Голодные дьяволы

Братья смеясь бросились наутёк. Отец и сыновья носились кругами по двору, хохоча как дьяволы. Тим забежал за маму и спрятался за её спиной. Остановившись, отец сказал:

– А ну-ка не прячься за мамкиной юбкой. Выходи, как мужик.

– Нееет! – Смеялся Тим.

Отец смотрел на него с улыбкой.

– Ну ладно, хватит, домой меня до конца, мать.

Отец Тима не так часто был таким как сейчас. Иногда слишком жёсткий, иногда слишком отрешённый, улыбался редко, но никогда он не забывал про долг любви.

Когда Тиму было три года, он проснулся среди ночи от того, что отец кричал на мать.

– Ты не понимаешь, что это моя работа?

– Я понимаю, что ты забыл про семью. Тебя вечно нет дома, когда ты так нужен. – Мама была на грани слёз, но не могла допустить себе расплакаться. Это бы отняло у неё ту злость и ярость, что клокотала в ней сейчас, а этого она допустить не могла. Ей было что сказать.

Поэтому она набрала воздух в лёгкие и заговорила. Лёд и сталь сплелись в её голосе.

– Где ты был, когда Тим сказал первое слово? Где ты был, когда его искусали осы и он плакал от боли? Когда звал тебя, чтобы ты его защитил? Когда он ждал тебя целый вечер и заснул на пороге, так и не дождавшись?

Напряжение в воздухе можно было резать ножом. Мать Тима била словами наотмашь и каждое слово впечатывалось в отца как топор дровосека, впиваясь с каждым разом всё глубже и глубже.

Когда она занесла свой топор слова над мужем и уже собиралась срубить дерево его души, плач маленького мальчика выбил оружие из её руки. Они оба повернули головы к двери и увидели Тима, который ревел, не в силах справиться с ужасом и болью. Каждый удар словесного топора родителей наносил ему двойной урон, потому, что шёл от обоих. Родители превратились в двух монстров.

Мать осеклась и это пробило воздвигнутую ею защиту. Слёзы хлынули из её глаз и она рухнула на стул, пряча лицо в ладони.

Отец стоял, словно громом поражённый, рассеянно глядя на сына. Но только пару секунд.

– Иди ко мне. – Сильные руки подняли мальчика и посадили на отцовские мягкие колени. – Ну, что ты волчок? Что ты плачешь?

Отец вытирал пальцами слёзы сына. Потом отворотом рубашки вытер тому пузыри под носом и зажал слегка нос. – Ну-ка, сморкай.

Тим сморкнулся и стало чуть легче. Тёплые отцовские руки так успокаивали. Колени качали. Мир становился всё мягче и Тим кутался в отцовскую любовь, как в большое одеяло.

– Ну-ну, Волчок. – Руки отца, такие грубые на вид, были такими нежными. Каждое прикосновение их к голове прогоняло боль Тима всё дальше. Он почти успокоился и только чуть шмыгал носом.

– Слушай, Тим. – Отец усадил его на одно колено и развернул к себе лицом. – Слушай, Тим. Ты мал и можешь сейчас не понять. Так что запомни, что я скажу. Слышишь? Запомни.

Тим закивал головой, вытирая кулачком нос.

– В этом мире может быть холодно и больно. Мир не плохой и он не виноват, что это так. Мир такой, как он есть. Знаешь историю, как появился человек?

– Нет. – Слёзы медленно уходили из глаз.

Отец посмотрел на мать.

– Тогда слушай. Вначале было дерево, оно звалось дерево Корина. Его ветви длинны и изогнуты, это время. Его листья широки и благородны – судьба. Его плоды это живые миры. В дереве жил лис Тхук. У него три головы, с тремя глазами на каждой и две тысячи хвостов. Хвостами он чистит дерево и плоды. Каждое утро он просыпается и гуляет по ветвям. Тхук любит дерево, ведь это его дом. И его любовь так же безгранична к плодам дерева. Он осматривает плоды и ухаживает за ними. Если мир в плоде ему нравится, то он нежно обтирает его своими хвостами и мир становится ярче и чище. Но, если он видит, что даже при этом существа в этих мирах не становятся лучше и плод всё равно продолжает гнить, то Тхук перестаёт ухаживать за ним и наблюдает за ним всё реже. Такой плод полностью сгнивает и падает к корням дерева Корина.

Однажды утром Тхук обходил ветви и увидел, что ночью на одной из ветвей вырос цветок. Через три дня цветок осыпался и на его месте появился новый плод. Это и был наш с тобой мир, Волчок.

В глазах Тима не было и следа слёз. Широко распахнутые, они были загипнотизированные отцом.

– Тхук всмотрелся в плод и увидел наши леса, моря, наше солнце и нашу луну. В молодом мире кипела жизнь. Тхуку очень понравился этот мир. Он взял осыпавшиеся лепестки, посадил их в землю нового мира и добавил часть своей любви. Через некоторое время лепестки проросли и выпустили цветы. Потом они так же осыпались, оставив после себя плоды-орехи. Однажды орехи лопнули и наружу вышли первые люди, как мы с тобой, Волчок. Главное, что ты должен помнить, что ты создан из любви цветов и частички любви космического лиса Тхука. И каким бы холодным не был этот мир, любовь никто не оставит тебя. А моя любовь и подавно. Запомни то, что я тебе скажу. Ты Тим, сын Лора.

Лор поцеловал сонного сына и отнёс его в кроватку. В тот день Тим засыпал умиротворённым сном.

Когда мама закончила мыть отца Тима, они вернулись на кухню. И тут уж Лор накинулся на ужин как волк. Тим и младший брат быстро съели свои порции. Отец же просил добавки ещё три раза.

– Ну, вот, другое дело – Он отодвинул миску и развалился на стуле. Вытер пот со лба. – Даже вспотел.

Мать сидела со спящим Ходо на руках возле окна. За всё время она не проронила ни слова. Но глаза её горели от вопросов, что разрывали её. Лор кинул на неё быстрый взгляд и шумно встал из-за стола.

– Спасибо, мать, за вкусную еду.

Подошёл к ней, поцеловал и акууратно взял из её рук младшего сына.

Он почти уже развернулся, когда мать Тима прошептала:

– Лор.

Отец Тима не повернулся к ней.

– Все вопросы завтра.

Когда отец вышел, мать шумно вздохнула и резко поднялась со стула. Подошла к раковине и словно коршун накинулась на посуду. Грохот стоял такой, что Тим решил, что она перебьёт всю посуду. Но нет.

Тим уже шёл к себе и проходил через общую комнату, когда заметил отца, который сидел и курил на пороге. Тим стоял в тени лестницы и смотрел на отца. Лор сидел в лунном свете. От этого света его кожа казалась мертвенно-голубой. Его старый скиттер был зажат между пальцами и вился красным неоновым дымом. Скиттер был сделан из драконова дерева и его древесина словно сочилась кровью, такой тёмно-красной она была. Когда топор лесоруба первый раз ударял по стволу драконова дерева, красный древесный сок вытекал из зарубки, словно человеческая кровь. И никто не рубил драконово дерево после того как наступал закат. "На закате оно кричит как человек" поговаривали дровосеки. И если бросали, не успев срубить до заката, то лесоруб бросал и всю работу, поскорее уходя из места вырубки. "Дерево будет кричать всю ночь напролёт, истекая кровью. Если случайному страннику не повезёт проходить мимо и не достанет ума убежать, и он решит помочь кричащему человеку, то из леса он не вернётся"

Тим хотел подойти к отцу, но потом передумал. Что-то внутри говорило не делать этого. И он стал подниматься по лестнице.

– Тим!

Тим обернулся на отца.

– Посиди со мной, сын.

Тим сел на крыльцо, отец положил руку ему на плечо и прижал к себе. Повсюду стоял стрекот сверчков. Отец сидел с голым торсом в одних штанах, его тело было будто вырезано из дерева. Тим смотрел и у него не было сомнений, что его отец самый сильный человек в мире, которому ничего не страшно. В его тени он чувствовал себя так спокойно.

– Посмотри. – Отец ткнул пальцем в дерево стоящее недалеко от дома.

Раскидистый протанг, который не обхватили бы и пять мужчин, стоял весь в желтоватом свечении. Облако света укутывало дерево и перетекало между его листьями, корнями.

– Как красиво! – Тим не мог оторвать глаз от зрелища.

– Актионы. – Отец довольно кивнул. – Пойдём ближе.

Они подошли к дереву и Тим увидел, как мириады жучков беззвучно летали в кроне протанга, деловито ползали по его коре и листьям.