Юбилей

И вот результат. Он может вывести напрямую пару проводов и инициировать отделение спускаемого аппарата от корабля. Он всё ещё может сам инициировать катапультирование. Но управление основным тормозным парашютом ему не доступно, то есть, если он не сработает, можно и не катапультироваться, всё равно скорость будет такая, что если и его личный парашют, и он сам выдержат раскрытие купола, то он всё равно ударится о землю слишком сильно.

Взвесив всё ещё раз Юрий решил рискнуть. Проговорил в эфир все результаты своих действий, заложил программу в систему управления двигателей и посмотрел на время. К его удивлению подходил к концу третий виток. Он уложился в отрезок времени, который брался в расчёт как резервный. Итак, теперь осталось вовремя инициировать торможение, проверив ориентацию. Аппарату, Юрий понял, нужна небольшая корректировка. Это, кстати, плюс – проверится хоть как-то ручное управление. К счастью, всё работало, и несколькими движениями джойстика аппарат был сориентирован, как надо.

Рука зависла над кнопкой «пуск программы» в ожидании времени старта двигателя торможения. Последние три минуты, скорее чтобы занять голову, Юрий пытался прикинуть, сколько километров у него возможно отклонение от первоначального места посадки.

О том, что основной парашют ему недоступен, он старался не думать. Тем более прикидки по «эллипсу отклонения» тоже не радовали.

И вот отсчёт пошёл на секунды.

Пять, четыре, три, два, один – «пуск»! Толчок показал, что всё сработало нормально. Юрий уже собрался закоротить ручное отделение спускаемого аппарата – и тут – чудо! Аппарат отделился сам! Собственно, в его отделении не был задействован центральный компьютер, просто реле времени после отработки тормозного двигателя и получения нужного импульса торможения. «Слава простым приборам! И всему ручному!» – проговорил про себя Полунин.

Вскоре спускаемый аппарат вошёл в плотные слои атмосферы. При движении он раскалился так, что начал потрескивать. Но, собственно, к этому-то наш герой был готов и даже не особо обратил внимание. Всё его внимание сконцентрировалось на часах – сработает или нет в нужный момент основной парашют? Ещё на орбите он решил, что не будет высчитывать самый благоприятный момент катапультирования в случае несрабатывания основного парашюта. Шансов выжить без него почти нет. Но умирать просто так, без борьбы, он не будет. И катапультируется, как только достигнет подходящей высоты, а там, глядишь, что-нибудь да выйдет.

Руки уже легли на рукоятку ручной активации катапульты, когда резкий толчок известил – основной тормозной выпущен и раскрылся. Теперь уже можно выдохнуть. Главная нерешённая проблема его посадки решилась.

Так же точно, в нужный момент, произошёл отстрел люка, и сработала катапульта. Ещё несколько мгновений – и Юрий повис на стропах индивидуального парашюта. Оглядевшись, он увидел, что промахнулся не так уж сильно. Да, Волги не видно, река была, но гораздо меньше, природа ещё со степными мотивами, но более лесистая. И он, и спускаемый аппарат снижались недалеко от какого-то небольшого поселения. Парашют у Юрия был не гагаринский, а вполне современный, с возможностью планирования, что позволяло корректировать в широком радиусе место посадки, в связи с чем он решил приземляться как можно ближе к спускаемому аппарату. Тот явно собирался приземлиться на обширном поле, у берега реки. Берег был лесист и слегка обрывист, поэтому Полунин решил приземлиться именно на поле. Аппарат снижался быстрее, чем он, вскоре уткнулся в землю на краю оврага, ведущему к реке, и скатился в кусты на дне оврага. Юрий, заложив большую дугу, взял курс с учётом ветра и приземлился на край поля. Он ещё отстёгивал парашют, когда услышал гул и увидел садящийся возле него аэроцикл с единственным седоком.

Это был молоденький парень от силы лет двадцати. Подбежав, он сразу заявил:

– Здесь нельзя прыгать с парашютом и, вообще, нечего тут делать, эти поля охраняются.

– Кем охраняются и где «эти поля» находятся? – спросил космонавт, избавившись от парашюта.

– Мной охраняются! – с вызовом ответил парень, – если бы Вы сели на поле, я бы на Вас акт составил!

– Слушай, ты что не видишь – у меня авария? Или, по-твоему, нормально, когда с неба падают аппараты и люди, да ещё чёрт знает где! Кстати, повторяю вопрос: «Где мы находимся?» – уже раздражённо спросил Юрий.

– Как это где? В Чесноковке!

– Область, район какие? И что за река?

– Ты что, дядя, с луны свалился? Оренбургская область, река Урал.

– А по мне не видно, что я космонавт?

– Да ладно! Космонавты тут не бывают!

– Ты новости не смотришь? Сегодня юбилейный полёт в честь столетия человека в космосе.

– А, это… Слыхал. Так тот космонавт, сказали, погиб.

– Кто это сказал?

– Так у меня подписка на Космогон! Там ещё час назад было написано, что живым он не сядет, и грандиозный юбилейный полёт стал уже грандиозным пшиком!

– Твой Космогон, как и все прочие «гоны», полный идиот. Он хоть раз с дивана слазил? – уже начиная сердиться, проговорил Юрий. – Вот я перед тобой стою, Полунин Юрий Алексеевич, живой и здоровый. Максимум через полчаса тут будут спасатели и шакалы из прессы.

– Да ты что? Точно? А в овраге космический корабль?

– Да.

Паренёк вытащил из кармана небольшой коммуникатор, бросил его в воздух с криком: «Снимать трансляцию! Тег – посадка юбилейного космонавта!» – и начал бегать вокруг Юрия, тыкая пальцем то в него, то в парашют, то в сторону оврага и взахлёб рассказывая, что он первый на месте посадки, и что космонавт жив. Потом он умчался к оврагу. Вскоре повис в воздухе вертолёт службы спасения, а рядом два мелких аэробота, явно новостников. Юрий обрадовался, что живые корреспонденты не добрались до него первыми. После не совсем гладкого полёта желательно перекинуться с начальством до корреспондентов.

Когда к космонавту подбегал майор, выпрыгнувший из вертолёта до того, как он коснулся земли, парень вернулся назад и закричал, перекрикивая шум севшего вертолёта:

– У меня тут на связи Антариус! Он спрашивает, что за каракули, которыми исписаны весь столик и панель, и даже илюминатор?

– Если бы твой Антариус учился в школе, а не просиживал штаны в своём супер-реал блоге, то знал бы, что это математические формулы. Их проходят в школе.

– А он говорит, что учился в школе, и институт закончил на бакалавра, но никогда таких знаков не видел!

– Дети, учите математику! Она – царица наук! А теперь не мешай мне, – с этими словами Полунин повернулся к подбежавшему майору.

– Товарищ майор! – договорить он не успел, майор схватил его в охапку:

– Жив!

Конец.