Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Т. Г. Погуляев, кроме двух упомянутых дочерей, имел еще много детей, из которых старший сын[105 - Погуляев Николай Тимофеевич (1821–1859) – приятель И. Аксакова, надворный советник (1849), обер-секретарь 5-го департамента Правительствующего Сената; ст. – секретарь Гос. Совета.] был очень умный молодой человек. По окончании курса в училище правоведения он служил в Петербурге, быстро попал в обер-прокуроры Сената, но, несмотря на это, вследствие неудовлетворенного честолюбия сошел в молодых летах с ума и вскоре умер. У Т. Г. Погуляева был открытый дом; он принимал каждый день, и все его гости с двух часов пополудни до полуночи и долее играли в карты. Он играл превосходно в разные коммерческие игры и постоянно был в выигрыше. Во время производства огромных работ в Нижнем во исполнение повелений Императора Николая I, {о которых я подробно говорил в IV главе «Моих воспоминаний»}, Погуляев постоянно играл с инженерами путей сообщения, которые, за исключением полковника Готмана и подполковника [Владимира Петровича] Стремоухова[106 - Стремоухов Владимир Петрович (ок. 1805– после 1888) – был направлен в звании инженер-майора в Н. Новгород как опытный специалист для выполнения работ по переустройству города в подчинение П. Д. Готмана. Далее был вице-директором и директором Департамента водных путей сообщения России.], получали большие незаконные выгоды от производимых ими работ. Игра была значительная, и Погуляев всех обыгрывал. По недостатку денег для исполнения всех указанных Императором Николаем работ необходимо было их прекратить, и я в Нижнем не застал никого из инженеров, бывших при означенных работах, за исключением Стремоухова, состоявшего членом Нижегородской губернской строительной комиссии. Карточная игра у Погуляева продолжалась, но далеко не была так значительна, а так как состоявшие под моим начальством инженеры при шоссе, а впоследствии и по должности моей начальника работ Нижнего Новгорода, в каковую я был назначен в 1845 г., не пользовались от производимых ими работ, то Погуляв часто, своим хохлацким наречием, говорил им, что я совсем испортил инженеров, теперь играющих по такому малому кушу, и что он через это лишен возможности выигрывать, как бывало до меня, большие деньги. Я также часто играл у него в карты и постоянно проигрывал, что, несмотря на незначительность куша мой игры, составляло для меня большой счет.

В начале весны 1844 г. приехал в Нижний вновь назначенный губернатором свиты Его Величества генерал-майор князь Михаил Александрович Урусов[107 - Урусов Михаил Александрович, кн. (1802–1883) – генерал-лейтенант (1853), получил образование в Пажеском корпусе (1821), возведен в генерал-майоры с назначением в свиту е. и. в. (1843), нижегородский воен. губернатор, затем витебский, могилевский и смоленский генерал-губернатор (1854), получил назначение присутствующим в моск. департаменты Сената (1856) и состоял почетным опекуном Моск. опекунского совета. Жена: Екатерина Петровна Энгельгардт (1817–1902).], впоследствии генерал от кавалерии, сенатор и почетный опекун в Москве. Урусов был человек очень ограниченный, но вместе с тем до крайности самолюбивый; он ни по образованию, ни по роду своей прежней службы не имел никаких сведений, необходимых губернатору, и о Своде законов не имел никакого понятия. Но тогда было такое время, что всякий годился. Губернаторы властвовали произвольно, и все загнанное общество им покорялось; {протестовать почти никто не осмеливался. Далее я буду иметь случай еще многое рассказать про Урусова, но теперь ограничусь только рассказом о том, как} я его увидал в первый раз еще в 1832 г. Это было на второй день Святой недели на разводе[108 - Благодаря наличию больших свободных пространств рядом с Зимним дворцом в царствование императора Николая I часто проводили большие воен. парады. Современникам особенно запомнился торжественный парад в честь открытия Александровской колонны 30 авг. 1834. Как писали «С.-Петерб. ведомости», в том параде участвовало: «92 340 человек войска, а именно 86 батальонов пехоты и 106 с половиной эскадронов конницы при 248 орудиях. Сверх сего на реке Неве поставлено было около 15 судов» (С.-Петерб. ведомости. 1834, 1 сент.).]