Зона личной безопасности. Идеальный охотник

Секретарша, как принято в уважаемых учреждениях, доложила шефу по телефону о прибытии вызванного человека и, положив трубку, кивнула на тяжелую двойную дверь, возле которой стоя кемарил двухметровый омоновец в полной боевой экипировке, словно музейный рыцарь в латах.

– Пожалуйста.

Шеф – пышнотелый лысеющий генерал, носивший зоологическую фамилию Моржов, сосредоточенно листал планшетник, рассматривая закачанные в него фотографии с осмотра места происшествия. Айпод в прекрасном разрешении и со всеми подробностями передавал особенности пулевых ранений на теле азербайджанского гражданина Алиева, павшего, как предполагало следствие и средства массовой информации, от руки наемника. Насколько тот профессионален, говорить пока не приходилось. Вот когда задержим, тогда и посмотрим в трудовой книжке и зарплатной ведомости. А не задержим, значит, не судьба.

– Разрешите, Антон Сергеевич?

– Проходи. – Моржов отложил планшетник и без предварительных ласк перешел к делу: – Мне Царев звонил. По твоему Копейкину.

Царев Борис Дмитриевич, он же Царь Борис, как его звали друзья, он же БиДе, как его называли враги, возглавлял отдел собственной безопасности полиции города Юрьевска. Если бы дело происходило в Средних веках, то на его гербе красовался бы пришпиленный к земле осиновым колом оборотень и девиз: «Хватит пить нашу кровь!» Имидж главного охотника на оборотней был таким, что при упоминании его имени вздрагивали даже честные и порядочные сотрудники.

Бородин тоже вздрогнул, но исключительно внутри. Внешне все осталось на должном уровне.

– И… Что?

– Ни хрена хорошего, – Моржов, несмотря на высокий статус, не пользовался дипломатическим или парламентским языком, – к убийству его не привязать, следственный отдел ничего не предъявил.

– Так, может, Копейкин и ни при чем? Он хоть палку иногда перегибает, но опер хороший, по три раскрытия в месяц стабильно.

– Может, и ни при чем, но нам-то как быть?! Ситуация патовая! Если докажем, что это он натворил, вой поднимется на всю армию и страну! А не докажем – тоже поднимется. Выгораживаем своих, мать вашу!

Антон Сергеевич, назначенный на высокую должность совсем недавно, вовсе не стремился попасть в книгу рекордов Юрьевска как руководитель, меньше всего времени занимавший свой пост. Даже несмотря на то, что назначение получил по протекции замминистра, с которым когда-то учился в военно-артиллерийском училище. Кстати, он до сих пор называл полицию армией. Предыдущий начальник юрьевской полиции слетел из-за ненадлежащего контроля за подчиненными. В новейшем отделе, открытом в рамках федеральной программы, оказалось слишком много свободных кабинетов – проектировщики не рассчитывали, что начнется реформа и кучу служителей закона сократят. Оставшиеся, прошедшие переаттестацию, этим тут же воспользовались: сдали свободные кабинеты под офисы коммерческим структурам. Мало того – для маскировки снабдили коммерсантов формой. Чтоб арендаторы не выделялись из толпы, если нагрянут проверяющие. Те, конечно, были довольны: никакая «крыша» не придет, никакая проверка из налоговой. Но счастье закончилось на первом же корпоративе. Мало того что нажрались сами, так и напоили дежурный наряд. После чего дружно вышли во двор пострелять по бутылкам на раздевание с девочками из бухгалтерии. Кто-то записал соревнование на мобильник. Видео попало в Сеть, стали разбираться и вышли на «доходный дом». Скандал был таким, что стал основой сразу для трех федеральных ток-шоу, в том числе «Большой базар».

– Опять-таки убитый – иностранец. Нам тут только международного конфликта не хватало… И так уже из консульства телефон оборвали.

– И что вы предлагаете?

– Самое лучшее – по-быстрому в отставку. Нарушение – взыскание – шагом марш. Могу я, но лучше тебе.

Бородин криво ухмыльнулся. Хорош командир. Дерьмо всегда удобней убирать чужими руками. А сам – отец солдатам, слуга народу. Справедливый и добрый.

– Но… В отделе один молодняк, Копейкин самый опытный. Он поднял «тройник» на Бумажной, у него авторитет… С кем я останусь?

– Авторитетов воспитаем новых. Незаменимых нет. Короче, найди достойный повод или пусть пишет рапорт по собственному. Мне без разницы. Чтобы завтра же его тут не было.

– Но… Он платит алименты бывшей жене. А с работой сейчас трудно, – предпринял еще одну попытку спасти подчиненного Бородин.

– Да его за одно это можно турнуть! Морально не устойчивый, бросил ребенка.

– Он не бросил… Семьи распадаются. Это ж обычное явление. На гражданке и не такое бывает.

– Вот пускай на гражданке и помогает… Слушай, майор… А что ты его защищаешь? Может, вы там бизнес какой мутите?

– Никакого бизнеса у нас нет. А защищаю, потому что такими кадрами не разбрасываются. Тем более вина его не доказана.

– Вот, пока не доказали, пусть уходит. Все! В понедельник доложить.

Моржов вылез из-за стола, выключил настольную лампу, давая понять, что разговор окончен.

– Кстати, а почему ты не в форме?

– Оперативным службам необязательно, – мрачно напомнил Бородин.

– Интересно… Почему это всем обязательно, а вам нет? – Генерал скосил глаз на настольный календарь, – Двадцатого приеду лично, проведу строевой смотр. Не дай бог у кого форма будет не в порядке. Вопросы есть?

– Нет, – Начальник уголовного розыска прикинул, что каждый новый вопрос чреват осложнением обстановки.

– В таком случае, выполнять.

Бородин поднялся и, не простившись и не отдав честь, покинул высокий кабинет.

Омоновец-рыцарь по-прежнему спал.

В машине Бородин закурил, сделав очередной маленький шажок к раку легких и импотенции. Ну и пусть. Разум возмущенный кипел и в бой был вести готов. Пусть даже и не смертельный. Никотин, продукты горения и прочие вредные примеси – лучшее успокоительное, что бы там Госдума ни говорила. «Ну когда же, наконец, мы начнем назначать людей на руководящие должности по профессиональным качествам, а не по родственным или дружеским связям. Никому в голову не придет поставить главврачом человека, не умеющего перевязать порезанный палец. Зато в полицию – пожалуйста! Сколько угодно! Вероятно, считается, что с этим справится любой! Потому что, видимо, мент – это не профессия!»

Бородин называл таких начальников мажорами. Пугал даже не столько непрофессионализм, сколько их непредсказуемость. В конце концов, если ничего в работе не смыслишь, поручи все замам, а сам играй на бильярде или штангу в зале таскай. Только не мешай. Так нет, блин! Хлебом не корми, дай покомандовать!

И естественная реакция на такое командование – все сделать наоборот. Или вообще ничего не делать!

Копейкина выгоняй! Даже увязни он в компромате по самые уши, назло оставил бы! Пускай сам увольняет, если такой грамотный… И работай с курсантами и военными отставниками.

…Хотя Копейкин, справедливости ради, парень непростой. Нет, барыг не «крышует» и взяток не берет, здесь сомнений нет. И пашет на совесть. В любом коллективе через месяц понятно, кто есть кто. Не спрячешься. А уж с опытом Бородина и подавно выяснишь. Но парень явно с какой-то аномалией. Словно под спокойной вроде бы оболочкой сидит черт, готовый выскочить в любую секунду и устроить праздник с тяжкими телесными повреждениями.

Да и с тем убийством… Прямых улик нет, но… Кто знает, не переклинило ли товарища капитана? От жизненной неустроенности и отсутствия перспектив? Вон, иногда запирается в кабинете и волком воет… Как оборотень. Но все равно, это не повод увольнять без суда и следствия. Хрен вам в обе руки, товарищ генерал армии!

Но идти на открытый конфликт с Моржовым тоже не хотелось. Здесь разговор будет не просто коротким, а очень коротким. «Кр-р-ру-гом, шагом арш!» И что в перспективе? Должность старшего смены охраны супермаркета. Или бизнес-центра. Значит, надо искать компромисс.

Вариант один – перевести Копейкина в другой район. Чтоб глаза не мозолил. А через месяц генерал про него забудет. Или самого генерала турнут. Такие боевые орлы долго не летают. Даже крыша министерская не помогает. Доказано безжалостной практикой. В конечном итоге будут смотреть не в дембельский альбом военного училища, а в показатели по тяжким и не очень тяжким преступлениям.

Да. Надо переждать. Копейкин не дурак – поймет.

Бородин затушил окурок, набрал номер на мобильном.

– Кирилл. Ты еще в отделе?.. Не уходи, я вернусь, потолкуем…

Глава первая

Шесть месяцев спустя

Ольга рухнула на татами, пузатый инструктор навалился сверху, хотя мог выставить руки. Словно изголодавшийся дембель, затащивший подругу на сеновал. Кабан, в полном соответствии с прозвищем. Проблема в том, что он ей не нравился вообще, даже более – вызывал отвращение. Поскольку в последнее время начал оказывать слишком недвусмысленные знаки внимания – проведет бросок и лежит, как на любовнице, дыша чесночным выхлопом. Нет предела извращенству. Придется, наверное, прекратить на время тренировки, ограничиться тренажерами. Жаль. Айкидо ей подходило. Опять же – отличный способ сбросить напряжение. Не с Тимуром же спарринговать. А постоянного партнера нет.

Ольга поднялась, отряхнула кимоно и, не прощаясь, отправилась в раздевалку. Минут десять стояла в душе, потом неспешно оделась. Сегодня можно не торопиться. Тима опять на деловой встрече, которая, вполне возможно, затянется до полуночи. Что-то многовато деловых встреч в последнее время. Ладно бы топливный барон или городской глава, а то обычный рекламщик. Хотите, чтобы весь мир или хотя бы Юрьевск узнал о вашей бане или парикмахерской? Пожалуйста!

Они познакомились полгода назад, после новогодних каникул. В египетском отеле. По трафарету. Ресторан, шведский стол. «У вас свободно?» – «Свободно». Она не сопротивлялась. Истосковалась по романтическим отношениям. Потом экскурсия в революционный Каир. Революция – это прекрасно, но туристический бизнес никто не отменял. Катание на верблюде, пешая прогулка по вечернему городу мимо разбитых витрин, патрулей и горящих машин под свист пуль. Что может быть романтичней?

Тимур, правда, прилетел не один, а с двумя приятелями, но те, заметив ростки возможного светлого чувства, не мешали, благо система «все включено» предлагала прекрасную альтернативу крепкой мужской дружбе.

Надо отдать должное Тимуру – никакой самонадеянности, присущей многим молодым людям, заработавшим первую тысячу баксов на спекуляции и полагавшим, что теперь они хозяева жизни. Или мажорам, до сорока сидящим на шеях успешных предков. Уверенность – да, но без пафоса. И никакого напора. Одна галантность. В противном случае до совместной прогулки по вечернему Каиру дело бы не дошло. Ольга поставила бы железный блок. Прогулку не смогли омрачить даже навязчивые революционеры, от которых им пришлось отбиваться, что добавило специй в зарождавшееся чувство.