Раздвоение ВВП: как Путин Медведева выбрал

* * *

Нет уверенности, что указ президента облегчил жизнь госчиновникам. Но и не осложнил. Но вот уверенности в себе министрам он явно не добавил. Да и откуда бы ей взяться? Люди работали «на чемоданах», как после президентской кампании 2004 года или после президентских выборов в марте 2008 года и до инаугурации в мае 2008 года.

Так, утром 10 апреля 2003 года члены правительства последними узнали о радикальных перестановках в кабинете. Придя на заседание, они обнаружили, что напротив привычных мест нет табличек с их фамилиями. (Такие таблички обычно раскладывают сотрудники протокола, чтобы никто не путался.)

На этот раз именно это обстоятельство все и запутало. Дольше всех не мог найти себе места министр обороны Сергей Иванов. Он, как обычно, подошел к правой половине стола, но там его не ждали. Прошло несколько минут, прежде чем министр обороны с облегчением занял свое кресло.

Не было никаких логических причин, которыми можно было бы объяснить такую радикальную перетасовку рассадки кабинета. Нервы у всех в те дни и так были на пределе. Любой пустяк мог привести к непредсказуемым результатам.

Кроме того, все заметили, что отсутствует замглавы администрации президента Игорь Сечин. До этого он не пропускал ни одного заседания. Его отсутствие бросалось в глаза, так как только он до сих пор всякий раз считал своим долгом обойти по кругу всех участников заседания, чтобы с каждым поздороваться. С этим все как-то свыклись. И вот на этот раз господин Сечин ни с кем не поздоровался. Просто потому, что не пришел.

Почему он не пришел? Глава администрации Дмитрий Медведев пришел. Его новый первый заместитель Дмитрий Козак пришел (первый раз, кстати). Все пришли. А Игорь Сечин не пришел.

Правда, потом выяснили, что господин Сечин ушел в отпуск. И сразу возник вопрос: «А время ли сейчас для отпусков?»

Вот в такой нервной обстановке, с ничем не объяснимой надеждой, что все как-нибудь обойдется, и началось это заседание.

* * *

Вообще, к завершению первого президентского срока Владимира Путина нервозность стала слишком заметна в работе правительства. Занятые (а особенно незанятые) места интересовали всех без исключения.

После переговоров с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым в Большом Кремлевском дворце 6 февраля 2004 года два президента вышли к журналистам. Как это обычно бывает в таких случаях, места в первом зрительском ряду заняли не журналисты, а первые лица двух стран. Кто бы мог подумать, что вокруг этих мест через какие-то мгновения развернется нешуточная борьба?

Одно место в первом ряду пустовало. На него и обратил самое пристальное внимание министр культуры Михаил Швыдкой. Подойдя к министру иностранных дел Игорю Иванову, он попросил его пересесть на пустующее место.

– А я на ваше место сяду, – сказал он господину Иванову.

– Меня куда посадили, там я и сижу, – после короткого замешательства уверенно и твердо ответил Игорь Иванов.

Михаил Швыдкой вопросительно посмотрел на него. В этом взгляде не было ничего, кроме вежливого удивления.

– Табличка моя тут лежала, – добавил Игорь Иванов, – на этом стуле. На него и сел.

Господин Швыдкой со все возрастающим удивлением глядел на министра иностранных дел. Ему, похоже, была непонятна такая горячность в столь пустяковом деле.

– Конечно-конечно, не беспокойтесь, – министр культуры даже успокаивающе помахал рукой господину Иванову, и отошел.

– Вот же было пустое место, – пожал плечами министр иностранных дел. – Садился бы, да и все.

Михаил Швыдкой услышал это замечание и уже из прохода пробормотал:

– Я между силовиками не сажусь. Плохой знак.

* * *

Места делили таким образом постоянно. В этом участвовал и ставший 30 октября 2003 года после отставки Александра Волошина главой администрации президента Российской Федерации Дмитрий Медведев.

Вечером 24 февраля 2004 года в Кремле состоялось совместное заседание президиума Госсовета и Совета безопасности, посвященное инновационной политике государства. На заседание пригласили едва ли не всех членов правительства. За несколько минут до начала заседания президент по телевидению заявил об отставке кабинета министров.

Минут за сорок до начала заседания я узнал, что вот-вот произойдет что-то страшное. За полчаса до заседания стало известно, что именно. В аппаратную ВГТРК, которая с некоторых пор функционирует в ситуационном центре в первом корпусе Кремля, принесли интересную кассету.

Надо заметить, что ситуационный центр был оборудован еще при первом президенте России Борисе Ельцине, но фактически не работал. Мало пользовался им и Владимир Путин – в основном для своих контактов с космосом, например, когда выходил на связь с Международной космической станцией. И вот недавно технике, которой напичкан ситуационный центр, нашли достойное применение. Теперь из новой аппаратной ВГТРК перегоняются оперативные сюжеты о быстротекущей кремлевской жизни.

На кассету коллеги с Первого канала записали заявление президента России Владимира Путина. В нем шла речь об отставке правительства. По появившейся у меня информации, заявление записывали именно в то время, которое в первый рабочий день недели отводится для заседаний кабинета министров. И это заседание не состоялось.

Между тем заседание по инновационной политике никто отменять не собирался. В Георгиевском зале Кремля уже собирались ученые. Я ждал членов кабинета министров. А разве вам не доставило бы удовольствие понаблюдать за реакцией людей, которым только что рассказали, что они уволены?

Первым в Георгиевский зал вошел министр образования Владимир Филиппов. Я попросил его прокомментировать случившееся. Ведь именно в эти минуты президент по телевидению делал свое заявление.

– А что я должен прокомментировать? – с интересом спросил министр образования.

– Вашу отставку.

– Да? – на лице господина Филиппова появилось выражение.

Трудно передать его имеющимися у меня в распоряжении словами. В этом выражении были и сочувственное внимание ко мне, и пытливость ума, и абсолютная готовность и подтвердить, и опровергнуть.

– А вы что имеете в виду? – продолжил министр.

– Заявление президента.

– И когда оно прозвучало?

Владимир Филиппов спрашивал уже с некоторым подчеркнутым безразличием, давая понять, что он, конечно, в курсе того, как что-то в этом роде давно готовилось, но просто не знал точную дату и время. Но тут его выдал его же собственный наводящий вопрос.

– По поводу всего правительства заявление? – спросил он.

Владимир Филиппов спрашивал почти утвердительно. Почти, но не совсем. Редко когда в своей жизни я встречал в человеческих глазах настолько неподдельный интерес. Нет, он ничего не знал. Ничего. Я коротко, своими словами пересказал ему заявление Владимира Путина. Так, я упомянул, что президент хочет сменить команду, потому что население страны вправе, по его словам, знать, с кем он собирается работать следующие четыре года.

– Правильно сказано, – одобрил Владимир Филиппов. – В самую точку. Именно команду. Дело в том, что мы и до этого работали в команде. И хочу заметить, что члены правительства—люди команды президента. Конечно!

– Тогда зачем же менять людей? Они и так команда.

– Нет, вы меня не так понимаете. Команда команде рознь.

– Может быть, команда председателя правительства и команда президента – это разные команды? Или, другими словами, Михаил Касьянов и Владимир Путин с какого-то времени – в разных командах?

– Что вы! – не дал мне договорить господин Филиппов. – Это вообще неразделимые понятия. Это одна команда.

Возможно, поняв, что запутал не только меня, а прежде всего запутался сам, министр образования поощрительно кивнул и отошел к телекамерам. Дальнейшее наблюдение за ним показало, что с каждой секундой он все лучше держит удар. Минут через десять ему почти полностью удалось избавиться от синдрома «команды». Он наконец перестал повторять это слово, а на мой вопрос, хотелось бы ему поработать в новой команде, вздрогнув, ответил, что не будет обсуждать эту тему.

В нескольких шагах от министра образования стоял президент Российского союза промышленников и предпринимателей господин Вольский. Он сказал, что позавчера (на самом деле три дня назад) встречался с председателем правительства. Это было на совете по предпринимательству при правительстве России.

– И ничто не предвещало…

Аркадий Вольский явно хотел продолжить «беды», но тут же раздумал. Вместо этого он вспомнил, что такое в истории России уже случалось.

– Степашин, помните, узнал о том, что он уже не премьер, из печати.