Фарс-мажор. Актеры и роли большой политики

* * *

– Позволю себе только маленькую реплику по поводу возвращения государства в экономику, – произнес Владимир Путин, когда Сергей Миронов перевел дух. – Оно должно стать могущественным, так вы сказали?

– Влиятельным, – уточнил господин Миронов.

На самом деле он, конечно, сказал «полноправным».

* * *

Я задал господину Путину вопрос, который мучит меня со дня встречи президента с матерями Беслана. Они, вернувшись из Москвы домой, говорили, что президент кроме многого другого пообещал покаяться за случившееся там. Они говорили, что на встрече с ними он признавал свою вину и пообещал к тому же сделать это в ближайшее время публично. Но страна не услышала этого покаяния. И был ли вообще такой разговор? Никаких комментариев от президента по этому поводу до сих пор вообще не было.

– Да, мы говорили об этом, – произнес господин Путин, помолчав. – Я действительно сказал, что чувствую свою вину. Я никогда не прятался. Трагедия огромная. Это какой-то ужас. Мы живем, к сожалению, в таком мире, где все это возможно. Захваты больниц, школы… Для меня большой неожиданностью было в рассказе женщин, что террористы проехали кусок федеральной трассы! Я уверен: в том, что их пропустили, не было злого умысла. Но где были сотрудники милиции, я спрашиваю?!

– Так вы в самом деле обещали покаяться? – повторил я.

– Да, я так сказал, – подтвердил президент.

– Почему же тогда не покаялись?

– Я все сказал, – произнес Владимир Путин.

– Возможно, но вы говорите, что пообещали сделать это публично.

– Я сказал, – еще раз повторил он. – Это было 3 сентября. Я сказал. Там было много камер. Были корреспонденты. Все было сказано.

– Но почему-то все услышали только про поручение Генпрокуратуре проконтролировать ход расследования. А про покаяние не услышали.

– Я действительно дал такое поручение Генеральной прокуратуре – выслушать всех свидетелей этой трагедии. Да, надо выслушать каждого человека. И о своей вине в случившемся сказал публично. Я сказал.

Я хотел сказать, что слова эти, может, и мелькнули где-то – но почему так, что их никто не услышал? Но Владимир Путин добавил устало:

– Чего вы хотите от меня? Покаяние – это в сердце должно быть. Это как вера в Бога. Мне с этим жить.

– Вам эта встреча напомнила встречу в Видяево с родственниками моряков, погибших на «Курске»? – спросил я.

Господин Путин опять некоторое время молча смотрел на меня.

– Отчасти да, – ответил он наконец, пожав плечами. Сначала он, по-моему, хотел ответить что-то другое.

* * *

Господин Путин проанализировал причины разрушительного наводнения в южных штатах Америки.

– Оно продемонстрировало уязвимость низколежащих районов США, – с сожалением говорил господин Путин. – А главная причина – глобальное потепление в районе тропических морей…

Анализ происшедшего занял у господина Путина не меньше семи минут. Господин Буш слушал коллегу, который сидел рядом, с чудовищным вниманием. После доклада президент США о чем-то шептался с российским президентом. Наверное, просил текст выступления.

* * *

Владимир Путин все-таки приехал.

Он подошел к микрофону, оглядел сидящих и стоящих перед ним людей и тихо спросил тех, кто стоял рядом с ним:

– Кто здесь?..

* * *

Речь господина Путина была в целом эмоциональной и казалась очень искренней. Американцы, кажется, не ожидали от российского президента такой щедрости чувств и оказались воодушевлены в результате беспредельно. Они бешено аплодировали господину Путину и пробовали плакать.

А он держался.

И никто же не знает, что случилось с ним, когда он сел в свою бронированную машину и остался наедине с министром иностранных дел Сергеем Лавровым.

* * *

Мне показалось, что пришло время задать тот едва ли не единственный вопрос, на который до сих пор не ответил президент России. Я спросил его, в чем смысл жизни.

Он не задумался ни на секунду:

– В самореализации.

При этом он посмотрел на меня с таким недоумением, что мне стало стыдно, что я сам не догадался.

* * *

Владимир Путин уже направился к выходу, когда я не удержался и задал ему самый последний вопрос. На самом деле он искренне интересовал меня.

– Сколько времени вы можете говорить без остановки? – спросил я. Президент сначала сгоряча признался, что не знает. Но потом, подумав, поправился:

– Столько, сколько нужно прессе и российскому народу.

После этого он ушел. Никто не стал задерживать его. Очевидно, это было никому не нужно.

* * *

Владимир Путин стоял, на правах хозяина засунув руки в карманы брюк, и ожидал президента Соединенных Штатов.

Через несколько секунд появился Джордж Буш и встал в двух метрах от теле-и фотокамер. Джордж Буш и Владимир Путин поздоровались.

– Хорошо выглядишь, – произнес господин Буш, на удивление внимательно и даже придирчиво с ног до головы осмотрев президента России. – Хочешь им что-нибудь сказать?

И он кивнул на журналистов.

– Нет! – от всей души ответил господин Путин.

* * *

На бетонном парапете стояла девочка лет двенадцати. Она забралась туда, чтобы ей было лучше видно президента страны. Владимир Путин снял ее с парапета.