашко;

заведующей поликлиникой УСНК А. Ю. Канель;

врачом-терапевтом УСНК Ф. А. Гетье;

заведующим отделом курортных местностей Наркомздрава РСФСР Н. И. Тезяковым;

врачом-бальнеологом, заведующим бальнеологическим подотделом отдела лечебных местностей Наркомздрава РСФСР В. А. Александровым;

секретарем президиума ВЦИК А. С. Енукидзе;

управляющим делами СНК РСФСР Н. П. Горбуновым;

помощником руководителя Управления Кремлем и домами ВЦИК И. К. Михайловым.

В результате долгих споров триумвират в составе Н. А. Семашко, Ф. Г. Яновского и Н. П. Горбунова пришел к единому мнению о создании в стране института по лечению и профилактике туберкулеза[12 - Этот институт был создан в 1921 г. и получил название Государственный туберкулезный институт Наркомздрава РСФСР.], а также санаторно-курортной базы на территории Южного берега Крыма и Кавказских Минеральных Вод.

Вторым итогом встречи Ф. Г. Яновского с ответработниками УСНК и СНК РСФСР стал разговор о методах бальнеолечения легочных заболеваний на территории Кавказских Минеральных Вод. Тон в данном разговоре задавал заведующий бальнеологическим подотделом Отдела лечебных местностей Наркомздрава РСФСР Василий Александрович Александров, ставший фактически уже в то время одним из организаторов санаторно-курортной отрасли в РСФСР, и в том числе куратором по созданию первых домов отдыха ВЦИК. В дальнейшей своей карьере профессор В. А. Александров начиная с 1925 года стал главным консультантом Ессентукской клиники при Пятигорском бальнеологическом институте Наркомздрава РСФСР. После совещания В. А. Александров с Н. И. Тезяковым с одной стороны и Ф. А. Гетье с А. Ю. Канель с другой предложили управделами СНК Н. П. Горбунову создать и направить комиссию Наркомздрава РСФСР и Управления санитарного надзора Кремля на курорт Кавказские Минеральные Воды со следующими целями:

– создание госпитальной базы ГВСУ (Главное военно-санитарное управление) Наркомздрава РСФСР на территории региона КМВ;

– создание санаторно-курортной базы под эгидой Наркомздрава РСФСР;

– создание сети ведомственных санаториев и домов отдыха от ВЦСПС, ВСНХ и Наркомфина РСФСР;

– создание санаторно-курортной базы для штатных сотрудников Коминтерна, а также для его тайной агентуры в зарубежных странах;

– создание сети закрытых объектов санаторно-курортного типа для руководства СНК РСФСР и ВЦИК.

Крупнейший специалист дореволюционной России по фтизиатрии Ф. Г. Яновский

Существует весьма устойчивое мнение историков, изучающих наследие В. И. Ленина, о том, что главу государства ранней осенью 1921 года немецкие врачи и Ф. А. Гетье собирались отправить на Кавказские Минеральные Воды для прохождения курса лечения методом бальнеологии. Вот, например, что пишет сестра вождя революции М. И. Ульянова в своих воспоминаниях «О Владимире Ильиче Ленине»:

«…В конце лета 1921 года Ф. А. Гетье, который лечил Надежду Константиновну и Владимира Ильича, нашел у него небольшое расширение сердца и посоветовал ему поехать на две недели в Горки. Этого было, конечно, недостаточно, так как отдыха полного опять-таки не получилось – Владимир Ильич продолжал и там, хотя в меньшей степени, работать. По нашей просьбе Ф. А. Гетье, который приехал в Горки через две недели, чтобы проведать Владимира Ильича, посоветовал ему остаться там еще на одну неделю. Но и эта неделя мало ему дала. Однако о более продолжительном отпуске нечего было и думать – Владимир Ильич рвался к работе. Никто не подозревал тогда всей серьезности его положения. А между тем с этого времени приблизительно начался, уже по заключению (в дальнейшем) профессора Крамера, продромальный период болезни Владимира Ильича, болезни сосудов головного мозга, которая через два с половиной года свела его в могилу.

Ферстер и Клемперер предписали Владимиру Ильичу длительный отдых (месяца три) вне Москвы, временное удаление от всяких дел. Владимир Ильич согласился на отпуск (на два месяца), прося лишь отсрочить его на некоторое время ввиду необходимости его присутствия в Москве в связи с Гаагской конференцией.

По совету немецких профессоров до поездки Владимира Ильича на отдых ему должны были произвести операцию по удалению пули, так как профессор Клемперер признал возможность хронического отравления пулевым свинцом… Русские врачи, в частности В. Н. Розанов, были против этой операции и склонны были видеть от нее больше вреда, чем пользы. Ее производил немецкий хирург Борхардт, приехавший для этой цели специально из-за границы. Розанов ему ассистировал…

Стали готовиться к отъезду. Немецкие профессора и Ф. А. Гетье посоветовали Владимиру Ильичу уехать подальше от Москвы, в горы, но не выше 700 – 1000 метров, например в Кисловодск или Боржоми. Перед тем как решить вопрос о месте отдыха, Владимир Ильич всесторонне выяснил у Ф. А. Гетье вопрос и об условиях, нужных для Надежды Константиновны по состоянию ее здоровья (базедова болезнь)…»[13 - Ульянова М. И. О Владимире Ильиче Ленине. Машинописный вариант непубликовавшихся воспоминаний // Известия ЦК КПСС. 1991. № 1–6.]

Сохранились и архивные данные в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) о том, что намерения у предсовнаркома В. И. Ленина, на которого значительное давление оказывала группа врачей из Германии и Ф. А. Гетье, отдохнуть летом – осенью 1922 года на Кавказе были вполне осуществимы. Более того, В. И. Ленин даже написал заявление на отпуск, который ему по предложению ответсекретаря ЦК РКП(б) В.М. Молотова был предоставлен с 2 февраля 1922 года, а затем и продлен решением политбюро ЦК РКП(б). Первоначально В. И. Ленин собирался в мае – июне 1922-го поехать в отпуск на Кавказ, активно искал подходящее место отдыха и вел постоянную переписку по этому вопросу со своим ближайшим соратником Г. К. Орджоникидзе, который в ту пору занимал должность первого секретаря Закавказского крайкома РКП(б). Вот, например, что пишет В. И. Ленин по поводу своего отпуска на Северном Кавказе Г. К. Орджоникидзе 9 апреля 1922 года: «…т. Серго!.. Мне надо поселиться отдельно. Образ жизни больного… Либо отдельные домики, либо только такой большой дом, в коем возможно абсолютное разделение… Посещений быть не должно. Прочел «Спутник по Кавказу»… Вижу, что ни карты, ни подробных описаний в книгах (о чем я Вас просил) мне не надо. Ибо все дело в осмотре подходящих домов, а этого ни карта, ни книга не дадут. Пошлите толкового, делового человека для осмотра (если не успеется до 7/V 1922 г., лучше отложить на недельку) и пришлите мне выбор: дома такие-то; верст от железной дороги; верст по шоссе; высота; дождливость. Если нужен ремонт, по телеграфу условимся («ремонт столько-то недель»). Не забывайте и Черноморского побережья и предгорья Северного Кавказа. Вовсе не весело быть за Тифлисом: далеко. Ваш Ленин»[14 - РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 4. Личные документы В. И. Ленина. 1871–1923.Д. 56. Л. 34–35.].

Существует и второе рассекреченное письмо из РГАСПИ, уже от 17 апреля 1922 года, в котором В. И. Ленин свое будущее место отдыха рассматривает уже как нечто реальное, как будто завтра именно там и проведет свой отпуск: «…т. Серго. Посылаю Вам еще несколько маленьких справок. Они сообщены мне доктором, который сам был на месте и заслуживает полного доверия: Абастуман совсем, де не годится, ибо похож на «гроб», узкая котловина; нервным не годно; прогулок нет, иначе как лазить, а лазить Надежде Константиновне никак нельзя. Боржом очень годится, ибо есть прогулки по ровному месту, а это необходимо для Надежды Константиновны. Кроме того, Боржом – высота подходящая, Абастуман же высота чрезмерная, больше 1000 метров. Нельзя. Неплох Кисловодск и врачи советуют. Его можно. Особенно наш доктор предупреждает против ранней поездки, де, будут холода и дождь и сугубо до половины июня. На этот последний счет я не так боюсь, если дом не протекает и отапливается, ибо при этих условиях холода и дожди не страшны. Жму руку. Ваш Ленин»[15 - РГАСПИ. Ф. 2. Оп. 4. Личные документы В. И. Ленина. 1871–1923.Д. 56. Л. 37–38.].

Безымянный доктор из письма от 17 апреля 1922 года, «который заслуживает полного доверия», был на самом деле терапевт, бальнеолог Григорий Леонтьевич Кучаидзе, назначенный 20 апреля 1920 года лично В. И. Лениным с подачи Г. К. Орджоникидзе первым советским директором Управления Кавминвод. Необходимо пояснить, что косноязычный вождь мирового пролетариата (В. И. Ленин от природы картавил) ко всем прочим своим недостаткам еще и делал многочисленные грамматические ошибки в названиях географических объектов. Непростительно, право слово. Вот, например, известный горноклиматический и бальнеологический курорт Абастумани, до 1918 года находившийся в Ахалцихском уезде Кутаисской губернии, «выше 1000 метров» (на самом деле 1250–1450 метров), действительно мог стать настоящим подарком для предсовнаркома В. И. Ленина, ибо на нем проводилось эффективное лечение в санатории больных туберкулезом, опорно-двигательного аппарата и с заболеваниями нервной системы. Весьма удивительно, что находящийся (прав был Ильич!) в горной котловине Абастумани не стал правительственным курортом в СССР, хотя его лечебные свойства гораздо весомее, чем Боржоми и Цхалтубо. Можно лишь предположить, что ФА. Гетье и целая плеяда докторов из Германии, тоже, как и В. И. Ленин, плохо знавших Кавказ и особенно Южную Грузию, отговорили ехать предсовнаркома поправлять здоровье на бальнеологических курортах Абастумани и Боржоми. Выскажу и такую мысль, основанную на реальных фактах. Соратники вождя мирового пролетариата не пустили В. И. Ленина на Северный Кавказ в Кавминводы и Южную Грузию для поправки здоровья лишь по одной причине – они боялись его пленения или гибели в результате начала антисоветского восстания в этих регионах. В настоящее время официальная историография робко дает понять, что В. И. Ленин не поехал в отпуск весной – летом 1922 года «…из-за начавшихся проявлений болезни». Автор этих строк не будет язвить на эту тему, лишь замечу, что Управление Кремлем и домами ВЦИК, Управление делами ЦК РКП(б) и ВЧК – ГПУ до осени 1922 года очень активно занимались вопросом будущего отдыха В. И. Ленина в Кисловодске, причем на особых, совершенно секретных условиях проживания.

Первая дача предсовнаркома В. И. Ленина – усадьба баронессы Н. А. Майендорф, в настоящее время объект на балансе Управделами Администрации Президента РФ, под охраной ФСО РФ

12 апреля 1920 года в Пятигорск прибыла сводная комиссия Наркомздрава РСФСР под председательством заведующего отделом лечебных местностей Н. И. Тезякова и его зама В. А. Александрова, уполномоченного ГВСУ Наркомздрава РСФСР Г. Л. Кучаидзе, а также С. А. Мамушина, ранее занимавшего должность заведующего губернским отделом здравоохранения в Саратове. Особыми полномочиями при этой комиссии был наделен лично предсовнаркома В. И. Лениным бывший заместитель начальника ГВСУ Наркомздрава РСФСР врач Иван Семенович Франгулян, назначенный согласно декрету ВЦИК комиссаром Управления Кавказских Минеральных Вод. И. С. Франгулян, по решению политбюро ЦК РКП(б) и мнению В. И. Ленина, должен был стать неофициальным доверенным лицом партийно-правительственной верхушки страны на курорте Кавказские Минеральные Воды, который бы контролировал создание и функционирование закрытых санаторно-курортных объектов. Забегая несколько вперед, отмечу, что В. И. Ленин, направляя И.Ф. Арманд на лечение в Кисловодск, свое письмо в Управление Кавминвод адресовал именно И. С. Франгуляну, уже зная заранее его особые полномочия Центра в решении деликатных вопросов.

Округа и отделы Терской области: 1 – Нальчикский; 2 – Моздокский; 3 – Пятигорский; 4 – Осетинский; 5 – Ингушский; 6 – Веденский; 7 – Чеченский; 8 – Кизлярский; 9 – Хасавюртовский; 10 – Сунженский

По настоятельной просьбе председателя Кавказского бюро ЦК РКП(б) Г. К. Орджоникидзе, ходатайствовавшего перед В. И. Лениным, первым советским директором Управления Кавказских Минеральных Вод 20 апреля 1920 года был назначен терапевт, бальнеолог Григорий Леонтьевич Кучаидзе, являющийся уполномоченным ГВСУ Наркомздрава РСФСР при Реввоенсовете трудармии Юго-Востока России[16 - До своего следующего назначения, в ноябре 1920 г., руководителем Наркомздрава Азербайджанской ССР Г.Л. Кучаидзе фактически работал на этих двух должностях.]. Охранная грамота СНК РСФСР № 4-154 от 8 апреля 1920 года, определявшая юридический статус Кавминвод, с подписями замнаркомздрава З. П. Соловьева и зампредседателя РВС Э. М. Склянского, была выдана на имя Г. Л. Кучаидзе.

Под прикрытием данной комиссии на Кавминводы приехали также ответработники аппарата ВЦИК и ВЧК: помощник управляющего Кремлем и домами ВЦИК И. К. Михайлов, руководитель отдела загородных владений Управления Кремлем и домами ВЦИК К. С. Наджаров и начальник группы охраны в составе трех человек, сотрудник Московской ЧК Ф. Я. Мартынов (до этого руководил особой ударной группой по борьбе с бандитизмом в Московской ЧК). Посланцы Москвы И. К. Михайлов, И. С. Франгулян, К. С. Наджаров, В. А. Александров и Ф. Я. Мартынов вместе с начальником особого отдела Кавказского фронта К. И. Ланд ером (до сентября 1920 года руководил всеми органами ЧК на Северном Кавказе), председателем Пятигорского окружного ЧК И. Б. Генкиным и секретарем Кавказского бюро ЦК РКП(б) А. М. Назаретяном в течение недели объезжают на автомобиле брошенные особняки в Кисловодске, Ессентуках и Пятигорске, с целью возможного размещения в них группы сотрудников высшего звена из аппаратов СНК и ВЦИК. Кстати, вот что пишет в своих воспоминаниях о бывшем коллеге по работе в ЦК ВКП(б) перебежчик Б. Г. Бажанов: «..Амаяк Назаретян армянин, очень культурный, умный, мягкий и выдержанный. Он в свое время вел со Сталиным партийную работу на Кавказе. Со Сталиным на «ты» сейчас всего три человека: Ворошилов, Орджоникидзе и Назаретян. Все трое они называют Сталина «Коба» по его старой партийной кличке. У меня впечатление, что то, что его секретарь говорит ему «ты», Сталина начинает стеснять. Он уже метит во всероссийские самодержцы, и эта деталь ему неприятна. В конце года он отделывается от Назаретяна не очень элегантным способом. В 1937 г. Сталин его расстреляет»[17 - Бажанов Б. Г. Записки бывшего секретаря Сталина. М., 1990. С. 53, 81.].

По непонятным сейчас причинам в ходе осмотра уже заранее подготовленных экспроприированных особняков города Железноводск, Пятигорск и Ессентуки, как места для возможного пребывания руководства партии и правительства, были И. К. Михайловым, В. А. Александровым, И. С. Франгуляном и К. С. Наджаровым исключены, хотя одним из главных предварительных условий для размещения высоких номенклатурных чинов (например, предсовнаркома В. И. Ленина) предполагалось наличие рядом с объектом лечения железнодорожной ветки. По моим личным предположениям, И. К. Михайлов, В. А. Александров и К. С. Наджаров, уезжая из Москвы, получили строгие инструкции от главного терапевта Кремля Ф. А. Гетье и секретаря президиума ВЦИК А. С. Енукидзе по месту будущего размещения санаторно-курортных объектов закрытого типа на территории Кавминвод, с учетом их узкой специализации.

Тем временем после тщательного осмотра особняков в Кисловодске И. С. Франгулян пишет телеграмму в Москву для предсовнаркома В. И. Ленина.

«Телеграмма И. С. Франгуляна предсовнаркома В. И. Ленину

[19 апреля 1920 г.]

Шифром

Москва – Кремль. В. И. Ленину. Передать лично.

При осмотре особняков, подготовленных ХозО ОО ВЧК Кавфронта в Пятигорске, Железноводске, Ессентуках, выявлена их полная непригодность для проживания в виду полного разгрома и возможного длительного ремонта. Тт. Михайловым и Наджаровым предложены помещения под санаторию в Кисловодске: дачи купца Тарасова, Ушаковой, Малхасянца, Творчелидзе[18 - Написание фамилии Творчелидзе в телеграмме, возможно, неправильно. В современной историографии принято называть владельца дачи в Ребровой Балке А. И. Твалчрелидзе.] и дача «Тургеневка». Исходные данные по дачам с их планом помещений и расположением будут переданы управделами т. Горбунову по приезде комиссии НКЗ в Москву.

Франгулян»[19 - ЦГАОР ГССР. Ф. 1687. Оп. 223. Д. 26. Л. 12.].

Думаю, что после этой телеграммы И. С. Франгуляна Управление санитарного надзора Кремля получило четкие инструкции от президиума ВЦИК и Управления делами СНК РСФСР по тайной подготовке помещений в Кисловодске к приему из Москвы группы служащих для прохождения лечения методом бальнеотерапии. Понятно, что к приезду ответсотрудников партаппарата в Кисловодск в особняках, подготовленных для приема больных, необходимо было подготовить штат компетентных врачей, отрегулировать вопрос питания, транспорта и охраны. Всеми этими вопросами по открытию санаторно-курортных объектов ЦК РКП(б) в Кисловодске в дальнейшем займутся И. С. Франгулян в компании с председателем Пятигорским окротдела ЧК Иосифом Борисовичем Генкиным, а позже, с конца мая 1920 года, дела коллеги с радостью подхватит сменивший его на этом посту Петр Иванович Зенцов.

Так как вскоре после приезда комиссии Н. И. Тезякова из Кавминвод сотрудникам аппаратов СНК и ВЦИК среднего звена выборочно приказали проводить медобследование в амбулаториях Управления санитарного надзора Кремля (медпункты: в Первом доме ВЦИК – гостиница «Националь», во Втором доме ВЦИК – гостиница «Метрополь», в Третьем доме ВЦИК на Божедомском переулке, в Четвертом доме ВЦИК – улица Воздвиженка, дом 4, в Пятом доме ВЦИК – Романов переулок, дом 2), то стоит думать о формировании первых групп для прохождения лечения на Кавминводах. Некоторых сотрудников СНК и ВЦИК с возможным диагнозом туберкулез направляли сразу в амбулаторию Кремля для прохождения рентгенодиагностики и последующего лечения методом кумысотерапии в экспроприированные и национализированные дворянские усадьбы «Архангельское»[20 - Бывшее подмосковное имение Ф. А. Васильева, с января 1922 г. дом отдыха ВЦИК «Архангельское».], дом отдыха ВЦИК «Васильевское»[21 - Бывшее имение княгини О. И. Щербатовой, открыт 19 июня 1919 г., был расположен в Звенигородском уезде Московской губернии.] и имение В. В. Барятинского «Марьино»[22 - В дальнейшем, с декабря 1922 г., дом отдыха ВЦИК № 1 имени В. И. Ленина в селе Ивановском Льговского уезда Курской губернии.].

Поясню для читателей, что в дореволюционной России основным методом лечения туберкулеза считалась кумысотерапия в сочетании с правильным режимом питания на климатическом курорте. Кумысотерапия способствует улучшению углеводного обмена в организме, повышает усвоение белков и жиров пищи, улучшает аппетит, повышает секрецию и кислотность желудочного сока, всасывание пищевых продуктов, увеличивает диурез. Это способствует выведению из организма токсических продуктов, благоприятно действует на сердечно-сосудистую систему, кроветворение. Кумысотерапия дает очень хороший эффект при заболеваниях, сопровождающихся общим истощением организма, анемии, желудочно-кишечных заболеваниях и особенно при туберкулезе легких и лимфатических узлов.

Потешный дворец Московского Кремля, где на первом этаже была размещена амбулатория УСНК с конца февраля 1919 г.

В конце мая 1920 года, на основании личной просьбы предсовнаркома В. И. Ленина и в соответствии с направлением Ф. А. Гетъе, рентгенодиагностику в Потешном дворце Московского Кремля прошла заведующая женотделом ЦК РКП(б) И. Ф. Арманд. Автору этих строк нет нужды рассказывать читателю своеобразное отношение вождя мирового пролетариата к этой женщине, так как И. Ф. Арманд более интересна тем, что стала участником одной из сводных групп аппаратчиков СНК и ВЦИК, направленных на лечение в Кисловодск.

Зачем же ответсотруднику ЦК РКП(б) по личной просьбе главы государства провели тщательное обследование на предмет наличия или отсутствия туберкулеза? И вообще, что за странная забота предсовнаркома о заведующем женотделом ЦК РКП(б)? Давайте обратимся к документам, например воспоминаниям личного секретаря В. И. Ленина Лидии Александровны Фотиевой из книги Г. С. Деметра «Ленин об охране здоровья трудящихся и физической культуре»:

«…Иногда тот или другой товарищ перегружался работой в такой степени, что врачи «кремлевки» категорически настаивали на немедленном его отдыхе и лечении. Однако в то горячее время многие товарищи не слушались врачей. И в таких случаях В. И. Ленин обращался в ЦК и данный товарищ получал постановление ЦК, обязывавшее подчиниться. Врач Ф. А. Гетье мне рассказывал о том, что В. И. Ленин часто поручал ему осмотреть того или иного работника, и отмечал, что Владимир Ильич проявлял такую заботу по отношению не только к товарищам по работе, но и к людям, с которыми он лично не был знаком.

При этом В. И. Ленин просил сообщить ему, что нужно предпринять, чтобы поправить здоровье товарища. В большинстве случаев Ф. А. Гетье обнаруживал перегруженность работой, переутомление, расстроенную нервную систему. Выслушав врача, Владимир Ильич тут же писал записки секретарям Совнаркома Н. П. Горбунову или Л. А. Фотиевой – освободить такого-то от работы, отправить срочно туда-то на лечение или отдых.

Народному комиссару здравоохранения Н. А. Семашко особенно часто приходилось выполнять поручения В. И. Ленина, связанные с заботой о людях. Не было дня, вспоминает Н. А. Семашко, чтобы Владимир Ильич не подметил чьей-нибудь нужды и не обратился с просьбой о ее удовлетворении. Н. А. Семашко отмечает такую деталь: В. И. Ленин умел заботиться о товарищах не только тогда, когда они заболели, но и «профилактически» предупреждать их заболевания.

Однажды Владимир Ильич сказал Н. А. Семашко о том, что поступили жалобы от Ф. А. Гетье на Г. В. Чичерина, наркома иностранных дел, который устраивал заседания после 12 часов ночи и проводил их до 4–5 часов. «Переговорите с ним: зачем он калечит и себя, и других?» – попросил Владимир Ильич. Когда Н. А. Семашко стал убеждать Г. В. Чичерина в недопустимости ночных заседаний, тот не согласился, доказывая, что работа ночью наиболее плодотворна. Об этом Н. А. Семашко сказал Владимиру Ильичу, и через несколько дней было принято постановление ЦК, запрещающее наркому иностранных дел проводить заседания после 1 часа ночи…»[23 - Деметр Г. С. Ленин об охране здоровья трудящихся и физической культуре. 2-е изд. М.: Физкультура и спорт, 1965. 99 с.]