Приключения ведьмы

– Ну что, разговаривать не желаем? – зловещим тоном спросила Блинова.

Вокруг собрались девчонки из свиты, у каждой на лице написано – отвечай, мерзавка, а не то хуже будет! Кристина хотела, как обычно в таких случаях, что-то промямлить, типа – извини, я увлеклась, не слышала… Раздался рычащий голос, словно заговорила черная пантера, и в напряженной тишине прозвучало:

– Западло говорить, от тебя воняет!

Свита ахнула. Кристина тоже, но про себя и обмерла со страху. Как она могла так сказать? Ведь она и слов таких не знает! Нет, это кто-то другой… Девушка в растерянности даже оглянулась, но рядом никого нет. Она повернулась. Лицо Блиновой страшно побледнело, губы трясутся, глаза широко раскрыты, неприятно блестят белки.

– Ты… ты… – забубнила Блинова, не в силах выговорить слова.

Длинная, белая, как у мертвеца, рука поднялась, скрюченные пальцы приблизились к лицу Кристины. Ярко накрашенные ногти Блиновой показались ей окровавленными клыками ожившего трупа. Они мелко дрожат и тянутся прямо к глазам. Что-то вспыхнуло у Кристины внутри, ее как обожгло огнем. Она отшатнулась, крикнула:

– Воняешь!

И тотчас раздался звук, который знаком каждому, кто хоть раз в жизни страдал диареей. Громкий, густой, какой-то квакающий и смачный, как килограммовый пакет сметаны. Невидимое облако острой вони окутало всех. Девочки из свиты шарахнулись от Блиновой, как от прокаженной, лица скривились, многие зажали носы. Кристина невольно отступила на пару шагов, ладошки быстро-быстро замельтешили в воздухе, отгоняя тяжелый запах. Она опустила взгляд. Из-под коротенькой юбочки Светки шустро бежит коричневый поток дурно пахнущей жижи, тяжелые капли срываются, на блестящем линолеуме возникают маленькие круглые лужицы. Кристина подняла глаза. Лицо Блиновой напоминает восковую посмертную маску, в глазах стыд, ужас и растерянность, граничащая с паникой. Светка пошатнулась, волна отвратительного запаха с новой силой хлынула в легкие. Внезапно произошло какое-то движение и двери в класс оказались распахнутыми. Девочки из свиты куда-то исчезли. Звонок на урок обрушился горной лавиной, заглушил все остальные звуки. Для Блиновой это был зов трубы Судного дня. Ни говоря ни слова, бросилась бежать прочь из класса. Толпа притихших учеников шарахнулась, раскололась пополам, словно в этом месте треснуло само пространство… Вошедшая в класс учительница долго рассуждала об удручающем состоянии обшей культуры, волне насилия и хамства, а срочно вызванная уборщица торопливо затирала грязные пятна на линолеуме, тихо ругаясь под нос матерными словами. На Кристину одноклассники боялись смотреть, только пугливо косились.

– Ну и зачем ты так поступила? – спросила Наташа, когда Кристина с нескрываемой гордостью рассказала ей о происшедшем.

– Да я не делала, мам, оно само вышло! – воскликнула девушка. – У меня внутри как огонь вспыхнул, прямо обожгло всю с головы до ног. Я закричать хотела, а вышло совсем по-другому. Что-то внутри меня крикнуло и вот…

– Само… – задумчиво произнесла Наташа. – Само ничего не бывает. Видно, он уже взялся за тебя. Помогает.

– А кто – он? – шепотом спросила Кристина.

– Узнаешь сама… потом.

– Да? Ну ладно… Мам, я тебе вот это принесла. Надень, – протянула Кристина маленький сверток.

Наташа развернула, с недоумением посмотрела на маленькую полупрозрачную накидку, наподобие свадебной фаты.

– Что это?

– Мам, это вуаль. Понимаешь, ты ужасно комплексуешь из-за лица, кутаешься в платок. Вот так… вот… смотри, как красиво! – сказала Кристина и достала маленькое зеркальце.

Наташа вначале равнодушно посмотрела, потом в глазах появился интерес. Она поправила складки, обернула лоб и затылок черным платком.

– Мам, ну ты прям восточная женщина. Как наложница в серале. Или гареме? Как правильно-то? – всплеснула руками Кристина.

– Что ты, Кристиночка, – засмеялась Наташа. – На меня кто взглянет, тот и наложит… кучу!

– Ой, не скромничай!

Короткая летняя ночь перевалила за половину. Небо на востоке едва заметно посветлело. Кристина с матерью вышли на улицу. Керосиновый фонарь над входом давно погас, но девушка не ощущала темноты. Мрак словно ослабел. Свет луны, еще вчера блеклый, неживой, сегодня был ярок, силен, Кристина могла разглядеть каждую травинку, каждый листочек на дереве. И ночной ветер, обычно холодный и отталкивающий, был ласков, словно щенок, робко трогал голые руки, теребил волосы и казался теплым, как бриз южного моря. Кристина глубоко вдохнула вкусный воздух, пальцы коснулись щеки, тонкая паутинка сорвалась, полетела дальше. На крыше, прямо над головой, захрустела старая черепица, раздался писк, непонятное бормотание, послышались взмахи крыльев. Кислый запах прелой псины коснулся лица и сразу пропал под напором ночного ветерка.

– Кто это, мам? – спросила девушка.

– Нечисть, – равнодушно махнула рукой Наташа. – Шалит, не обращай внимания.

– А откуда она берется, эта нечисть?

– Души мелких пакостников. При жизни гадили людям по мелочам – расписывали подъезды, обрывали телефонные трубки, били стекла в чужих домах, резали сиденья в транспорте… Когда повзрослели, от зависти распространяли сплетни, анонимки писали в полицию или по месту работы, жгли газеты в почтовых ящиках. И все тихо, чтоб никто не заметил, потому что трусливые – дальше некуда. Такими брезгуют даже бесы. Помрет эдакий гаденыш, его душонку извлекут и сразу выбрасывают. Болтается над землей по ночам, а днем в крысиных норах прячется. Так и живут, ни то, ни се, вроде пыли.

– А-а, их еще полтергейстом зовут!

– Ага, тарелки колют, мусорные ведра переворачивают. Суеверные дураки пужаются, к экстрасенсам бегут, а те и рады. Разведут на бабло по полной программе, дурак доволен – как же, от нечистой силы дом освободили! А экстрасенсы те, жулики, руки потирают, следующих придурков ждут не дождутся!

– Фу, мамочка, какой у тебя жаргон! Но ведь они исчезают, правда?

– Экстрасенсы здесь ни причем. Нечисть очень труслива. Фыркни на нее, она и пропадет. Или просто не обращай внимания. Экстрасенс знает об этом. А если нечисть приставучая, надо святой водой побрызгать и все.

– Ой, мам, я все спросить хотела… А как быть с водой-то? Я видела в кино, она жжет!

– Только тех, кто серьезно нагрешил, безвозвратно. Меня обжигает, но терпимо. Даже пить могу, как горячий чай.

– Здорово! А ладан вместо кокаина нюхать можно, да?

Кристина ожидала, что мать сейчас возмутится, начнет читать морали – ах, что за поколение, все измеряете уровнем балдежа, так нельзя и т. д. и т. п. Мама ничего не ответила. Она задумалась, потом тихо сказала:

– Как бы тебе объяснить… Я сама не очень в этом разбираюсь, но параллель между миром людей и демонов есть. Возможно, я не права или чего-то не понимаю, но послушай…

Люди, ангелы и бесы во многом похожи, потому что у них общий отец – Бог. И бесы когда-то были ангелами, но возгордились, устроили бунт против Бога – ну, как подростки бунтуют против родителей. Но ангелы не дети, у них все серьезней. Мы очень похожи, но есть существенное отличие: и бесы, и ангелы могут творить в мире людей только руками самих людей. А вот люди – и это самое главное отличие! – способны влиять и на другие миры. Люди способны изменять не только свой собственный мир, но и мир невидимый, в котором обитают ангелы и бесы! Когда человек молится, он…

– Мам, ты не о том говоришь, – перебила Кристина. – Я про дурилку спросила.

– Да, все, что связано с вредом для людей, идет от хозяина бесов. Святая вода для нечисти то же самое, что водка для людей. Бес может заболеть пристрастием к святой воде и в конце концов погибнуть. Ладан, лампадное масло – только освященное! – опасны для нечисти, но этим и привлекательны. Знаешь, есть люди, которые не могут жить без адреналина. И у бесов есть такое!

Кристина тихонько взвизгнула, запрыгала на одной ноге.

– Здорово! Кайф офигенный! А-а-ай!

– Доченька, с нечистью шутить опасно, – встревожилась Наташа.

– Не шутить, а прикалываться. Жить надо на полную! Бери от жизни все, мама, пока дают – вот так! Ладно… Я хочу прогуляться по кладбищу.

– Иди, а мне пора возвращаться, – улыбнулась Наташа.

– Как, ты не пойдешь со мной? – обиделась Кристина.

– До рассвета осталось мало времени. Да и мне уже не интересны такие забавы.

– Ладно, мам. До вечера!

Кристина быстро пошла по едва заметной тропинке, надеясь поскорее увидеть хоть кого-то. Ей просто не терпелось повстречать какую нибудь потустороннюю гадость и проверить на деле свои способности. Встреча не заставила себя ждать. Едва она вышла на границу кладбища, как земля возле ближайшей могилы зашевелилась. Покосившийся крест по-старчески заскрипел, с перекладины сорвался темный комок. Над травой развернулся, захлопали крылья, раздался недовольный писк – дремавшая было после ужина летучая мышь полетела искать другое место для отдыха. Крест дрогнул, наклонился ниже, угрожающе выставив заостренную вершину. Толстый слой дерна на могиле с треском разодрался, из черной раны в земле высунулась рука скелета, потом другая, показался череп с прилипшей ко лбу рыжей прядью. Нижняя челюсть сломана. Верхний ряд зубов зияет черными дырами, в середке, точно под носовым провалом, одиноко сверкает золотая коронка. Скелет выбрался из могилы до половины. Голова качнулась туда-сюда, словно мертвец вздумал размять шейные мышцы. В темных провалах глаз зажглись зловещие красные огоньки. С бледных костей падают комья земли, прилипшие прошлогодние листья и пучки травы колышутся порывами ветра и кажется, будто скелет покрыт какой-то шевелящейся массой. Мертвец встал, правая рука оперлась о крест и Кристина увидела, что одной ноги нет. Болтается обрубок бедренной кости. Там, где должна быть коленная чашечка, намотана ржавая проволока – чтобы кости не расходились. Девушка ощутила неприятный холодок и беспокойство. Несмотря на уверения матери, что она уже обладает некоей силой и бояться нечисти не следует, в глубине души Кристина понимала, что она далеко еще не Эльвира – повелительница тьмы. Мертвец не двигался. Не спуская с него глаз, Кристина отступила на шаг. Скелет тотчас оживился – взмахнул свободной рукой, нижняя челюсть задергалась и сам он стал как-то странно изгибаться. Девушке показалось, что мертвец смеется. Это так задело ее, что поднимающийся страх куда-то пропал. Его место заняла злость и досада на саму себя. Кристина решительно шагнула вперед, скелет вытянул бледные, похожие на паучьи, лапы, беззубые челюсти грозно щелкнули. Девушка широко размахнулась и отвесила мертвецу мощную оплеуху.

Выходец с того света ожидал чего угодно, но только не такого. Гнилые шейные позвонки хрустнули, череп покатился по земле. Нижняя челюсть каким-то чудом удержалась и теперь перед Кристиной стоял скелет на одной ноге с загогулиной вместо головы. Тут девушке стало смешно. Она громко рассмеялась и сказала:

– Иди туда, откуда пришел, огрызок!

Земля дрогнула, на месте трещины появилась яма. Из темноты поднялась крышка полусгнившего гроба, с боков свисают клочья истлевшего красного бархата, тусклая позолота кистей поблескивает в свете бледной луны. Скелет упал в черную дыру, как провалился в прорубь. В воздухе мелькнул кувыркающийся череп, исчез в разверзнутой могиле. Под ногами зашуршало, стены ямы стали сдвигаться, крест вернулся на свое место. Трава дрогнула последний раз и замерла. Кристина вздохнула, покачала головой. Теперь могила не выглядела зловещей и страшной. Просто холмик, заросший луговой травкой, и все. Вдалеке вскрикнула ночная птица, ей отозвался тоскливый вой лисицы или одичавшей собаки. Бродить по кладбищу расхотелось. Кристина пошла по тропинке, с любопытством осматриваясь, но больше ничего не происходило. Кусты стоят, словно каменные глыбы, трава не шелохнется и даже ночной ветер куда-то пропал. Она дошла до конца кладбища, оглянулась. Старый погост замер в почтительной неподвижности, словно вышколенный слуга. Мутный туман потоком заливает землю, пряча от постороннего глаза следы ночной жизни. Кристина вздохнула, посмотрела на часы. До школы осталось четыре часа, можно немного поспать.