История болезни с диагнозом «Жизнь». Роман-медитация

Ребята-сослуживцы часто просили помочь им написать письма их девушкам. Сочинить стихи к юбилею родителей. Они доверяли мне свои личные переживания. Рассказывали о своих надеждах и планах. Не знаю, откуда им было известно, что не проболтаюсь. Не выставлю их на посмешище, выслушаю всегда. Это показало мне, что меня можно ценить и уважать. Раньше как-то этого не замечал.

Во-вторых, очень благодарен своей солдатской службе за то, что именно она научила меня ценить простые, самые обычные вещи.

Еду, чистую и тёплую одежду. Баню, сон, дружбу. До армии я всегда был сытым, выспавшимся, одетым и обутым.

Служба 1982—1984 годы. Личное фото автора.

В армии каждая приятная мелочь, становится важной штукой. Начинаешь ценить тепло, время сна, редкие вкусности, которые присылали нам из дома. Мы угощали друг друга. Всегда делились по-братски. Радовались не только своим посылкам, но и посылкам товарищей-сослуживцев.

Товарищей появилось вдруг много. И все разные.

Товарищи полковники, товарищи капитаны, товарищи сержанты. Майоры и лейтенанты, всех нужно называть «товарищ»…

Не знаю, как сейчас положено обращаться к старшим по званию. Может господин офицер, или как-то ещё. Но, в мое время обращались только «товарищ».

Расскажу пару ярких случаев той поры.

Зима 1982 года была холодной. По громкому радио три дня подряд на всю территорию части вещают тоскливую музыку. В стране большой траур. Умер Леонид Ильич Брежнев. В Афгане идёт война. Там жарко. А в Сибири стоят декабрьские холода.

В казарме, где жил наш учебный батальон, температура зимой не поднималась выше плюс пяти. Кочегарка была маленькая и не могла обогреть здание. Ошибка в проекте или что-то еще.

Поэтому одевались, как можно теплей. Три пары нижнего белья. К телу выданное свежее чистое, потом на него несвежее, несданное в стирку с прошлой бани, а на него уже совсем серое, тоже не сданное в стирку с позапрошлой помывки.

На белье гимнастёрка и галифе. Вот такая зимняя капуста.

Спали так. В трех нижних кальсонах, потом простыня, над ней одеяло. На одеяле сначала шинель, на шинели ватный бушлат.

Голову надо прятать под одеяло. Иначе изо рта идет пар, мёрзнут уши и нос.

Такое ощущение, что первые полгода в армии для новобранцев отменили все ночи. Только крикнули отбой. Все легли. И сразу же кричат подъём. Ночь опять пролетела. Снов не видел. Вырубался сразу. Молниеносно и незаметно.

Однажды, в ясный морозный солнечный денёк чистим снег вокруг родной казармы. Мимо проходит румяный и бодрый хлеборез. Сержант Тарас.

– Салют, бойцы!!! Как настроение? Боевое? – жизнерадостно кричит нам Тарас.

– Нормально, товарищ сержант, – радостно улыбаемся мы, ведь всем приятно доброе участие старослужащего.

Тарас поутру возвращается с ближайшей деревни по самоволке. Там у него есть девушка. Они давно встречаются. Это знает весь гарнизон. Но все строго хранят известную всем тайну.

А через три часа жизнерадостного хлебореза не стало. Совсем…

Получать и читать письма из дома перед боевым дежурством опасно и вредно не только для психики и здоровья, но даже и для жизни молодых солдат.

В караул всем выдают на сутки огнестрельное оружие. Автомат. Два полных рожка боевых патронов.

Поэтому письма из дома перед караулом не выдают. Подождут сутки, из караула вернёмся, и отдадут.

В письмах могут быть разные вести. Не только радостные и дорогие. Вести бывают и другие. О жестокой измене любимой, о тяжелой болезни родителей, о том, что сгорел родной дом. О том, что родного брата снова посадили в тюрьму, или бабушка внезапно померла, или беременная любимая девушка решила не рожать твоего ребенка, а сделала аборт.

Конечно, бойцы молодые, резкие, горячие. Себя не берегут, жизнь ещё не ценят. После таких вестей могут и разных непоправимых глупостей натворить.

Хлеборез Тарас тем самым солнечным морозным декабрьским утречком 1982 года получил из дома письмо. Дом его был в Украине. Там его уже два года верно дожидалась любящая девушка Олеся. Будущая невеста Тараса.

Через неделю хлеборез должен был выйти на дембель и вернуться домой. Сразу жениться на Олесе.

А тут парень закрутил роман с местной подружкой. Короче, запутался в юбках и местной тоже пообещал жениться. Совесть жгла парня. Ситуация сложная. Прочитав письмо от будущей невесты, Тарас долго не думал.

Повесился прямо в нашей солдатской столовой. В своей хлеборезке. Где он выдавал всем хлеб и порции масла.

Мы узнали о смерти Тараса на занятиях по изучению воинских Уставов. Книжки тонкие, но такие снотворные. Сидим на самоподготовке за столами в тепле Красной Комнаты, где проводится плановая учёба для молодых солдат. Дремота одолевает неимоверно. Тихо и тепло. Слова не запоминаются, в ум никак не влазят, проклятые Уставы никак не зубрятся. В голове вязкий сонный кисель, в органах полное расслабление. Все клюём носами в ожидании похода на обед.

Вдруг появляется посыльный из штаба части. Оживаем.

– Замполиту нужно от учебного батальона 4 человека, которые не боятся мертвецов. Хлеборез повесился.

Мы с интересом переглянулись. Поднялось две руки, потом вызвался я и еще один наш друг.

Чем тухнуть над этими Уставами и мучительно рывками дремать, так уж лучше хоть какое-нибудь приключение.

В штабе полка майор-замполит объяснил нам ситуацию.

Нужно нарубить на водокачке большие куски льда. Обложить ими мёртвого Тараса. Чтобы тело сержанта в подвале не начало разлагаться до приезда из Киева его родителей, сестры, и любимой девушки Олеси. Им только что сообщили о трагедии. Мать в реанимации с сердечным приступом. Олеся в шоке.

Потом, после их приезда, сопроводить большой и тяжёлый деревянный ящик с двумя гробами внутри (обычный и цинковый, один в другом) до аэропорта Толмачево в Новосибирске. В кузове тентованного «Урала».

Езды в холодном кузове по прямой часов шесть. Это в разгар зимы и трескучих морозов с жгучим ветром, без остановок и согреваний в тепле. Водка, сигареты, сало, сухой паёк, хлеб и термосы с чаем будут выданы нам, чтобы мы не окочурились от холода в пути. И овчинные громадные тулупы каждому, плюс валенки. Офицер и старшина поедут рядом с водителем в тёплой кабине. А мы, четверо молодых, в кузове, с покойным Тарасом, водкой, салом и чаем. Сквозь сибирские леса и перелески.

Романтика…

Доставить груз 200 на борт самолёта, летящего на родину Тараса, в Киев.

А затем, выполнив все распоряжения, вернуться из командировки в свою часть. Уже поездом.

Конечно, на первом полугодии службы внезапно побывать дома, это круто. Порадовать родных и себя. Интересно и заманчиво. Мне опять повезло. Не поднял бы руку тогда и дома не повидал бы…

В общем, мы вышли из штаба полка, закурили и не спеша отправились рубить лёд на водокачку. Дружно и весело рубили лёд до обеда и после обеда. Нарубили столько кусков, на целый взвод мертвецов хватило бы.

Настроение приподнятое, все мы четверо из Новосибирска, и нас ожидает чудесное незапланированное путешествие из учебки домой. Хоть и короткое, но очень приятное свидание с родными и домом.

Глава 15. Как снег на голову

Ехали весело, грелись водкой, горланили песни, на ящике резали сало и хлеб. Тарас бы не обиделся. В ящике его нет. Там только его оболочка. В памяти он есть. Живой. Весёлый, розовощёкий, добрый украинец. Простой рубаха-парень. Молодых он не обижал, с «дедами» держался особнячком. Но со всеми был приветлив и вежлив. У него был диплом повара. Поэтому работал в столовой.

Вечером, после загрузки ящика в самолёт, я подошёл к нашему офицеру.

– Товарищ лейтенант. Разрешите обратиться? Есть предложение у меня. Может перед обратной дорогой забежим ненадолго ко мне домой? Я бы сейчас позвонил с автомата, мать бы борща срочно наварила. Мы всей командой горяченького бы с дороги поели. Хоть на часик забежать. Обещаю, никто не узнает.

– Хорошо, солдат. Но только на часик, не больше. Иди, скажи водителю куда ехать.