«Шум за дверью тишины». Второе издание сборника рассказов Гонцова Андрея Алексеевича.

«Шум за дверью тишины»

Второе издание рассказов Андрея Алексеевича Гонцова. 2023г.

О книге: Второе издание сборника рассказов включает как полюбившиеся истории, так и новые, которые заинтересуют людей 80-85 годов рождения прошлого столетия. В России их около 23 миллионов на данный момент. Книга продолжает серию "Шум за дверью тишины", описывая лучшие годы тех, кто родился в СССР, пережил 90-ые и миллениум. В рассказах затрагиваются сложные и забавные моменты жизни, а также темы доброты и грехов. Издание стало продолжением нашумевшего сборника 2022 года «Шум за дверью тишины».

Рассказы сборника:

1 Стрелец.

2 Кусок чёрного хлеба.

3 Очередь.

4 Несчастный человек.

5 Шахматист.

6 Как росли цветы.

7 Интервью.

8 Библиотека.

9 Менеджер.

10 Последний пейзаж.

«Стрелец»

Ветер мог сыграть злую шутку. Расстояние – семьсот двадцать четыре метра. Праздник, везде флаги, как маяки для опытного стрелка, плюс свои установленные маячки неделю назад. День был тёплый, не смотря на конец августа. В наушнике по радио передавали гороскоп для знаков Зодиака.

Два месяца назад, как всегда, в почтовом ящике Олег Игоревич достал листовку. На листовке была реклама, но Олег Игоревич знал, что это вести от руководства. Поднявшись на свой этаж, он остановился, прислушался. На этаже не было света. Достал мобильный, включил фонарик и посветил под ноги, потом осветил всю дверь и этаж.

– Надо завтра позвонить в управляющую компанию, – пронеслась мысль у Олега Игоревича. Вставил ключ, плавно повернул, и, резко нажав ладонью, открыл дверь. Вошёл в прихожую своего жилья, закрыл дверь. Поставил пакет с продуктами на тумбочку и начал снимать плащ одной рукой. Делал он это уверенно, и было понятно, что не в первый раз. Далее снял берет и очки той же левой рукой, правая была бездвижна. Снял ботинки, и умело стянув свитер, прошёл в комнату, сел в кресло. Согнув правую руку, посмотрел на чёрную перчатку, одетую на протез. Отстегнул левой рукой крепления и аккуратно снял протез, положив его на журнальный столик. Место ампутации ныло, и было чувство, что не достающая кисть и ещё десять сантиметров её продолжения как будто бы есть. Фантомные боли: прошло столько лет, а он её до сих пор чувствует, но её уже нет давно. Вспомнив про листовку, со столика взял книгу «Мастер и Маргарита» Булгакова, открыл тридцать пятую страницу, нашёл слова, выписал их и губами прошептал наизусть выученные расшифровки.

– Двадцать четвёртое августа, спортивный комплекс «Олимпийский», внутренний двор, примерное время с тринадцати тридцати до четырнадцати дня. Обратная связь в Екатерининском парке, точные инструкции – правая скамейка от пруда на выходе.

– Два месяца на подготовку – это праздник, – промелькнула мысль у Олега Игоревича. Сжав листовку в кулак, он прошёл в прихожую, взял пакет с продуктами, прошёл на кухню…

Олег Игоревич – простой человек, простой обычный москвич пятидесяти трёх лет. Давно на пенсии и вёл спокойный, размеренный образ жизни. С семьей не сложилось: был женат, развёлся, детей не было. Сам детдомовский, родни своей соответственно не знал. Но это одна сторона его жизни, где он стареющий инвалид. В этом районе Москвы он жил уже пятнадцать лет. Во дворе его знали как тихого и мирного человека с плохим здоровьем. Летом выезжал на месяц в Краснодарский край по ранению и часто пропадал в больницах. Весной и осенью кормил уток в Екатерининском парке. Зимой его редко было видно. В целом – обычный россиянин, холостяк в возрасте. Прогуливаясь в парке, Олег Игоревич напоминал пенсионера: берет, серый плащ, шарф и темные очки, на руках перчатки. Проходя мимо пруда в конце парка, присел на скамейку, облокотился. Снял очки, положив их в карман плаща, огляделся, делая вид, что наслаждается утренним свежим воздухом. В это время почти никого нет: пара молодых девушек заканчивали пробежку, а утки ещё мирно спали. Олег Игоревич положил левую руку на скамейку и нащупал металлический болт. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, и нет по близости людей, аккуратно вытащил болт и положил его в карман. Посидев ещё пятнадцать минут, встал и отправился к выходу из парка. Выйдя из трамвая, прошёл в арку и зашёл в подъезд своего дома. Поднимаясь, заметил, что коммунальщики так и не сделали освещение на его этаже. На этаже было темно. Как всегда, достал мобильный телефон и включил фонарик. Это профессиональное – ждать всегда подвоха. Осветил себе путь, прошёлся лучом по двери и этажу. Открыл дверь и прошёл в коридор. Всё как всегда. Всё одной рукой: снял вещи, разулся, прошёл в комнату и сел в кресло, снял протез с правой руки. Левой рукой ногтем открыл шляпку металлического болта, перевернул, и из него выпал микроноситель информации – флешка. Открыл в ноутбуке разъём для микро чипа и вставил флешку. На экране появился носитель, мышью открыл папку, прописал пароль. Открылись файлы с фотографиями плохого качества: клиент был сфотографирован с дальней позиции, в очках, лысоват. Были пояснения по месту и выходу из машины. Охранник откроет дверь, и клиент выйдет, второй закроет дверь, третий закроет вид на пару секунд, далее пройдут под переход – тоже будет секунды три на выстрел, не больше. Инструкции по инструменту для работы. В этот раз выбирать позицию не надо, и винтовка будет уже на месте спрятана, так как проверять будут всё за неделю. Это насторожило Олега Игоревича. Перечитав инструктаж дважды, запомнил неразборчивое фото и точные данные по отступлению с позиции. На экране появилась ошибка: файл стёр себя сам. Олег Игоревич достал микро-флешку и вставил обратно в болт, закрыв шляпкой. Вышел на балкон и постоял немного. Снизу стояли открытые баки с мусором. Прицелился и отпустил болт.

Ветер мог сыграть злую шутку. Расстояние – семьсот двадцать четыре метра. Праздник, везде флаги, как маяки для опытного стрелка, плюс свои установленные маячки неделю назад. День был тёплый, не смотря на конец августа. В наушнике по радио передавали гороскоп для знаков Зодиака:

– Сегодня у стрельцов не обычный день, стоит довериться интуиции и отойти от правил. Это поможет вам избежать фатальных ошибок. Так же есть вероятность встретить давнего друга…

Далее Олег Игоревич перевёл своё внимание и слух на машину, которую он вёл в прицеле винтовки. Позицию он сменил: слишком открыто для коллег из специальных служб. Справа – кирпичный выступ, вентиляционная шахта, закрывающая его, а слева – пустота, до ближайшего высотного здания два с половиной километра. Протез правой руки был и подставкой, и крепким фиксатором для винтовки, палец левой руки нежно коснулся курка…

Открылась дверь, первый охранник, как в инструкции, вышел из машины чёрного цвета и открыл заднюю дверь. Медленно, не спеша, из салона автомобиля появился человек в тёмном костюме, поправил очки…

Олег Игоревич замер: он чётко видел лицо человека, которого вёл в прицеле…

– Не может быть, – пронеслось в голове. Мутными и быстрыми воспоминаниями пролетел одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. Дрезден. Провал операции, его обнаружили и открыли огонь. Спускаясь на первом этаже, его пытались задержать два полицейских, небольшая потасовка. После серии ударов нападавшие упали, но один выстрелил в руку, когда падал, нелепость. Ещё пару шагов, нестерпимая боль, левой рукой он сжимал крепко то место, где не было кисти. Согнул правую руку в локте, это остановило кровь. Ещё пару шагов, и он сможет уйти. Голова гудела, обернулся и увидел остатки правой кисти на полу, шатаясь, нагнулся и положил раздробленные кости кисти в карман. Понимание того, что он не сможет уйти, натолкнули на мысль о личной вынужденной ликвидации.

– Вставай, быстро!!! – Кто-то подхватил его сзади и почти вытащил на улицу: свежий воздух вечернего города, как нашатырь, привёл в чувства Олега Игоревича. Владимир уложил в салон автомобиля раненого агента, сел за руль и увёз с места операции на конспиративную квартиру раненого Олега Игоревича.

Спустя два месяца после проваленной операции военно-грузовым бортом Владимир отправлял Олега Игоревича домой в Союз.

– Ну, я же говорил, прорвёмся, «Орион», скоро будешь дома, – обнял коллегу Владимир дружески.

– Я не забуду этого, Володя, спасибо, – ответил, прижавшись и хлопая по спине Владимира левой рукой, Олег Игоревич. – Даст бог, ещё свидимся, «Орион», работа у нас такая… – Владимир знал Олега Игоревича под именем «Орион». Олег Игоревич зашёл на борт самолета, в грузовой отсек. Больше Владимира он не видел: всё правильно сказал Владимир, работа такая.

– Не может быть, – и пронеслось в голове эхом. Мутными и быстрыми воспоминаниями. В прицеле он увидел и узнал Владимира. Коллегу, друга, того, кто спас ему в своё время жизнь. В это время второй охранник закрыл дверь авто. Третий охранник закрыл тело Владимира на секунды. Все по инструкции. Олег Игоревич выдохнул и понял, что этого он делать не будет: он не верил, что Владимир мог перейти дорогу своей стране и быть в числе ренегатов, обнаруженных специальными службами. Он знал, что Владимир патриот и офицер ещё советской армии. Такого не купишь и не сломаешь. Надо аккуратно уходить: решение было принято. И только он хотел встать, как у него пролетела пулей мысль и вырвалось из уст шёпотом: – Возможен второй номер, дубль, стрелок на контроле. – Вновь прицелившись, не дал группе ведомых людей отойти с поля зрения и, выдохнув, сделал выстрел в машину. После выстрела Олега Игоревича, началась паника. Крики, вопли и ещё два выстрела прозвучали: один точно от охраны – второй от дублера. Олег Игоревич аккуратно отполз к люку на крыше под навесом, оставив винтовку на месте. Открыл люк и аккуратно стал спускаться по лестнице на этаж. С холодным расчётом и спокойствием внешне он пролёт за пролётом спускался, но внутри его кипели и не давали покоя противоречивые мысли: криминальные авторитеты, контрабандисты, предатели родины – более трёх десятков людей – и Владимир. Не укладывалось у него в голове. Второй этаж, квартира арендована месяц назад. Открыл дверь, зашёл в квартиру и тут же закрыл дверь, аккуратно стараясь не шуметь. Надел плащ и берет, с обуви снял бахилы и выбросил в унитаз в туалете, смыл. Одевая очки, подошёл к окну, приоткрыл, огляделся. Все как всегда, шум и гам. Махнув в окно, схватился за пожарную лестницу, спокойно спустился на тротуар. Поправил очки и неспешной походкой отправился прочь от шума сигналов специальной техники и оцепления…

На площади в кафе сидел мужчина за столиком. Минск красивый город. В кафе висел большой монитор. Время – половина пятого вечера, когда у персонала кафе есть время перевести дух, обычно тут людно. На экране шли новости. Мужчина за столиком попросил бармена сделать по громче звук. Бармен спокойно и вежливо прибавил звук и тоже смотрел новости, протирая коньячный бокал.

– А теперь сводка новостей из братской нам страны – России. Две недели назад было предотвращено покушение на политика Владимира Владимировича… – Экран моргнул, и фамилию политика ни посетитель, ни бармен не услышали. Новости продолжились: – Следственный комитет страны прокомментировал этот инцидент, как хорошо спланированную операцию. Исполнитель успел сделать два выстрела, первый пришёлся в автомобиль, второй ранил охранника политика. Ведётся следствие, основная рабочая версия – это активная политическая деятельность политика. Напомним, что ранее политик не однократно выступал с реформаторскими взглядами и имеет готовность искоренить коррупцию в стране, так же как и преступность. Далее о погоде на первом Белорусском…

Посетитель встал, поправил пальто, надел левой рукой берет, поправил очки. Расчёт оставил на столе за кофе. Пожелал удачного дня бармену и вышел на площадь. Медленно, не спеша пошёл по улочке, ведущей его к квартире. Олег Игоревич был рад, что не допустил ошибки и спас друга. Пришлось многим пожертвовать: покинуть страну, нарушить приказ. Но в своё время Владимир тоже нарушил приказ, узнав об утечке проходившей операции. Именно он приехал и вытащил из облавы и спас жизнь. Прекрасная осенняя погода. Он прошёл уже три квартала с этими мыслями. В наушнике передавали по радио гороскоп для знаков Зодиака: – Стрельцы, у вас сегодня замечательный день, но не расслабляйтесь, от этого может зависеть ваше будущее!!! С вами была Елена К…

Олег Игоревич выключил радио и продолжил думать, мечтать.

– Как только всё уляжется, обязательно вернусь на родину. Поеду в Краснодар, белочки гуляют по городу, как кошки, тепло, – шёпотом с улыбкой проговаривал Олег Игоревич. Открыл дверь подъезда и медленно стал подниматься к себе на третий этаж. Как всегда, на его этаже не было освещения. Улыбнувшись, проговорил: – У России и Белоруссии одни и те же проблемы…

Поднялся на свою лестничную площадку, достал мобильный и включил фонарик. Как всегда, осветил площадку, двери соседей и навёл луч фонаря на свои ноги. Тонкой нитью с тенью отсвечивала металлическая струна. На перилах снизу скотчем была закреплена осколочная граната. Кольцо в натяжке. Один шаг – и будет взрыв. Олег Игоревич вспотел, но спокойно сделал шаг назад, потом второй. Уже успокоившись, повернулся и аккуратно спустился на первый этаж и вышел из дома с чёрного входа. Выйдя на улицу, осмотрелся – тихо.

– Да, видимо, не получится вернуться в Россию в ближайшее время, – он достал мобильный, выбросил его в мусорную урну и вышел дворами, сливаясь с толпой прохожих…

«Кусок чёрного хлеба»

Помещение семь на восемь метров квадратных, деревянный пол, железные армейские кровати (двенадцать штук в два яруса) и тумбочки в узких проходах. На входе помещения, в двух метрах от двери, массивный деревянный стол, стянутый металлическими лентами и приваренный к железной полосе, которая опоясывала деревянный пол камеры крестом. Справа от входа общий туалет с бетонной перегородкой и раковина, под ней пластиковое мусорное ведро. Стены на половину окрашены в тёмно-синий цвет, верхняя часть стен и потолок покрыты побелкой. Освещение над дверью в стене защищено решёткой. Два окна высоко почти под потолком, небольшие отверстия с толстыми решетками из арматуры. Грустное зрелище. Теперь это помещение было для многих подростков, преступивших закон, временным личным адом. Таких камер было ровно шесть в центральной городской областной тюрьме. В этих камерах под стражей находились малолетние преступники на время следствия, подростки, преступившие закон в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет. Содержались малолетние преступники отдельно от взрослых заключённых, но не совсем. В каждой камере для несовершеннолетних находились один или два взрослых рецидивиста или бывших сотрудников внутренних органов (милиции). Администрация тюрьмы подсаживала их специально. Как правило, взрослые контролировали несовершеннолетних преступников, наставляли их, так сказать, на путь истинный. Взрослые преступники наставляли малолетних преступников на путь без преступлений…

Чтобы взрослым было легче держать своё слово, над подростками в камерах, среди малолетних преступников взрослые подбирали к себе в команду двух-трёх здоровых ребят и держали их возле себя.

Взрослые заключённые, являющиеся внештатными сотрудниками администрации тюрьмы, доносчиками и активистами, по тем или иным причинам стремились попасть в такие камеры. Взрослые рецидивисты, которые сотрудничали с администрацией тюрьмы, мягко говоря, избегали общих камер. В местах лишения свободы существуют свои порядки и негласная иерархия. В целом у администрации тюрьмы в лице оперативных сотрудников и заключенных такого типа было обоюдное негласное соглашение. Если коротко, преступники выполняли работу дознавателей – раскручивали и выбивали у несовершеннолетних явки с повинной в совершённых преступлениях. Взамен оперативники тюрьмы прятали своих внештатных сотрудников от выезда в колонии и посещения взрослых общих камер. Судьба таких заключенных в общих камерах понятна без слов и описаний. При случайном посещении переполненных общих камер взрослыми преступниками, не сотрудничающими с администрацией тюрьмы, активистам и «старшим», ломали всё, что можно сломать в человеческом теле. Преступники в общих камерах знали о том, как издеваются над подростками взрослые активисты, и при возможности устраивали самосуд над такими заключёнными.

При водворении подростка в камеру для несовершеннолетних, где сидели или прятались взрослые заключённые, по сути, работавшие внештатными сотрудниками администрации тюрьмы, несовершеннолетний преступник попадал в пыточную камеру. Как сейчас модно говорить – «ад, двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю». Ад с чередой избиений, унижений и так далее на время следствия. А следствие могло продолжаться от двух до четырёх месяцев в среднем.

Практически все несовершеннолетние преступники после побоев и унижений сдавались и смирялись с устоями созданного для них ада. Называлось это действо – инициация «Встать на путь исправления». Писали до десяти признательных заявлений в различных преступлениях. Оперативные сотрудники тюрьмы получали звёздочки на погоны за усердную работу по раскрываемости преступлений, а взрослые рецидивисты-дознаватели получали тёплое место и доступ к хорошему питанию в полупустых комфортных по местным меркам камерах. Подросткам, преступившим закон, родители или родственники присылали часто посылки и бандероли с продуктами питания…

Конечно, были ребята, которые на первых порах отказывались от таких утопических предложений, как написать на себя самого донос или признание в преступлении. Но их было не много. Таких ребят сильно избивали. И если они не принимали предложения от взрослых заключённых-дознавателей, в итоге могли и изнасиловать. Не важно, сразу или позже, писали все. В общем, как в песне – «Выхода нет…». Вопрос достоинства и самосохранения.

Андрей попал в камеру номер тридцать два по распределению. Зайдя в камеру, увидел трёх взрослых заключенных и около пятнадцати подростков от четырнадцати до семнадцати лет по возрасту. Взрослые сидели на армейских кроватях, а подростки – на деревянном полу кучкой. Сразу было видно, что группы поделены невидимой гранью на лагеря. Одни чувствовали своё превосходство и вели себя вольготно, а вторые были в каком-то замученном и перепуганном состоянии…

Один из взрослых рецидивистов пригласил пройти в проход между кроватей и присесть на первый ярус для разговора и знакомства. Приготовили крепкий чай взрослые преступники, налили Андрею в кружку. Пока пили чай каждый из своей посуды, интересовались взрослые у Андрея, кто он и откуда. Андрей – обычный подросток из неблагополучной семьи, как и девяносто процентов несовершеннолетних преступников начала двухтысячных годов. Кража и хулиганство – злодеяния, которые привели его в неволю.

Рецидивисты-воспитатели, уверенные в своих силах и полной безнаказанности, трое взрослых преступников обрисовали после знакомства с Андреем, правила в деталях его будущей жизни. Если он будет сидеть тихо и не создавать всему коллективу проблем, то и у него их не будет. А самое главное, сказали взрослые подростку, – нужно полностью раскаяться в своих преступлениях, на бумаге, естественно, под роспись. – После диалога и наставлений открылись двери камеры. Почти все заключённые засобирались на прогулку. Андрей решил остаться в камере, перевести дух, решить, что делать в этой ситуации. «Бежать некуда», – думал и оценивал сложившуюся ситуацию Андрей, – «сотрудники администрации мне не в помощь, они весь этот кошмар и покрывают. В камере пять садистов, активистов с неограниченной властью, данной администрацией тюрьмы, контролирующих мою жизнь и жизни кучки запуганных подростков».

С Андреем оставили двух помощников, сильные ребята, возможно спортсмены, «золотые резервы». Помощники активистов лет по семнадцать-девятнадцать. Как понял потом Андрей, оставили их не зря с ним. Одному из этих ребят-переростков он, видимо, не понравился, и получилась не большая драка, пока все были на прогулке. В целом он не успел даже ударить, но очень хотел. Два удара, разбитый нос, сотрясение. После драки договорились Андрей и спортсмены, что об этом конфликте, никто не узнает. Видимо, проверяли, как поступит парень. Испугается или нет, даст в ответ или будет звать сотрудников администрации на помощь. «Слава богу, просто избили, это не самое худшее, что могло случиться», – смывая холодной водой кровь с лица в раковине, думал Андрей…

В течение нескольких дней парня не трогали, но он видел каждый день, как кого-то из ребят зовут на общение взрослые-воспитатели, дают бумагу и ручку подросткам-преступникам. Подростки пишут явки с повинной. После готовые признания на бумаге взрослые рецидивисты аккуратно складывают в папку. «Ну…», – подумал Андрей, «это ещё не конец», – его пугало состояние своих сверстников, сокамерников по несчастью. Все малолетние преступники были в каком-то анабиозе и неохотно общались. Состояние всеобщего страха и отчуждение реальности к Андрею пришло ровно через три дня. Один из «старших», так называли взрослых заключенных, подозвал одного из подростков и достал папочку с листами признаний. И начал в подробностях переспрашивать подростка, уточняя детали пописанному в доносе, не показывая, конечно, подростку лист с доносом на самого себя. Малолетний подследственный, ещё не осужденный, начал путаться в деталях. Он не помнил точные даты, детали преступления в своей явке с повинной, написанной самим же пару дней назад с испугу. «Старшие» переглянулись между собой. Для тюремных дознавателей всё стало ясно и понятно. Парень соврал. «Кто же будет себя оговаривать и тем самым добавлять себе срок?» – Наблюдая камерный допрос, думал Андрей.

Одного помощника из резерва по приказу «старшего» поставили у двери и далее жестоко втроём избили подростка за обман. Били методично, не опасаясь дежурного контролёра охраны в коридоре. Подросток не кричал, было это бесполезно. Никто ему не помог бы, а вот хуже криками себе сделать было можно. Он просто постанывал при ударах, укрываясь от побоев «старших». Удивительно было то, что не принимавшие участие подростки в этом насилии просто стояли и смотрели. У всех ребят уже была сломлена воля, и страх за своё здоровье останавливал, как стена. Каждый был сам за себя, зрелище неприятное, стыдное, страшное…

Андрей вырвался вперёд, он хотел вытащить парня, заступиться, но его остановили сокамерники. Сказали подростки Андрею, удерживая его руками, – не лезь, до тебя очередь тоже дойдёт, береги силы. Они тебе ещё самому понадобятся.

Не весёлая картина представилась Андрею, «что же делать, а если ты ничего не совершал и рассказать тебе нечего? Оболгать себя или взять чужое преступление?».

Помимо всех прелестей данного заведения, ждавших Андрея в ближайшем будущем, в камере поддерживался строгий режим, распорядок дня. Можно сказать, как в пионерском лагере, только для преступников.

Вечером после отбоя Андрей не мог уснуть. Он прекрасно понимал, что очередь и до него дойдёт, как пообещали сокамерники и «старшие». И ему нужно было что-то придумать, как-то пройти между молотом и наковальней. Посещали разные мысли Андрея: от убийства одного из «старших» до личного суицида. Но это были слишком радикальные меры и несли серьёзные последствия за собой. Под утро после бессонной ночи мозг выдал Андрею единственную и правильную стратегию действий в данной ситуации. Ему необходимо придумать три-пять историй преступлений и чётко их запомнить в деталях. «Тянуть время и ждать отбытия из этого ада. Следствие рано или поздно закончится, будет суд. А там или условный срок, или отпустят за недоказанностью», – так размышлял Андрей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.