Прибытие

– Да ладно тебе, злой Я! Давай не будем ворошить войну.

– А помоему надо. Война самое хорошее средство для решения всех вопросов. Ведь я «да» говорю?

– Скорее ты сказал «нет». «Да» будет в случае… м…м правильного рассуждения, – философски говорил добрый Я.

– А война лучше.

– А жертвы хуже.

– А ты не главный.

– Равно как и ты.

– Ха- ха! Добрый Я, ты считаешь, что твое подключение решит проблему Ивана?

– Нет. Он должен решить ее сам.

– Тогда какого ты лезишь не в свое дело?

– Я пытаюсь помочь…

– Я тоже.

– А чего ты все я, да я!

– Собственно, ты тоже якаешь!

– Молчи, злой Я! Кто тебе дал право повышать на меня голос?

– Хм- м… Никто не давал. И вообще, что мы сейчас делаем?

– Действительно. Слушай… А давай ка Иван сам все сделает, а мы поможем, если что.

– Идет.

***

Свернув налево, на дорожку, укрытую в тени деревьев, Прудников наткнулся на Жмурикова, идущего куда- то.

– Ого! – удивился Жмуриков, – Кого я вижу!

– Век бы тебя не видеть… – ворчал Иван.

– Да ладно тебе… Я же ничего плохого тебе не сделал.

– Да ну! А не вы ли господин Жмуриков лишили меня квартиры ни за что?

– Эх, Ваня! Если бы ты сделал то задание с аварией, квартира сейчас была бы твоя.

– Ага! А теперь я вылитый бомж. Весело? – грозно спросил Иван.

– Очень. Знаешь, а таких людей как ты, Иван, надо вообще всего лишать. Ты ведь самая настоящая пиявка в обществе! Ты- угроза миру и спокойствию. Так то Иван. Ты стал отбросом общества.

– Это неправда! – взвыл Иван.

– Что?! Ха- ха! Правда глаза колит, Ваня? Ну скажи же, ведь соблазн велик!

Прудников резко схватил Жмурикова за горло, и начал душить.

– Слушай гад! – угрожающе рычал на Жмурикова Иван, – Еще хоть слово вякнешь в мою сторону, распотрошу на месте!

– Ой, напугал! Уже боюсь! – смеялся Жмуриков.

– Заткни свой рот! – продолжал рычать Иван, – Я буду говорить, и ты должен молчать!

– Эх ты! Да кто ты такой, чтоб мне рот затыкать? Прудников Иван Демидович? Такого больше нет. Ты-тряпка. Тряпка, тряпка, тряпка! Ты ничтожество, и ты соблазнился на тяжкие грехи! – громко кричал Жмуриков.

– Грехов нет! – возмущался Иван, отпустив Жмурикова.

– Нет. Но есть грехи-поступки, Ваня. Ты, например, мать свою родную убил.

– Вы что, сговорились все?! – кричал Иван, – То дьявол, то Соблазн. Теперь ты! И все меня винят в одном и том же! Я же признаю свою вину! Я осознаю свою ошибку.

– Неправда. Это самая гадкая ложь, которую я слышал, – погрозил Жмуриков пальцем Ивану, – Ты тряпка, тряпка, тряпка! Ты ничтожный человек! Тебе не место среди нас, Ваня. Иди, и живи жизнью зверя, жуткого и ненавистного всеми. Ясно?!

– Зачем так все?

– Соблазн велик! – хохотал Жмуриков, – А ты на него обязательно поддашься.

– Нет.

– Ты-человек тряпки, ничтожество и самый ненавистный человек. Соблазн, и тот против тебя.

– Жмуриков, вы же ведь психолог!

– Ха- ха! Ты тряпка, Ваня. И ей останешься. Слушай меня: ты тряпка. Уходи из общества!

– Я не верю! – Иван закрыл лицо руками.

– А ты поверь. Ведь это правда. И я ее создал, эту правду. Ты изжевенец, и я стараюсь увести тебя далеко.

– Как так можно?

– Слушай меня, тряпка! – Жмуриков сжал обеими руками лицо Ивана, – Я тебе внушаю: ты ничтожество! Иди отсюда куда подальше! Ясно?!

Прудников несколько минут дергался, но затем его глаза сузились, кровь стала течь медленне, и вскоре Иван стал похож на бледную поганку.

– Ясно, – угрюмо сказал Иван, – Я тряпка, я ничтожество.