Волчьи тропы

– Юрик! – взявший его человек высунулся в окно, рукой давая отмашку высокому. – Готово!

Тот кивнул, очень-очень холодно улыбнулся и снова перевел взгляд на окаменевшего кузнеца, заглядывающего в ствол его ружья.

– Отлично, Зуб, тащи его сюда, – Юрик не отводил взгляда от темных глаз кузнеца, – а ты, коротышка, осторожно сбрось с плеча свою берданку…

Михаил повиновался, слушая, как валится в пыль его ружье. Арбалетный выстрел, короткий вскрик Владимира, направленный в лицо ствол – бред какой-то… И все же было в предавших контрабандистах что-то такое, что заставляло уважать даже под дулом. Что-то, чего Миха сколько в себе искал, найти не мог. И даже в Володьке… Что-то звериное, властное. Связался с псами, готовься к укусам, как говорил отец. Были конечно руки, которыми можно любого из этих порвать на половинки, было искусство, которому дед еще обучал, чтоб медведей пещерных с одной палкой валить, да и нож все еще оттягивал пояс, но… Был Володька в доме, были несколько бандитских стволов и главное – они не боялись. Ничего. Совершенно. А это означало, что даже убив Юрика, он бы ничего не добился.

Зуб, забросив за спину арбалет Владимира и перезарядив свой, покидать дом не торопился. Тщательно, с большим знанием дела он перевернул все вещи напарников, вскрыл пакеты, сумки и бурдюки, откинул лежаки и только после этого повернулся к Владимиру, все так и сидевшему у окна.

– Где? – коротко спросил он, заставляя рейнджера оторвать взгляд от арбалета – не походного, с каким он уже пять лет гоняет, а настоящего, боевого, с педалями и тремя режимами натяга при стрельбе. В него дали с самого слабого, а то могло и ногу оторвать…

– Засунь свой нос себе в зад и глубоко-глубоко вдохни, гнида…

Миха, отконвоированный к машине, услышал, как в доме кого-то пинают. Юрик обернулся, хмуря брови, и повелительно махнул лысому.

– Слышь, Толчок, глянь-ка пойди. Не дай Бог этот урод его пришибет… рановато, – добавил он, поворачиваясь к кузнецу. Подмигнул, – да, Мих? Небось, не ожидал?

Лысый мигом исчез. Водитель, затянутый в черное, наконец заглушил мотор, достал из-за ремней кожаного шлема сигарету и неторопливо закурил. Юрик прислонил ружье к колесу и вплотную подошел к подземнику, натурально нависая над ним. Протянул руку, вынул нож кузнеца, осмотрел, понимающе поцокав языком, и спокойно вложил обратно. Облокотился на машину.

– Ну, гномик, и где товар?

Миха отодвинулся, готовый в любую секунду запустить руку за отворот куртки, и так же спокойно взглянул на Юрика.

– Сначала покажи деньги и прикажи своим людям отпустить моего напарника… Не по-русски это ты поступил, Юрик… Как бы потом не пожалеть.

Контрабандист улыбнулся. Одними губами, тонкими и бескровными.

– Мы с тобой, кузнец, больше не работаем, ясно? Наверное, да… А если ты еще не до конца понял ситуацию в меру своего тугодумия и недальновидности, то я могу приказать сейчас вздернуть твоего дружка на колодезном лебеде. После чего ты все равно отдашь мне мое.

Говорили, как старые товарищи. Спокойно, без надрыва. Словно не обезоружил только что один второго, и не избивали в соседнем доме рейнджера. Просто поболтать приехали.

– А если пикнешь потом в этих местах об этом, то я и тебя вздерну, Миш, – добавил Юрик и обернулся к водиле. – Слышь, Серега, дай чипироску, а ты открывай суму…

В этот момент Миха быстро отступил на шаг и достал из-за пазухи гранату. А еще через мгновение, когда Юрик поворачивался обратно, Зуб и Толчок вышвырнули из высокой травы на площадь избитого, окровавленного и потерявшего сознание рейнджера. На какую-то секунду, но лицо Юрика перекосилось, как только его взгляд упал на зажатый в широченной ладони овал гранаты. Потом в глаза вернулся холод, он спокойно зажал сигарету в зубах и посмотрел на Владимира. За прошедшую секунду рейнджера поставили на колени, а к его голове был прижат гарпун.

– Огонь есть? – спросил Юрик.

– Прикажи отпустить его! – Миха старался подражать бандиту в спокойствии, но понимал, что голос все равно дрожит.

– Чего? – вроде как не расслышал Юрик. Вынул из губ сигарету, отложил на край машины и легко подхватил ружье, взводя курок. – Его отпустить?

А затем он мотнул головой в сторону и стремительно прицелился в раненого, разворачиваясь на месте. Толчок и Зуб шарахнулись в стороны, рот кузнеца открылся в так и не вылетевшем крике, а Юрик выстрелил. Даже не посмотрев, как валится в пыль тело рейнджера с пробитой головой, контрабандист повернулся обратно к кузнецу.

– Ты это имел в виду? – переломил ружье, выдергивая гильзу.

Это сон, наверное, подумал Миха. Вот сейчас проснусь у себя в комнатах, умоюсь, и в кузню, а там ребята подтянутся, новую решетку для шахт делать начнем… Просто страшный сон, в котором так вот быстро и совершенно недраматично убили одного из друзей. Но сон не уходил. Он стоял напротив, высокий и злой, и прикуривал от протянутой водителем спички.

Миха бросил короткий взгляд на Толчка с Зубом, которые уже присели над убитым напарником, прикинул расстояние до ближайших кустов и большим пальцем выбил чеку.

Сигарета, выроненная изо рта Юрика, медленно переворачиваясь, упала в желтую пыль.

Со всех своих коротких ног Миха ринулся бежать, вот-вот ожидая взрыва. Метнулись от машины водитель и Юрик, Толчок неожиданно поднял голову, упустив из рук нож Владимира, тотчас же подхваченный Зубом, а граната зазвенела по сиденьям и провалилась на дно салона.

Шаг, другой, третий. Отсчет секунд, сжатые зубы и ожидание ударной волны в спину, да приближающиеся кусты. А потом оглушительный выстрел – просто предупредительный в землю у ног, и снова тишина, хозяйничающая над заброшенной деревней. Миха отшатнулся и упал, взметнув облако пыли, замер, все еще ожидая, что вот сейчас рванет… Повернулся и сел, отряхивая лицо.

Водитель стоял рядом с багги, сокрушенно качая головой и вертя в руках неразорвавшуюся гранату. Юрик перезаряжал ружье, а к кузнецу неторопливо направлялся Зуб. Вот тебе и дедушкино наследство… Контрабандист подошел, за рукав куртки рывком поднимая на ноги, и замахнулся.

– Погодь, Зубастый, – Юрик вернулся к машине, принимая из рук водителя гранату, – не со зла он…

Подгоняемый чувствительными толчками Зуба, Миха подошел обратно к багги.

– Ну, Михаил, – высокий отложил гранату, – чем еще порадуешь?

Над ухом щелкнул раскрывающийся нож и Миха почувствовал, как ослабевает ремень Володькиной сумки. Дернулся, спохватившись, но тут же получил предупредительный тычок арбалетом в спину и опустил руку. Зуб перебросил сумку командиру. Из дома, волоча скатанные в единый тюк спальные мешки и сумки, появился лысый.

– Тут патронов немного и аптечка неплохая, – отрапортовал он, валя добычу в пыль у колес. Юрик кивнул, не отрывая взгляда от потертой сумки, и осторожно расстегнул замок.

– Я надеюсь, обойдемся без фокусов, кузнец?

Михаил не ответил. Стоял, опустив глаза, и старался не обращать внимания на упершийся в шею наконечник арбалетной стрелы. Юрик присвистнул, быстренько перевернув небогатое содержимое сумки, и отбросил ее в машину, оставив в руке черный прямоугольный футляр. Толщина в три пальца, углы скруглены, потертый такой, с остатками странных надписей – Юрик восторженно посмотрел на подземника и улыбнулся.

– Откуда?

– С юга, – неохотно ответил Миха, все еще не поднимая глаз.

– Кузбасс, Алтай?

– А ты у рейнджера моего спроси, – чуть более громко сказал подземник, мотнув головой в сторону убитого Владимира, – он принес…

– Ты мне поогрызайся, шавка, – Юрик снова надвинулся вплотную, – больше скажешь – дольше проживешь, Мишка! Это из шахт?

– Насколько я знаю, да…

– Ну, дела! – Юрик приподнял футляр в руке, давая своим людям рассмотреть матовую пластиковую крышку, – вы понимаете, ребята, сколько это будет стоить в Энске? – ребята не ответили и только Толчок неожиданно загоготал. Юрик снова вернул внимание к пленному. – Что еще знаешь?!

– Мало, – честно сознался Миха, разглядывая кожаную куртку контрабандиста. Цепи, нашивки, значки и зубы животных, а сама кожа – настоящая броня, – говорил, принести непросто было. Земли там недобрые, уходил быстро…

– Отродьев видел?

– Видел. Много. Почитай, прямо оттуда и принес.

– А он не Светится? – неожиданно подал голос водитель, озираясь со своего места.

– А хоть бы и Светился, – Юрик всмотрелся в надписи, но ничего понять не смог, – или ты, Серега за такую кучу денег немного поболеть откажешься? – тот неопределенно хмыкнул, но возражать не стал. – Да пусть это хоть самими отродьями и сделано… Денег сейчас такие вещи в Городе стоят…

На лице контрабандиста появилось мечтательное выражение.

– Слушай, Юрик, – неожиданно подался вперед Миха, – а сколько ты действительно за эту штуку заплатить готов был? – высокий посмотрел на подземника, опять растянул мертвые губы в ухмылке.